Побудь моей навсегда

36. Руслан

-Ну, здравствуй, Руслан.- Дмитриев, тряся животом, уселся на стул напротив камеры, куда меня поместили.- Как оно?- его глаза въедливо скользили по мне, стараясь найти хоть малейший признаки недовольства или страданий. Я ухмыльнулся, разведя руками:

-Спасибо, вашими стараниями. Как в лучшем отеле- кровать, питание, правда, трёхразовое. ( Тут я покривил душой, ведь за деньги я купил себе и отдельную камеру типа люкс в СИЗО, и вполне себе сносные завтрак и обед из доставки, которую спокойно пропустили ко мне. Единственное, меня попросили при Дмитриеве перейти в обычную камеру, предварительно даже убравшись там. Распоряжений будущего мэра касаемо того, что я должен страдать непременно не один, не поступало, а, значит, сотрудники СИЗО отвели меня в просторную одиночную).

-Зря смеёшься, Русланчик. - щерится Дмитриев, и я удивляюсь, как это проморгал инфернальное чудовище, что все это время скрывалось в этом с виду милом и даже слегка растяпистом старике, на чьём лице было выражение вечного недоумения. Растерянный глуповатый дурачок. Словно бы он вот-вот разведет руки в стороны со словами " Да не виноват я, ей-Богу. Я и сам не знаю, что случилось. ". Сейчас же Владимир буравит меня злобным взглядом.- Это - он кивает на мои новые условия жизни -Только начало. Ты мне за Ксюху по полной ответишь, мразь. - его пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.

-Вы, может, не с того спрашиваете?- хмыкаю в ответ, лениво откидываясь назад, к холодной стене.- Вам список бы составить, с кем ваша Ксюшенька гуляла, и по нему пройтись. Только вот ведь незадача - хмурюсь, будто бы в раздумьях - Там вы и за год не управитесь, ваша доченька перетрахала добрую половину города.

Х-Падла! - бросается к железным прутьям

Дмитриев, теряя всю заранее припасенную для меня спесь- Ты знаешь, тварь, что она сейчас в больнице? В реанимации, мразь! Что она с собой покончить хотела из-за тебя! Я тебя, суку, сгною здесь, ты понял, тварь?! Ты понял?!

Прибежавшие на шум охранники выводят матерящегося Дмитриева под белые ручки, в коридоре ещё некоторое время слышатся его угрозы " всех тут разогнать к херам". А затем становится тихо.

Отчего-то ни капли сочувствия информация об Оксане в реанимации во мне не вызывает. Равно как нет и злорадства. Мне все равно, и я понимаю, что это чувство возникло задолго до сегодняшнего дня. Просто я, упрекая Ульяну в том, что она прячется от мира в своей скорлупе из нерешительности, нелепых вещей и стеснения показаться красивой и женственной, поступал практически также. Я не признавался самому себе в том, что никогда и никого не любил. Не искал любви, боясь, что она может закончиться, причинив мне боль. Настоящие чувства я заменял суррогатом, намеренно обращая внимание только на очень красивых внешне девушек. Чтобы хоть как-то самому себе объяснить выбор. Да, не люблю . Да, живу с по сути совершенно посторонним и не особо близким человеком, но хороша же, чертовка? Красива. Вот и начался конфликт разума и сердца, в последнее время обострившийся до предела.

Ульяна. Невольно улыбнулся, вспоминая, как познакомились. С какого сумбура и абсурда все у нас закрутилось. Вот уж поистине " не было бы счастья...".

***

-Агаев? К вам пришли.- равнодушно глядя сквозь меня охранник поправляет пояс на брюках, что грозят вот-вот упасть.

-Кто?- также лениво провоцирую его, зная, что все мои действия, состояние будут тут же переданы Дмитриеву. Тот, естественно, сразу же вступил в противостояние со мной за то, чтобы лишить хоть минимального комфорта здесь. Проплатил охрану, начальство.

-Конь в пальто.- злится охранник, но, поймав мой тяжёлый взгляд, не выдерживает, опуская глаза.- Да адвокат там. Ждёт. Что передать?

-Я сам выйду. - встаю, подходя к охраннику, оказавшемуся на две головы ниже меня. С усмешкой вытягиваю вперёд руки, чтобы на них надели наручники.

Охранник слегка испуганно пятится, бормоча " Нет, это лишнее. Так дойдем". Дожидается, пока я выйду, а после запирает камеру.