Травяной венок. Том 2

– Я думаю, нет, – фыркнув, заметил Силон. – Из всех италийских народов наиболее тесно связаны с Римом этруски, а умбры попросту слепо подражают им. Кого, к примеру, из них мы знаем по имени? Никого! Вся беда в том, что Апеннины всегда отделяли их от нас с востока, на севере у них Италийская Галлия, а Рим и Лаций граничат с ними на юге. Они шлют свою сосновую древесину и своих свиней именно в Рим, а не другим италийским народам.

– Ну, сосны – это я понимаю, а что могут значить несколько свиней? – спросил пицен Видацилий.

– Есть свиньи и свиньи, Гай Видацилий! – ухмыльнулся Силон. – Одни свиньи хрюкают, а другие свиньи делают превосходные кольчуги.

– Пиза и Папулония! – догадался Видацилий. – Я понял.

– Ну хорошо, Этрурию и Умбрию оставим на будущее, – сказал Марий Эгнатий. – А пока предлагаю направить наиболее красноречивых из пятисот членов нашего совета на встречу с их предводителями, в то время как мы займемся вопросами, более соответствующими нашей задаче. Войной. Как мы ее начнем, эту войну?

– Что скажешь ты, Квинт Поппедий? – спросил Мутил.

– Мы призовем наших воинов к оружию. Но, пока будет идти мобилизация, советую усыпить бдительность Рима, послав депутацию в римский сенат с просьбой о признании гражданства.

– Пусть они воспользуются своим гражданством, как грек мальчиком, – съязвил Марий Эгнатий.

– Ну конечно же, – с удовольствием согласился Силон. – Однако нет нужды давать знать об этом раньше, чем мы не вдолбим им этого с помощью наших армий. Да, мы готовы, но мобилизация займет около месяца. Я знаю точно, что почти все в Риме думают, что нам потребуются годы, чтобы выступить. Зачем разочаровывать их? Следующая депутация уверит их, что они правы в своем мнении о нашей подготовленности.

– Я согласен, Квинт Поппедий, – сказал Мутил.

– Хорошо. Тогда я предлагаю отобрать из наших пятисот членов совета вторую депутацию, которая отправится в Рим под руководством одного из членов военного совета.

– В одном я уверен, – заметил Видацилий, – что если мы должны выиграть эту войну, то сделать это нужно быстро. Нам следует ударить по римлянам сильно и быстро, и с как можно большего числа сторон. У нас прекрасно обученные войска, и мы хорошо снабжены всем необходимым для войны. У нас превосходные центурионы. – Он помолчал, глядя на всех несколько мрачно, – но нет ни одного полководца.

– Я не согласен! – резко возразил Силон. – Если ты хочешь этим сказать, что у нас нет под рукой Гая Мария, то ты прав. Но он уже стар, а кто еще, кроме него, есть у римлян? Квинт Лутаций Катул Цезарь, который болтает, что он разбил кимвров в Италийской Галлии, когда все знают, что это сделал Гай Марий? У них есть Тит Дидий, но он не Марий. Более важно то, что у них есть его легионы в капуанском лагере – четыре легиона – и все они ветераны. Лучшие их боевые полководцы Сентий и Брутт Сурра сейчас в Македонии, но никого из них римляне не решатся перебросить сюда, ибо они там слишком заняты.

– Прежде чем Рим обнаружит, что его побеждают такие, как мы, он бросит к чертям все свои провинции и поднимет на войну массу народа. Вот почему мы должны выиграть эту войну очень быстро! – горько усмехнулся Мутил.

– Я вот еще что хочу сказать по поводу полководцев, – терпеливо продолжал Силон. – В действительности не имеет значения, кто из них находится в распоряжении Рима, – и вы это знаете. Потому что Рим поступит так, как поступал всегда: консул этого года будет полевым главнокомандующим. Я думаю нам не следует принимать во внимание Секста Юлия Цезаря и Луция Марция Филиппа – их сроки почти закончились. Кого изберут консулами в следующем году, я не знаю. Однако к нынешнему моменту кого-то они должны выбрать. Потому я и не согласен с тобой, Гай Видацилий, и с тобой, Гай Папий. Мы, собравшиеся здесь, все были на военной службе не меньше, чем любой из группы кандидатов в консулы в Риме. Я, например, видел множество сражений и присутствовал при ужасном поражении Рима при Араузионе! Мой претор Скатон, ты сам Гай Видацилий, Гай Папий, Герий Асиний, Марий Эгнатий – здесь нет никого, кто не служил бы в шести кампаниях! Нам знакома практика командования по меньшей мере так же, как и любому, кто будет стоять во главе римских войск – будь это легат или командующий.

