Страница 8 из 82
В командирской рубке они стояли втроем перед черным пульсирующим экраном и молча наблюдали, как радиолучи рисуют на нем неровное, странно бесформенное пятно.
— Чужой корабль! — взволнованно говорил Димочка, поминутно вороша и без того взъерошенные короткие волосы на голове. — Летит, как и мы, обалдев от пустоты…
Кубиков не возражал. Ему нравилась давно не слышанная страсть в голосе Димочки.
— Чего же он курса не меняет? — ворчливо сказал Иван Сергеевич. И Кубиков понял, что ворчливость эта тоже от волнения, что обращена она не к Димочке, а скорее к тем возможным инопланетянам, которые никак не проявляют себя.
Щелкнул переключателем динамик над экраном, и голос Главного мозга корабля бесстрастно принялся перечислять выявленные параметры небесного тела:
— Средний диаметр — сто сорок километров…
— Ничего себе корабль. Не корабль, а целая планета! — тотчас прокомментировал Димочка.
— Плотность — один и семь десятых. Курс… Время обращения…
— Какое время обращения?!
Иван Сергеевич ласково пригладил Димочке волосы и сказал с явной иронией в голосе:
— Это же вечные скитальцы. Надоело лететь в никуда, вот они и решили по кругу. Один круг, два круга, хоть считать можно. Все-таки цель.
Что-то роднило этих двух людей, старого и молодого. Еще на Плутоне они спорили по каждому пустяку, бесцеремонно подтрунивая друг над другом, и еще тогда было видно, что споры для них в радость. Но в последнее время они словно бы забыли о живущем в них духе доброго противоречия, и теперь командир радовался его пробуждению.
— Если есть орбита обращения, значит, есть и ее центр? — испуганно спросил Димочка.
Кубиков переглянулся с Иваном Сергеевичем. И как раз в это время снова щелкнул динамик, и Главный мозг сообщил результат только что произведенных расчетов:
— Орбита эллиптическая. Центр — солнечная система.
— Дорогие мои! Это же планета! — воскликнул Иван Сергеевич.
— Единственная планета в такой дали?
— Значит, не единственная, значит, космос не так уж и пуст. — Он повернулся к динамику и сказал с нетерпением: — Ну-ка, друг, пошевели мозгами, если планета такой большой массы, то нет ли и других?
Динамик запульсировал странными звуками. Словно кто-то большой и сердитый засопел за стенкой.
— Я и без расчетов скажу, — по-молодому блеснул глазами Иван Сергеевич. — Солнечная система не кончается Плутоном. Она вообще нигде не кончается. Космос пронизан материей от звезды до звезды…
— Почему же мы ничего не встречали? — нетерпеливо перебил Димочка.
— Потому что ее мало в отдаленных пространствах. И эти планетки, кометки, астероиды — называйте как хотите — бесконечно далеки друг от друга. Земля и Марс совсем рядом, а в своем беге по орбитам они так редко сближаются. Что же здесь?!
Кубиков, не отрываясь от экрана, на котором росло блеклое пятно неведомой планеты, слушал восторженный голос Ивана Сергеевича и чувствовал, как в нем полнится, подступает к самому горлу что-то давно позабытое, радостное. Ведь если все так, то миры вовсе не безнадежно далеки. Пусть редки в пространстве эти материальные тела, но они есть, они как ступеньки к другим мирам, к другим цивилизациям. Они плацдармы для веры человека в победу над безмерностью пустоты.
— Я считаю необходимым, — сказал Кубиков, повернувшись к своим товарищам, — теперь же передать ПАНу полученную информацию. Пусть он введет ее в подкорку спящим. Это может помочь им быстрее излечиться от черного стресса…
Планетка оказалась настолько похожей на обычный замарсианский астероид, что просто не хотелось верить в ее страшную отдаленность от Солнца. Корабль выстрелил причальный линь, и тот накрепко вплавился в плотную породу. В лучах прожектора лежала исполосованная резкими тенями серо-коричневая поверхность. Неглубокие воронки с еле заметными лучиками разбросанной породы говорили о давних столкновениях с метеоритами. Все было как всегда, как на всех небольших небесных телах, с которыми когда-либо приходилось встречаться. Это даже разочаровывало, и когда они втроем, округлившиеся от толстой тепловой защиты скафандров, ступили на поверхность, то Димочка так и предложил назвать планетку — Обыкновенная.
— Нет, — поколебавшись, сказал Иван Сергеевич. — Она все же не обыкновенная — она дала нам надежду.
— Пусть будет Надежда, — легко согласился Димочка. — Даже лучше.
Оставив Ивана Сергеевича возле корабля, Кубиков и Димочка облетели ближайшую гряду возвышенностей. После привычного земного притяжения в корабле странно было стоять на каменной тверди и знать, что достаточно лишь подпрыгнуть, чтобы достичь первой космической скорости и превратиться в спутник.
Издали, из черной ночи, освещенный корабль казался целым городом. Светились цепочки иллюминаторов, сверкали большие, как солнца, глаза прожекторов, и освещенные ими острые обрывы сияли так, точно сами были источниками света.
— Похоже, что единственное, чем удивит нас планетка, это самим фактом своего существования, — сказал Кубиков. — Похоже, что здешние породы ничем не отличаются от тех, что есть повсюду в солнечной системе.
Он обвел фонарем вокруг себя, словно желая удостовериться в этой обыкновенности и показать ее Димочке. И обмер и едва не выронил фонарь: на склоне холма, явно искусственно оплавленного, был вырезан, точнее, выплавлен мощным лучом ровный треугольник.
— Вот тебе и «обыкновенная», — почему-то шепотом сказал Кубиков, обходя знак со всех сторон.
В этот раз они нашли еще несколько оплавленностей. Кое-где на них были знаки — окружности, прямоугольники, странные изображения, похожие на головастиков. Знаки были разбросаны на большой площади без какой-либо системы, и казалось, что неведомое существо, оставившее их, просто забавлялось, резало камни мощным лучом, рисовало что придется.
— Вот те на! — неизвестно чему радовался Димочка. — Искали следы могущественной цивилизации, а нашли наскальную живопись.
Кубикову не было так весело. Он подумывал о том, не стоит ли укрыться за силовыми полями корабля и не поручить ли роботам дальнейшее обследование планеты. Именно этого требовала инструкция — крайней осторожности при встрече с иным разумом или со следами его…