Страница 15 из 19
Еще несколько метров, и Гектор, перешагнув, не останавливаясь, через мелкие обломки камней, легко взошел на невысокую, «оплывшую» насыпь, образовавшуюся в давние времена, когда по неизвестной причине рухнула эта часть стены. С вершины насыпи, перед Карлом открылся вид на широкий замковый двор, образованный обезглавленным квадратным донжоном, заросшей зеленью стеной жилого корпуса с провалившейся крышей и пустыми окнами, трехгранной угловой башней и остатками куртины[9].
Не желая задерживать остальных, Карл, не останавливаясь, миновал пролом, спустился по обратному скату насыпи, и, подъехав к находившемуся почти в центре двора круглому колодцу, развернул коня, чтобы видеть, как входят в цитадель Кершгерида его спутники. Март, следовавший едва ли не вплотную за ним, уже остановил своего огромного першерона неподалеку, а через пролом проходили сейчас люди бана и банессы Трир. Как только последняя из вьючных лошадей начала осторожный спуск на вымощенный черным брусчатым камнем двор, на вершину насыпи въехал капитан Август Лешак, за которым следовал не меньший, чем у Георга отряд гвардейцев и слуг, одетых в цвета герцогов Герр. Последними в ограду замка въехали Дебора — сейчас Карл увидел, что одета она в темно-коричневый убрский охотничий костюм и опоясана мечем — и дамы волшебницы. Когда они миновали пролом, Виктория неожиданно встрепенулась, как будто очнувшись от глубокого сна, открыла глаза и, воздев к небу руки, встряхнула кистями, как если бы стряхивала с них капли воды. В то же мгновение, исчезли колыхавшиеся над стенами крепости и закрывавшие небо полотнища изумрудного сияния, напомнивших Карлу то необыкновенное явление природы, которое наблюдал он однажды на крайнем севере и которое сами северяне называли «плащом Госпожи Снегов». Это случилось так быстро, что никто, вероятно, не успел даже понять, что, собственно, произошло. Один лишь Карл смог увидеть, как призрачный мир превращается в мир обыденный. Двор замка заливал теперь обычный полуденный свет. Небо было чистым, а воздух прохладным, каким и должен быть горный воздух на такой высоте и в это время года.
3
«Так просто?»
Карл окинул взглядом просторный замковый двор, мощенный небольшими чуть выпуклыми базальтовыми брусками, и мысленно покачал головой. Семь дней назад он покинул Флору, чтобы совершить «короткую прогулку» к воротам Саграмон. Он был один, как прежде, и, как много раз в прошлом, просто шел туда, куда вела его дорога. Он не знал, что ожидает его в Мраморных горах, ничего не загадывал, и не строил никаких планов. Он просто шел, даже если на этот раз, и ехал верхом. Однако уже на второй день пути, ему стало известно о замке Кершгерида. И вот, хотя с тех пор едва ли миновало больше пяти дней, он стоит посередине большого внутреннего двора в потерянном летописцами и утраченном людской памятью горном гнезде Мертвого Волшебника, которого и самого, как казалось, давно постигло проклятие вечного забвения. Но, оказывается, никуда замок не делся. Он уцелел, потому что, хотя и был некогда сильно разрушен — кем? как? когда? — настоящими руинами все-таки не стал. Во всяком случае, на первый взгляд уцелело здесь гораздо больше, чем было разрушено.
«Так просто?»
Вышел в путь и, почти не прилагая к тому усилий, оказался именно там, где хотел, вернее захотел, едва оказавшись на дороге, простертой в неведомое будущее. И куда же привела его теперь эта дорога? Что ожидало его за внезапно открывшимися перед ним дверями? Это предстояло еще узнать и понять, но уже то, как Карл здесь оказался, кое-что говорило и о том, что могло ожидать его впереди.
«Слишком просто» — решил он, обдумав случившееся.
Впрочем, возможно, это был всего лишь случай. Удача, из тех, что приходит иногда к людям, идущим вперед.
