Страница 18 из 35
На расстоянии метров полутора они остановились, как бы налетев на то магнитное поле, после которого взаимное притяжение перерастает в отталкивание. Алеша молча улыбался, и жены отвечали ему осторожными улыбками отвыкших людей. "А может, это не мои?" – еще раз подумал
Алеша об этих слишком юных и гладеньких созданиях, но они, словно в ответ, рассеяли его сомнения.
– Здравствуйте, – громко сказала ему Елена 2-я, как более опытная и отважная вступающая во все первая. – Вы не могли бы передать нам вещи скончавшегося, то есть нормализованного сегодня Теплина?
Свет померк и перестал мешать зрению Алеши, как будто жена сорвала с его носа радужные очки или, подойдя с приветливой улыбкой, неожиданно достала из-за спины припрятанный молоток и ударила его
(Алешу), еще продолжающего улыбаться в ответ – а так оно и было, – молотком по лбу. Сразу он заметил переползание по небу сирых облачков, и разбросанные там и сям по поляне окурки, и двух молодцов в защитных брюках с малиновым кантом, защитных же рубашках с коротким рукавом и с очень короткими и чистыми шеями, как линейками очерченными гигиеническими прическами. Молодцы чего-то или кого-то поджидали и пока развлекались борьбой, демонстрирующей их нешуточную ловкость.
– Ой! – Елена 1-я испуганно прикрыла ладошкой рот, прянула взглядом на военных молодцов, находящихся в курсе происходящего, несмотря на лицемерно отведенные глаза, о чем-то спросила глазами встревоженную Елену 2-ю и жалостливо, немного брезгливо вновь посмотрела на неопрятного, нездорового и немолодого малого в побоях, интуитивным исключением опознанного как ее бывшего любимого мужа.
– Говорила же я тебе, что это, кажется, он сам, – проворчала по своему обыкновению Елена 2-я, решительно поймала Алешу в объятия и расцеловала с крепким безразличием родственницы. Елена 1-я чуть не плакала от горького стыда и все почему-то поглядывала на этих двух неприятно красивых и надежных военных.
– Ничего страшного, – попытался оправдать своих жен Алеша. – Я и сам-то узнал вас только после того, как прошел половину полянки от той двери до вас, такие вы стали хорошенькие.
– Но это ты, это действительно живой ты? – отчаянно воскликнула
Елена 1-я, исследуя его руки и лицо своими холодными пальчиками.
Алеша молча пожал плечами, не видя необходимости в дальнейшем доказательстве своего бытия.
Неприятные, подозрительные подробности полезли, как тараканы из нечаянно открытого буфета. Обидная цель визита, чужая, подозрительная красота, которой женщины маскируются во время новой любви, брезгливость, заметная из-под напускной радости, и, главное, эти двое, с которыми они переглядывались гораздо чаще, чем с самыми симпатичными незнакомцами…
– Кто они? – спросил Алеша.
Военные прекратили, наконец, дурачиться и приблизились к семье настолько, что составили с ней единое целое.
– Не знаю… – воровато сказала маленькая трусиха Елена 1-я, но
Елена 2-я ее решительно оборвала: чем более откровенно высказывается факт, тем менее подозрительно он выглядит.
– Это наши близкие друзья, молодые летчики Егор и Самсон, которые живут с нами. Они почти наши братья.
– Живут с вами? – Алеша изумился простоте объяснения.
Летчики напомнили ему Ария, каким он изображал себя в воспоминаниях. Они немного попятились и потупились, припугнутые моральной справедливостью более слабого Алеши.
– Да нет же… Ты неправильно понял… Живут не совсем в этом смысле, – поспешили девушки дать задний ход своему объяснению, слишком недвусмысленному с точки зрения женской порядочности.
Летчики, видя, что Алеша не набросился на них, не закричал и даже не рассердился, как следовало ожидать от нормального парня, подняли глаза и придали лицам гордое выражение.
– Они, понимаешь, учились с нами в одном классе, Егор – с Ленкой, а Самсон – со мной, – торопливо, пока не окрепло плохое представление, объяснила Елена 2-я. – Они защищали нас от хулиганов, носили наши портфели и приходили на наши дни рождения с цветами и шоколадом, не имея в виду (как ты, бессовестный) ничего зазорного, а потом поступили в училище военных летчиков пехоты, откуда ни на неделю не забывали присылать нам очень трогательные письма.