– К тому же мы имеем большое преимущество, – добавил Презентей. – Мы знаем местность лучше, чем римляне. Мы обучали людей по всей Италии годами. А римляне обладают военным опытом, приобретенным за границей, а не в Италии. Как только легионеры выходят из рекрутских школ в Капуе, их сразу отправляют в провинции. Жаль, что войска Дидия пока не отправлены, но эти четыре легиона ветеранов – почти все, что имеет в распоряжении Рим, которому трудно вернуть армии из-за моря.

– Но разве Публий Красс не переправил войска из Дальней Испании, когда праздновал свой триумф? – спросил Герий Асиний.

– Да, но они были отправлены назад, когда Испания, как всегда, восстала, – возразил Мутил, лучше знавший, что происходило в Капуе. – Четыре легиона Тита Дидия держат там на случай, если они понадобятся в провинции Азия или в Македонии.

В этот момент явился посланец с рыночной площади с запиской от совета. Мутил прочитал ее, бормоча что-то себе под нос, и громко рассмеялся.

– Так вот, полководцы военного совета, кажется, наши друзья на площади также полны решимости добиться завершения нашего дела! Вот документ, в котором говорится, что все члены consilium Italiae согласились, что каждый крупный город в Италии обменяется с городом подобной величины другой италийской земли заложниками: не менее чем пятьюдесятью детьми из всех слоев общества.

– Я бы назвал это свидетельством недоверия, – сказал Силон.

– Полагаю, что это так, и тем не менее это также испытание на самопожертвование и решимость. Я предпочел бы назвать это актом веры в то, что каждый город в Италии готов подвергнуть риску жизни пятидесяти своих детей, – ответил Мутил. – Пятьдесят из моего города Бовиана отправятся в Маррувий, а из Маррувия – пятьдесят детей в Бовиан. Я знаю, что еще несколько обменов уже предрешены: Аскул и Сульмо, а также Теате и Сапиний. Это хорошо!

Силон и Мутил вышли, чтобы переговорить с большим советом, а когда вернулись, то обнаружили, что в их отсутствие обсуждались вопросы стратегии.

– Сначала мы пойдем на Рим, – предложил Тит Лафрений.

– Да, но мы не пошлем туда всех своих сил, – сказал Мутил, садясь. – Если мы будем действовать, исходя из предположения, что не получим поддержки из Этрурии и Умбрии – а я считаю, нам нужно ее обеспечить, – то мы ничего не сможем предпринять к северу от Рима. К тому же, нам не следует забывать что Северный Пицен слишком хорошо контролируется римскими Помпеями, чтобы он смог оказать нам помощь. Гай Видацилий, Тит Герений, вы согласны со мной?

– Как не согласиться, – мрачно ответил Видацилий. – Северный Пицен в руках Рима. Помпей Страбон лично владеет большей его частью, а то, что не принадлежит ему, досталось Помпею Руфу. У нас только маленький клин между Сентином и Камерином, и ничего больше.

– Прекрасно, нам придется почти полностью оставить север, – заключил Мутил. – К востоку от Рима мы будем в гораздо выгодном положении, разумеется, там, где начинаются Апеннины. А на юге полуострова нам представляется превосходный шанс полностью отрезать Рим от Тарента и Брундизия. Если Марк Лампоний присоединит Луканию к Италии – а я уверен, что он это сделает, – мы также сможем изолировать Рим от Регия, – он замолчал, лицо его исказила гримаса. – Правда, еще остаются низины Кампании, тянущиеся через Самний до апулийской Адриатики. И именно здесь мы можем нанести самый мощный удар по Риму, исходя из нескольких соображений. Главным образом потому, что римляне считают Кампанию покоренной, неоспоримо принадлежащей Риму. Но это не так, друзья! Они могут положиться на Капую, могут положиться на Путеолы. Но я считаю, что мы можем отобрать остальную часть Кампании у Рима. И если мы это сделаем, то получим их лучшие порты поблизости от Рима, мы отрежем им доступ к большим и жизненно важным морским портам на крайнем юге, мы лишим их лучших местных земельных угодий – и блокируем Капую. Как только мы заставим Рим принять оборонительную тактику, Этрурия и Умбрия затеют на своей территории схватку, поддерживая нас. Нам нужно контролировать каждую дорогу, ведущую в Рим с востока и с юга, и предпринять попытку взять под контроль как Фламминиеву, так и Кассиеву дороги. Как только Этрурия перейдет на нашу сторону, в наших руках окажутся все римские дороги. И тогда, при необходимости, мы сможем уморить Рим голодом.