Случай? Удача… Снова стечение непредсказуемых обстоятельств и невероятное везение ведут его куда-то по дороге, которую он не выбирал? Возможно. Однако, возможно, так же и то, что случай благоволил Карлу не с проста. Это ведь он сам — и никто иной — принял решение, выйти из Флоры в тот день четвертого октября. И вот он решил и отправился в путь и, значит, породил этим поступком цепь событий, которые затем могли уже вершиться сами собой, подвластные лишь воле случая, но точно так же могли быть и следствием его собственных поступков. Про замок Кершгерида Карлу рассказал Гавриель, а про Геррида — покойная жена.
Рефлеты…
Увы, но это не был тот великолепный Гавриель, каким его друг был при жизни, и блистательная юная женщина, подарившая Карлу великое чудо подлинной любви, навсегда осталась лишь в его памяти.
«Боги!»
Но и рефлеты, как выяснилось, призвал он сам. Вызвал их, совершив, пусть и бессознательно, нечто, что неподвластно случаю — и противно человеческой природе — но зато оказалось в его, Карла, власти. И Норну заставил явиться на встречу тоже он сам, и, следовательно, знай он тогда, что творит, должен был быть готов и к тому, что Лунная Дева не снесет такого оскорбления и нанесет ответный удар. Она и ударила, а в том, что это была именно она, он больше не сомневался. И снова — случайно или нет — но, сплетя вокруг Карла смертельное «кольцо», Норна дала толчок еще одной цепи событий, которая, в конце концов, и привела его сюда, в замок, дорогой, оказавшейся намного короче той, которую он себе представлял, отправляясь в путь.
Итак, руководствуясь одним лишь своим художественным чувством, он вышел в дорогу тогда, когда вышел, и сам же — вероятно, пытаясь найти ответы на тревожившие его душу вопросы — призвал рефлет Норны. Этим последним Карл обратил себя в мишень ее злобной мести, однако «кольцо» не справилось с ним, потому что…
«Вмешался случай?»
И да, и нет.
Что делает людей тем, что они есть?
«Ты снова недооценила меня, женщина…» — впрочем, Карл не чувствовал особого удовлетворения от того факта, что обстоятельства изменили его настолько, что ни он сам, ни его личный враг не смогли предусмотреть всех следствий случившихся с ним перемен. Одинокий путник Карл Ругер исчез, волею случая и обстоятельств превратившись в совсем другого Карла, человека, связанного множеством взаимных обязательств — дружбы, любви, чести и долга — с самыми разными людьми и… нелюдьми.
Но, с другой стороны, случайна ли любовь? А дружба? Случайно ли, что он стоит здесь не один, а в окружении всех этих людей?
Так просто?
Так сложно.
Так мучительно трудно.
4
Карл только и позволил себе, что на мгновение заглянуть ей в глаза, но какое это было мгновение! Казалось, остановилось само быстротекущее время, и руины замка Кершгерида вернулись в сумрак забвения, превратившись в небрежный набросок, сделанный неумелой рукой на серой дурной бумаге. И люди — множество людей и лошадей, толпившихся вокруг них двоих — утратили телесную сущность и стали бесплотными тенями. Исчезли звуки. И признаки времени дня и года, места и обстоятельств тоже утратили свой смысл и значение. Серебристо-серый туман, клубившийся в глазах Деборы, принял Карла, и они остались вдвоем, одни посреди бесконечного мира.
«Не оставляй меня одну, — попросила она. — Никогда!Ни за что не оставляй меня одну!» — Это был крик души. Это была такая мольба, на которую мужчина не может не ответить, не разорвав себе сердце.
«Я не могу без тебя», — объяснила она, как бы оправдываясь. И в этих ее словах было столько тоски, слышалась такая печаль и боль, и такая любовь, что груз этот мог пригнуть принявшего его до земли.
«Я знаю», — как-то сразу, без перехода и паузы, согласилась она с никем не высказанным возражением. — «Я знаю, мужчины уходят… Их ведут честь и долг. А женщины… что ж женщины остаются ждать», — обычай сильнее разума, но чувства способны разорвать даже железные обручи обычая.
«Как ты мог!» — закричала Дебора, и гнев заставил затрепетать крылья ее носа. — «Как ты мог?!»
9
Куртина — сплошная крепостная стена.