Страница 175 из 178
СТРУВЕ Г. П
30-го июня 1923 г.
Милый Глеб,
Ваше гаданье правильно: мало люблю «Евгения Онегина»[1408] и очень люблю Державина.[1409] А из Пушкина больше всего, вечнее всего люблю «К морю», — с десяти лет по нынешние тридцать. И «версты полосаты», и там, где про кибитку: Пушкина в просторах. Там он счастливее всего, там он не должен быть злым. Эренбурга из призраков галереи вычеркиваю,[1410] я его мало читала, со стихами его, по-настоящему, познакомилась только в Берлине. (Не потому вычеркиваю, что поссорилась, — честное слово!)
Ах, у Вас во втором столбце (4-ая строчка до первой цитаты) гениальная опечатка: «в цветаевской ЛАГГЕРЕЕ», — от лагерь, — чудесно!
Любопытно было бы узнать, какие стихи в «Ремесле» Вы считаете плохими, спрашиваю вне самолюбия (самолюбие ведь сродно вкусу, и из-за безмерности моей во мне тоже отсутствует!)[1411] Любопытно, чтобы понять чужое мерило, допытаться, почему не дошло.
Согласна, что «Психея» для читателя приемлемее и приятнее «Ремесла». Это — мой откуп читателю, ею я покупаю право на «Ремесло», а «Ремеслом» — на дальнейшее. Следующую книгу будете зубами грызть. Но это еще не скоро.[1412]
Шлю Вам привет и благодарность.
МЦ.
29-го ноября 1925 г.
Милый Глеб,
Посылаю сборник.[1413] К сожалению, «Поэмы Конца» прочесть не успела, — м. б. есть опечатки.
Когда едет Петр Бернгардович?[1414] И не взял ли бы он ма-аленькой посылочки для Сережи? Все сторожу оказию.[1415]
Привет Вам, Юлии, сонной девочке и бессонному мальчику.[1416] Будет время, напишите и приходите.
МЦ.
Рильке необычаен. Уже нездешние слова!
СТРУВЕ Ю. Ю
Мокропсы, 30-го июня 1923 г.
Милая Юлия,
Я Вас не забыла, а просто выбилась из колеи писанья писем. — Тронута, что окликнули.
Живу все там же, все так же, созерцаю дожди, изредка размышляю о влиянии на Чехию (!!!) — извергающейся Этны и продвигающихся полярных льдов.
Огонь + лед дает дождь, т. е. слезы. Но я не плачу, меня после Сов России ничем не возьмешь, даже безысходной скукой Чехии.
Закончила переписку своих московских записей (1917 г. — 1919 г.), получилась основательная книга.[1417] Пишу стихи, читаю Диккенса, собираю — до потери сознания! — чернику, мечтаю о новом платье, но глубже вдумавшись, понимаю, что оно бессмысленно, потому что тоже станет старым.
Бываю в Праге редко, на каждом собрании журналисты сбрасывают старого председателя и голосуют нового.[1418] Я неизменно сажусь около Маковского и обезьяню с него все жесты. Он подымет руку — и я подымаю, он забудет — а я в глупом положении. Он мил, я его люблю. Он глубоко-искренен в своих слабостях, в его устах — они очарование. Кроме того, он по-настоящему глубоко-культурен. С ним не попадаешь каждоминутно в безвоздушные пространства неведения, младенческого изумления. Это пристало Вашей Марине, да и то — до году, правда? Сколько ей сейчас месяцев? Обозначилось ли уже сходство со мной?[1419]
Если будет дикая, — знайте, что в меня. А я пошла в кормилицу. А кормилица была цыганка. У Вашей дочери сомнительная родословная! А родина ее (исходя из меня и цыганки) не то Индия, не то Египет. (Цыган в старину звали «египтяне», у Мольера, напр).
А «незнакомка», занесшая ей «Ремесло» — некто Катерина Исааковна Еленева, дочка известного врача Альтшулера, — существо милое, красивое и обаятельное. Она жена одного из здешних студентов.
