Гибель поэта

Поэт все еще сидел с закрытыми глазами. Он кивнул, сдаваясь на милость победителя.

- Были напечатаны… - прошептал он. - Как попался!

- Странно вы устроены, - сказала Зоя Платоновна. Если печатный текст украли, то это преступление или, скажем…

- Ошибка, - быстро подсказал поэт.

- А если бы ненапечатанные, то тогда можно?

- Можно, - сказал поэт.

- У меня к вам предложение, - сказала Зоя Платоновна. - В газету вы больше не ходите. И без меня там не сегодня-завтра догадаются. Альбом же вернете хозяевам, вместе с письмами их бабушки.

- Нет, - сказал поэт. - Я за него по весу заплатил.

- Не сопротивляйтесь, - сказала Зоя Платоновна, поднимаясь со скамейки. - Вы далеко живете?

Ковать железо надо, пока горячо, поэт мог опомниться.

- Рядом…

- Пошли. Идите, идите, не стесняйтесь. Деньги, заплаченные за макулатуру, вы уже с лихвой возместили. Гонорар за стихи получили?

- Разве это гонорар? - удивился поэт. - Это все равно что на общественных началах.

- Не притворяйтесь, - сказала Зоя Платоновна, подталкивая свою жертву. - Все равно эта сумма значительно превышает расходы на покупку. Учтите, я сейчас не спрашиваю, сколько вы взяли с Сонечки за Андреева и кому продали «Северные цветы»! И не заставляйте меня интересоваться этим всерьез.

Некоторое время они шли молча. Потом Крымский-Москвич немного опомнился и спросил:

- Значит, я вам альбом, а вы его себе возьмете?

- Ничего подобного, - отрезала Зоя Платоновна. - Мы вместе пойдем к его хозяевам. Вместе и отдадим, С извинениями.

Придумать ответа поэт не успел, потому что они подошли к его дому, двухэтажному сооружению, построенному в тридцатых годах.

- Подожди здесь, - сказал поэт.

- И не подумаю, - ответила Зоя Платоновна. - Не знаю, каким черным ходом вы убежите.

Преступник вздохнул - возможно, Зоя Платоновна угадала его тайные мысли.

Они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж, остановились перед дверью с большим навесным замком. Поэт сунул руку в карман и сказал:

- Я ключи забыл.

- Вас обыскать? - вежливо спросила Зоя Платоновна. На площадку выходило еще три двери, за ними были слышны голоса.

- Тишше, - прошипел старьевщик, вытаскивая из кармана связку ключей. Замок открылся. Поэт вошел первым, Зоя на шаг сзади. Ни на секунду не ослаблять давления!

Большая грязная - видно, никогда не ремонтировалась - комната была завалена старыми вещами и книгами так, что продавленный диван, на котором лежала неубранная постель жителя этого поэтического логова, с трудом угадывался в месиве вещей. От каждого шага поднималась пыль… Альбом в потертом сафьяновом переплете с позолоченными застежками лежал на столе, под сковородой с недоеденной яичницей.

- Альбом вижу, - сказала Зоя Платоновна, снимая сковородку. - А где письма бабушки?

- А кто их знает? - ответил поэт. - Может, и выкинул.

- Ищите! Быстро. Это как операция. Чем скорее сделать, тем скорее выздоровеете. Может, даже что-нибудь дельное напишете. Сами.

Почему-то эта мысль приободрила поэта, он пошел к приоткрытому шкафу, в котором не помещались старые костюмы, и нагнулся, чтобы достать пачку писем.

Зоя Платоновна открыла альбом. Настоящий. Тридцатых годов девятнадцатого века…

Поэт положил пачку писем без марок, с замысловатыми росписями фамилий, и замер у стола, словно ждал приказаний.

- Ну, пошли? - сказала Зоя Платоновна.

- Ладно уж, - сказал поэт почти миролюбиво. - Твоя взяла. Бери, неси, делай что хочешь.

- Правильно, - сказала Зоя Платоновна. - Раскаяние - шаг к исправлению.

Интересно было пролистать плотные, с золотым обрезом страницы альбома. Голоса тех времен… Почерки разные. Видно, друзей у владелицы альбома было немало. Альбом надо отвезти в Москву. Мало ли что там может быть? Например, варианты, разночтения. Знакомый почерк. Чей почерк? Почерк Пушкина. Могло быть и такое? Господи, что я делаю? Я гляжу на страницу с автографом Пушкина!

- Ты чего? - спросил подозрительно поэт. - Сто рублей между страницами нашла?

- Нет, - сказала Зоя Платоновна, медленно закрывая альбом. Только не выдать себя… Если он узнает, он не остановится ни перед чем, он не остановится перед убийством…

- Пошли, - сказала Зоя Платоновна.

И сразу повернулась к двери. И шмыгнула в нее, не глядя, идет он следом или нет. Сзади стучали его мелкие шаги. Зоя Платоновна сбежала по лестнице, а он закричал вслед:

- Ты куда! Все равно догоню.

Но Зоя Платоновна уже стояла на улице. В безопасности. Вокруг ходили люди, можно было в случае чего закричать. Под мышкой у нее был альбом с автографом Пушкина и неизвестно еще чьими автографами. Открытие мирового значения, которое следовало вырвать из лап поэта-самозванца.

- Никуда я не бежала, - сказала Зоя. - Письма не забыли?

- Здесь они.