Страница 21 из 27
Шаг к бессмертию
27 января 1998 года.
Хребет Балторо-Муздаг.
Горная система Каракорум.
Северо-Запад Гималаев.
Вершина Чогори.
Лагерь С4. На отметке 8000.
12:54 дня.
На часах было 12:54. Мы были на самой вершине. Мы покорили ее и радовались своей победе как маленькие дети, забыв про все на свете.
Юко Таконако только и знала, что фотографировала нас и себя и все вокруг с самой вершины. А Дон с Сержи, просто обезумели и орали во все горло, не боясь, простудится от ледяного холода, сняв на время свои с лиц кислородные маски. Но, быстро ощутив, что задыхаются на такой высоте, одели их снова, проверив, подачу кислородной смеси друг у друга.
Было, похоже, их не надо было уже этому учить и наставлять как раньше. Они сами уже умели это делать.
Но мы все были измотаны и теряли силы. Так, что радость была не долгой. Нужно было тут долго не задерживаться. Необходимо было уходить быстро вниз.
Мы были не профессиональные натренированные высокогорьем альпинисты. И потому надо было отсюда как можно быстрее уходить. К тому же Леонид так и не смог связаться ни с кем из базового лагеря, почему-то и с первой группой. Линда Трауэ по-прежнему молчала. А это говорило о вероятном несчастье там внизу. И группа, похоже, не дошла даже до лагеря С3.
Леонид спешил. Это молчание во всем радиоэфире его выводило из себя.
И мы пошли на спуск, страхуя друг друга по очереди перильными веревками и жумарами.
Первым спускался Дон Штерман, потом Юко Таконако. Затем спустили меня. И уже следом Леонид спустил помогавшего ему спускать нас всех и хорошо себя чувствующего на предельной высоте югослава Сержи Живковича.
Я помню, как закружилась у меня внезапно и неожиданно голова. Но, Леня, приказал мне проглотить какую-то таблетку и глубже подышать через воздушный сепаратор и усиленную подачу кислородной смеси. Я пришла в себя хоть и не скоро.
В таком замутненном состоянии я даже плохо припоминаю, как прошла довольно длинный участок вниз, почти до лагеря С4. Здесь ниже на отметке 8000метров мне полегчало. Но, Дону Штерману, снова стало плохо и его вновь перестегнули в конец всей группы.
Я, двигаясь за моим Леней Волковым и глядя, буквально ему в спину и красный его анорак через маску, глубоко вдыхая спасительную кислородную смесь, даже не повернула назад ни разу головы. Так, вероятно делали и остальные в группе, когда американец из Калифорнии бизнесмен Дон Штерман вновь сошел с протоптанной нашими ногами и ботинками в ледовых кошках тропинки. Его понесло на самый край ледового нависающего над пропастью и восточной стороной горы карниза на плече Абруции.
Это случилось днем 27 января в 13:22 минуты в районе спуска с самой вершины на плечо Абруции на высоте 8000метров, не доходя лагеря С4. Наверное, мы поторопились вниз с крутого спуска. Надо было медленней двигаться, когда подтаявший на жарком солнце большой снежно-ледовый под нами карниз обрушился вниз и, произошел от рывка троих падающих обрыв стометрового перильного фала. Но, Леня сам спешил. Всему виной потерянная радиосвязь с первой пятеркой восходителей и Линдой Трауэ. Плюс, не было связи, почему-то и с главной базой на леднике Балторо в долине Конкордия.
Он не обратил тоже внимание на шатающегося из стороны в сторону ели ползущего и переставляющего свои ноги Дона Штермана.
Резкий неожиданный рывок, буквально вырвал меня с ногами из самого снега. Я даже понять ничего не успела, как полетела на спине по снежнику, постепенно перевернувшись на живот и расставив в стороны свои женские руки в теплых зимних рукавицах, держа свой в правой руке ледоруб.
Я летела к самой пропасти на восточную сторону Чогори.
Это сейчас даже жутко себе представить, что я тогда испытала. Причем все происходило так быстро, что я и понять не успевала до конца, что произошло. Но, вот то, что мне конец, я осознал стопроцентно тогда.
Но резкий рывок, точно такой же, как и первый, что сорвал меня со своих ног и уронил на снег, остановил меня и удержал на одном месте. Я помню, как натянулся мой альпинисткий пояс и подтяжки, и я замерла на одном месте, хватая, как рыба ртом воздух в своей кислородной маске. Дальше, я ничего не помню. Потом пришла в себя уже на руках Леонида. Он держал меня в своих сильных мужских руках, прижав к себе и сняв кислородную маску голыми руками, натирал мне мое женское обветренное и замерзшее лицо, приводя меня в чувство. Он тер мне руки и дул на них.
Мы были в нашей оставленной в лагере С4 палатке. И Леонид приводил меня в чувство. А я ели приходила в себя. Все кругом плыло и кружилось. Палатка казалась громадной, и ее верх казался на невероятной высоте. Я не понимала почему.
- Леня - я помню, произнесла ели-ели ему - Ленечка.
- Помолчи - он резко мне произнес - Продолжая меня растирать и приводить в себя.
Я помню, как он растирал мне даже мои ноги, чтобы я быстрей очухалась и пришла в норму.
Как оказалось, он тащил меня на себе до этой палатки в лагерь С4 .
- Не смей умирать, слышишь - он мне твердил постоянно – Я потерял троих. Но тебя, спасу.
Леонид перекрутил кислородный баллон на мой шланг и запустил через сепаратор кислородную смесь.
- А ну, дыши – он приказал, жестко мне - Глубоко дыши – и добавил еще, нежно и мягко - Любимая.
Я задышала полной грудью, ощущая как она, раскрывается, как горный цветок после ночной зимней спячки. Даже ощутила, как бьется мое в той груди сердце. Я до этого его вообще не ощущала. Мне казалось, я уже умерла.
- Леня, где все? - я помню, его тогда спросила.
Он не сразу мне ответил. Отведя от моих женских вопросительных глаз свои мужские глаза.
- Их больше нет - ответил мне мой Леня Волков – Они все погибли. И я не смог их спасти.
- Дон, Сержи, Юко? – я произнесла ему.
- Все погибли - произнес он, мне уже посмотрев мне в мои напуганные этим известием и не верящие в такое глаза.
- Как? – я снова произнесла, поднимая свою голову и снимая свою кислородную маску уже окончательно приходя в себя.
- Дон, утащил с собой двоих - произнес Леня – Он вышел на самый край ледникового сброса на Восточную сторону плеча Абруции. И подтаявший ледовый карниз обломился. Он и меня с тобой чуть не утащил в ту пропасть. Благо, веревка оборвалась. Видимо, обрезалась об острый край скалы и лопнула от рывка и натяжения. Я тебя оттащил уже от самого почти края обрыва. Все-таки вершина забрала и их.
- Дон, Сержи, Юко – повторила я, даже не зная, что думать и говорить больше от охватившего меня ужаса.
Он поднял свою голову вверх, запрокидывая ее назад, и закрыл лицо руками, вытирая свои скупые мужские русского альпиниста слезы.
- Зачем? Чогори! - он вдруг крикнул – Зачем? Ревнивая ты, злобная самодовольная сучка! Что они тебе сделали? Зачем ты их убила? Почему? Ведь я тебе нужен! Я один!