________
Спасибо Глебу за прекрасный отзыв о «Ремесле» и «Психее». Но напишу ему об этом отдельно. Как здоровье Льва Струве?[1420] Как Нина Александровна?[1421] П Б вижу редко и бегло, мне кажется, что он меня не любит, а это не располагает. («Не любит» здесь, как: не дохожу.)
Целую нежно Вас и Марину. Аля увлекается сокольской гимнастикой[1422] и окончательно перестала отзываться на арифметику. И она и Сережа шлют привет.
МЦ.
БОГЕНГАРДТАМ А. К., В. А. и О. Н
Мокропсы, 21-го августа 1923 г.
Милый Всеволод,
Сережа на самых днях выезжает, все это время прошло в поисках комнаты и перевоза вещей. Если бы Вы знали, какой у нас хлам и как все нужно!
Будем жить в Праге на горе, вроде как на чердаке (под крышей), но зато без хозяев.
До 1-го наш адрес прежний, — к этому времени, я думаю, Алю уже можно будет привезти?[1423]
Прошение в Министерство подано, обещали не задерживать.
Сережа привезет Вам мои книги, он очень рвется к Вам и на днях — дорвется.
Шлю Вам всем сердечный привет и благодарность.
МЦ.
Прага, 21-го сент 1923 г.
Дорогие
Антонина Константиновна, и Ольга Николаевна, и Всеволод Александрович,
(а Всеволод после всех! Но это не оттого, что я его меньше всех люблю!)
Я люблю вас всех одинаково: всех по-разному и всех одинаково: Антонину Константиновну за вечную молодость сердца, Ольгу Николаевну за веселое мужество жизни, а Всеволода — просто как милого брата, совсем не смущаясь, хочет ли он такой сестры.
________
Во время дороги не разжала зубов: весь вагон уже говорил по-чешски. Стояла у окна, курила и ела чудные сливы и груши из рыжего мешка, не решаясь никого угостить, хотя и противоестественно есть одной. (В этом я — не дикарь!)
Пересела благополучно, на вокзале меня встретили. Но на следующий день уже замотала ключи (очевидно, провалились сквозь дыру в Сережином портфеле, который я, за отсутствием владельца, торжественно таскала с собой всюду, в надежде быть принятой за студента).
1408
Цветаева отзывается на рецензию Г. П. Струве на ее сборники «Ремесло» и «Психея» в берлинской газете «Руль» (1923, 24 июня).
1409
Г. П. Струве отмечал преемственность державинской языковой традиции в поэзии Цветаевой.
1410
Г. П. Струве выстраивал поэтическую родословную Цветаевой как «галерею» ликов и лиц Державина, Тютчева, Блока, Эренбурга.
1411
Г. П. Струве писал: «По ритмическому богатству и своеобразию это совершенно непревзойденная книга, несмотря на присутствие плохих, безвкусных стихов (Цветаева лишена чувства меры и от этого часто страдает ее вкус)».
1412
Книга стихов «После России» вышла в Париже в 1928 г.
1413
«Ковчег», в котором была напечатана «Поэма Конца».
1414
П. Б. Струве переселился в Париж, чтобы редактировать газету «Возрождение», и часто ездил в Прагу.
1415
С. Я. Эфрон в то время заканчивал диссертацию в Пражском университете
1416
Речь о жене Г. П. Струве и их детях, Марине и Андрее.
1417
«Земные приметы».
1418
Речь идет о собраниях Союза русских писателей и журналистов в Чехословакии, членами которого состояли М. Цветаева и С. Я. Эфрон.
1419
Старшая дочь Ю. Ю. и Г. П. Струве Марина родилась 5 февраля 1923 г. в Берлине. Цветаева подарила новорожденной свой, только что вышедший сборник «Ремесло».
1420
Лев Петрович, один из младших братьев Г. П. Струве, был болен туберкулезом
1421
Мать Г. П. Струве. Преподавала естественную историю.
1422
Имеется в виду гимнастическое общество «Русский сокол» в Праге
1423
Цветаева с мужем готовились отвезти свою дочь в русскую гимназию в Моравскую Тшебову.