"БОРТ 556"

Наши любовные сладострастные дикие громкие стоны и вопли разливались в прибрежной ночной темноте холодной тропической ночи. Нашей ночи. На берегу островной лагуны.

Звезды да Луна, вот и все. Все, кто был нашим сейчас спутником в мире сладострастия и любви. Кто, украдкой и с нескрываемым интересом, подсматривал в открытое без стекол и рам окно рыбацкой хижины и за нами.

Я кончил несколько раз. Дико, как в смертной агонии. Дергаясь от спазматических приятны конвульсий и судорог. Выгибаясь назад над Джейн всем своим голым телом. Запрокидывая вверх свою с торчащими сосками мужскую загоревшую на солнце в ручейках стекающего пота грудь. Сжав судорожно своей задницы голые ягодицы, вытягивая свои ноги, прижимаясь животом и лобком к животу и лобку любимой женщины. С криком счастья и радости. Ощущая как мое струями летящее животворное плодородное семя с торчащего детородного вонзенного промеж раскинутых бедер и ляжек Джейн, утонувшего целиком детородного мужского члена в девичьей проглотившей его вагине. Исчезало в женской той промежности.

Джейн тоже кончила и мы ослабленные и изможденные. Мокрые от текущего по нашим телам липкого скользкого горячего пота, отошли на временный отдых, все еще стеная, и радостно глядя друг на друга любовными взорами двух на любви умом помешанных влюбленных.

Немного передохнув, мы снова с такой же страстью и яростью продолжили. Тут нам никто не мешал, и мы отрывались по полной.

Я целовал ее жадно и жарко. В ее алые пухленькие южанки американки губки. В ее нежные смуглые щечки и украшенные колечками золотых сережек, аккуратненькие девичьи ушки.

В моей голове в том липком как наш горячий текущий скользкий пот белесом тумане и любовном дурмане я слышал - «Моя Джейн, моя девочка» – думал я – «Я не отдам тебя никому. Ты моя. Навеки моя».

Я закатывал от любовного упоения и сладострастия свои глаза. Кусал своими зубами, за торчащие черные, твердые от возбуждения девичьи соски. Переходя в жарких и горячих безумных поцелуях на ее тонкую изящную девичью шею. Потом в обратном порядке. Уходил вниз. К дергающемуся судорожно в любовных спазмах тяжкого дыхания, мокрому от липкого текущего скользкого пота женскому животу. Облизывая, старательно смакуя, своим языком круглый красивый Джейн дергающийся пупок и, затем ниже к волосатому девичьему лобку.

И снова наше соитие. Я снова там. В ее раскрытом очерченном темной линией по самому краю половых губ влагалище, мой мужской вновь затвердевший, как стальной стержень конец. В своем раздутом с выпирающими жилками стволе, оголившегося от верхней плоти за самую уздечку головкой, вновь там, внутри моей девочки Джейн, вонзенный по самый ее волосатый лобок.

Как она стонет! И как изнемогаю от любовной нашей взаимной оргии я.

Когда с остервенением Джейн болезненно, в ответ кусает торчащие от возбуждения, почерневшие от солнечного загара соски на моей груди, а я нежно любовно следом истязаю ее.

Мы были, просто обреченные на любовь. Все полностью мокрые и скользкие от текущего горячего по нашим телам пота.

Помню, как я опять обильно многократно кончил, и кончила она.

Прямо здесь на этих пальмовых листьях, хрустящих листвой под нашими бьющимися в соитии друг о друга разгоряченными от любви телами.

Так же, как и на яхте, тогда в нашу первую любовную встречу. Тогда под стук о стенку борта деревянного изголовья и скрип ее постели. В ее девичьей каюте, когда я повредил от неосторожности в неуемной сексуальной страсти по-женски ее мою любимую Джейн. Я не описывал, тогда нашу первую оргию страстной любви. Поскромничал.

Теперь было все иначе. Теперь было все по-другому. Я был осторожен и аккуратен, хотя, также не мог сдерживать свои неуправляемые любвеобильные чувства к своей возлюбленной.

Занимаясь любовью, мы и не заметили, как устав до изнеможения от взаимных любовных ласк, в жарком мокром скользком поту, уснули в этих пальмовых листьях. И уже, незаметно к нам двоим влюбленным, подкралось новое утро. Мы проснулись в этой пальмовой рыбацкой заваленной пальмовыми листьями хижине. Я не взял с собой те водонепроницаемые акваланга часы. И мы были без понятия, сколько сейчас время. Да это было и неважно.

Выскочив нагишом их пальмовой рыбацкой хижины, мы, хохоча друг вдогонку за другом, бросились в прибрежные снова волны, смывая в соленой морской воде свой ночной разгоряченный жар и пот нашей ночной страстной греховной любви.

***

Дэниел, тоже провел ночь с молодой девчонкой. С островитянкой. Он был молод и полон сил. И присмотрел себе, такую, же молодую из местного племени девицу. Он провел с ней всю ночь на нашей яхте. А мы с Джейн только, что вернулись назад довольные проведенной ночью.

Утро было тихое. Даже, прибой, как-то заметно утих. И не было сильно слышно шума волн. Только легкое их шуршание о прибрежный песок.

- Не замерзли? - поинтересовался Дэниел, глядя на нас почти совершенно голых и мокрых все еще от воды у меня и своей сестренки - Ночь была на редкость холодная. Ветер дул прямо с океана.

Он стоял под еще горящими всеми палубными и бортовыми огнями «Арабеллы».

- Да, нет - произнесла кокетливо ему, играючи, за меня сама Джейн, подымаясь по мостку у деревянной пристани рыбаков на «Арабеллу» - Но, мы грели друг друга. И нам было даже жарко Дэни.

- Понятно - произнес, улыбаясь, он - Я тоже, не плохо ночь провел.

Он стоял, глядя на нас, взбирающихся на палубу вместе с молодой совсем девчонкой туземкой, одетой в тряпичное легкое белое платьице. Девчонкой, тоже смуглой и загоревшей, как и моя Джейн.

- Сколько уже время, Дэни? - спросила Джейн.

- Уже все десять утра - ответил Дэниел.

Джейн прошла мимо ее и Дэниела, оценивая искоса своим черным взором полюбившуюся Дэниелу аборигенку.

- Как тебе она, Джейн? - спросил вдруг Дэни у Джейн - А тебе, Володя? - он перевел вопрос и на меня.

Тут Джейн обернулась резко, и сказала - Пойдем милый, не задерживай молодых с расставанием.

Она оценивающе смотрела на молодую такую же, как и сама девицу - Пора принять душ, мы так долго и жарко любили друг друга.

Аборигенка, думаю, ни понимала, ни слова. Но Дэниел с ней как-то общался.

Я, проходя мимо Дэниела и островитянки, приподнял правую согнутую в лотке руку. Показывая вверх большим поднятым пальцем правой руки, что все у него отлично.

- Ну, давай же! - она с нетерпением схватила меня за руку и сдернула буквально, вниз к каютам в коридор по направлению к душу - Вздумал пялиться на другую! - возмущенно произнесла Джейн.

- Ах, ты, моя ревнивица! - я ей сказал. Хлопнув ладонью руки по Джейн круглой загоревшей ягодицами до черноты сексуальной широкой женской попке, спускаясь с палубы вниз к каютам.

- Ты, теперь мой - сказала она, мне держа крепко за руку - Пока будут крутиться рядом всякие прочие девки. Я не спущу с тебя глаз.