– А потом их бригаду перевели в наш городок, и они, как наши верные товарищи, поселились у нас на Павших Героев, – подхватила
Елена 1-я, уже вполне оправившаяся от смущения. – Ведь начинающие летчики в наше время зарабатывают не так много, как принято считать, чтобы тратить свое кровное на какую-нибудь ужасно дорогую комнату без удобства, когда у их подруг освободилась от мужа огромная часть комнаты. В этом нет ничего странного.
– Ну-ну, – рассеянно согласился Алеша, поглядывая на летчиков, в конце концов, более красивых, чем он сейчас, и, вероятно, очень незлых ребят, и неожиданно для себя спросил: – Вы с ними спите?
– Кто? Мы?
Один из летчиков скромно опустил глаза, а другой, напротив, набычил коротковолосую голову, шумно задышал носом и метнулся к
Алеше как раз в тот момент, когда мог быть удержан другим. Елена 1-я расплакалась.
– Как тебе не стыдно? – выразительно сказала Елена 2-я, полностью сохранившая самообладание. – Никогда не могла подумать, что ты способен на такое пошлое (и стыдное) предположение. Считать нас проститутками, которые любят своего живого мужа и одновременно сношаются, извините за выражение, с двумя другими мужчинами, – кто же в это поверит?
Алеша тоскливо оглядел поляну, засоренную бумажками, окурками, пустыми бутылками и объедками былых пикников. По ней теперь разгуливали внимательные пациенты, выпущенные на перерыв, и он мог бы беззаботно прогуливаться вместе с ними!
– Ни одна женщина не выдержала бы такое долгое время без живого мужа, как выдерживаем мы! – громким, справедливым голосом, слышным всем, продолжила Елена 2-я. – Тем более, что мне уже несколько раз делал настойчивое предложение мой заведующий Штопоров, о котором ты еще и раньше не верил, что между нами ничего не было, и более молодой, богатый и доверчивый, чем ты, Рудик Сладких, которого я из-за тебя не дождалась из армии, но который готов мне это простить, если я соглашусь теперь не дождаться тебя.
– Ну и что? – Алеша начал чувствовать усталость, раздражение и озноб от налетевшего ветра. Погода, как он заметил, была не такой уж хорошей.
– Тебе – ничего! – крикнула Елена 2-я.
– Послушай-ка, ты, послушай-ка, брат, послушай, Алеша, – наперебой начали трогать и упрашивать его Самсон, Антон (или как его там) и Елена 1-я.
– Да что вам всем от меня надо? – Алеша выдернул из их многочисленных цепких рук свой больничный рукав и отшагнул, поглядывая на дверь: нет ли возможности сбежать? Ненормальные между тем прекратили свои разговоры и хождения и молча собрались вокруг, ожидая дальнейших событий.
– Что ж, – Елена 2-я мстительно сузила глаза и поджала губы, – если ты ведешь себя таким пошлым, безжалостным образом, я тоже поведу себя так, как ты того заслуживаешь!
Раздался звонок, сигнализирующий продолжение занятий, но ни один пациент не стронулся с места. Напротив, они сдвинулись еще теснее, еще внимательней, еще устойчивей, так что если бы сейчас Алеша попробовал выбраться из образованного ими крошечного ринга, ему вряд ли бы это удалось.
– Если хочешь знать, мне действительно очень нравился Самсон, а
Ленке – Егор, – выложила Елена 2-я, – но потом, это было уже в восьмом классе, я начала свои встречи с другим парнем, тем самым
Сладких, который так часто плакал в армии и чуть не бросился под танк, узнав, что я отдалась другому, и мы остались просто друзьями, и Самсону осталось только дежурить ночами под моими окнами да избивать моих очередных кавалеров до самого поступления в училище.
Только после этого я познакомилась с тобой.
– Мы перед тобой не виноваты! – воскликнула Елена 1-я, упала на колени и, несмотря на многолюдье, обхватила колени Алеши с такой неистовой силой, что высвободить их оказалось невозможным.