Страница 13 из 89
6
" Сегодня будет один из самых тяжёлых дней в его жизни"- думал Рейвен, следуя за отцом. Орден Святой Инквизиции редко собирался вот так, в одном из тайных мест, вызывая всех членов. Значит, ведьму поймали. Будут пытать, а затем казнят. Сам Рейвен ни разу не принимал участия в пытках, но пару казней видел. Морщинистую старуху в лохмотьях, что едва прикрывали раны и синяки на теле, да низкую полноватую женщину, что, обессилев, повисла на руках двух братьев Ордена, пока её тащили во двор, на костер.
Нет, ни капли сочувствия в Рейвене они не вызвали. Даже когда одна из тех ведьм, старуха, вдруг зарыдала в голос, умоляя не убивать её. Чертовы ведьмы! Когда другим зло да смерти шлют- отчего же вот так не плачут!? Не жалеют чужих жизней? Когда ужасные дары Тьме преподносят- младенца, что выкрали из колыбели, прямо из под руки уснувшей от усталости матери? Деву юную, чистую, что омороком заставили за ними пойти?
Его мать тоже погубила их грязная сестрица, ведьма! Отец сумел спасти только Рейвена. Ненависть к ведьмам, что поселилась в душе еще совсем невинного ребенка, с годами только росла. Поэтому сам он вызвался пойти в Охотники, когда пришло время. Отец, кажется, остался бы доволен и если Рейвен был бы как все- простым членом Ордена. Но Рейвен стал Охотником. Притом, самым лучшим Охотником.
****
-Братья! Сегодня мы собрались, чтобы предать очищающему Огню еще одну из дочерей Тьмы! Это мерзкое отродье ...- услышав голос отца, что в черной сутане стоял за алтарем, Рейвен тихо хмыкнул. Отец был прекрасным оратором, люди слушали его, слушались, готовы были пойти, куда велит Глава Ордена, ибо искренне верили каждому слову, что исходило из его уст. А уж добавить драматизма отец мог как никто иной. Речи его могли пьянить получше любых фалернских вин, могли пугать, могли убеждать или дарить надежду - всё зависело от той цели, что поставил себе отец. Сегодня он решил еще раз напомнить всем сам смысл их дела. По мере перечисления тех злодеяний, что успела совершить неизвестная ведьма, даже Рейвен невольно нахмурился. " Отродье Тьмы!"- тихо выругался он, увидев, как несколько братьев Ордена выводят в центр нагую женщину. Лицо и тело ее были сплошь покрыты синяками, на ногах и руках- грубые железные это кандалы. Грязные засаленные волосы свалялись в тонкие сосульки, одну ногу она подволакивала так, словно та была несколько раз сломана. Но в её зелёных глазах горела усмешка, что блуждала и на потрескавшихся обескровленных губах. Высокая, статная- при жизни ( а то, что она отправится в мир теней, было лишь вопросом времени) она была красавицей. Даже сейчас она, гордо выпрямившись, шла, будто королева среди слуг, а не пленница. Тонкая нитка алых как кровь рябиновый бус, подрагивая, мелькала меж змеившимися по груди черными сальными прядями.
Да и в тот момент, когда Рейвен, спустя долгих два месяца, все же смог выследить эту ведьму и напасть, она повела себя как истинный боец- метала в него заклинаниями, пыталась затеряться в ею созданных иллюзиях, зверем или птицей опрокинуться чаялась, читая такие мощные заклинания, что земля вокруг сотрясалась. Но Рейвен выстрелил в нее смоченной в особом растворе пулей, что причиняла дочерям тьмы неимоверные страдания, не убивая плоти. А Азатем, когда Рейвен все настиг и, скрутив, накинул на неё рябиновые бусы, только усмехнулась в ответ, обреченно поникнув головой. Как будто признавала поражение. Всю дорогу, что он вёз ее в клетке, сделанной из осины, ведьма сидела ровно, стараясь не коснуться ни единого из прутьев, что причинили бы несусветные муки, но когда повозка тряслась на ухабах, падала она, невольно касаясь телом такого опасного для всех проклятых дерева- и лишь блеск глаз выдавал её боль. Сжимала зубы, лишь тихо шипя.
-Ну, ведьма, не желаешь ли что-то сказать в своё оправдание?- начал отец, а Рейвен усмехнулся. Что она скажет?! " Да, я продала душу Тьме"- это и так ясно всем собравшимся без исключения. Проклянет их всех до сотого колена- так ведь не она первая. И чего бояться проклятия того, кто сам проклят?
Но ведьма смогла удивить:
-Скоро вы все умрете. Все! Она обретёт силу, и всё будет в огне!- дико вращая глазами, женщина засмеялась в голос, отчего даже парочка из братьев, удерживающих её, вздрогнув, лишь покрепче перехватила цепи- А ты - повернулась она к отцу, прожигая его взглядом- Будешь вечно мучиться во Тьме, за каждую душу, что посмел вобрать!
О чем толкует эта сумасшедшая? Вобрать душу?
Отец поднял руку, призывая всех успокоиться:
-Ведьма произнесла своё последнее слово! А теперь ее саму ожидает Огонь!- ощерился он в ухмылке, а члены Ордена принялись тихо посмеиваться.
Все двинулись к выходу, следуя за ведьмой и её стражниками. Пока женщину привязывали к помосту, она не произнесла ни слова. Не плакала, не умоляла остановиться, сохранить ей жизнь, не клялась, что обрела истинного Бога, и больше в жизни не причинит зла роду людскому, не призывала проклятий на их головы- просто молча и слегка насмешливо взирала на суету вокруг неё. А затем, когда огонь заструился, пополз по сухим дровам всё выше и выше, подбираясь к ее ступням, подняла глаза к небу, словно вверяя свою душу Творцу.
Рейвен даже ощутил некое подобие уважения- так достойно умереть не каждый мужчина мог.
Отвернувшись, он не стал наблюдать за тем, как огонь пожирает столб и женское тело, к нему прикованное. Направившись к отцу, он с удивлением отметил, что знаменитое спокойствие Драгона дало брешь- нерво проведя рукой по волосам, отец кивнул на его приветствие.
-Пойдем в кабинет, сын мой. Нужно кое о чем поговорить. - прикоснувшись к плечу Рейвена, отец легонько похлопал сына- и благодарю тебя от имени Ордена за службу, ты достойно...
-Отец, довольно, - хмуро оборвал Рейвен его похвалы- Ты ведь знаешь, зачем я это делаю. Не растрачивай понапрасну красноречия.
Драгон хмыкнул:
-Ты всегда был честен и прям и в речах, и в деле, сын мой.
В кабинете отца Рейвен устало присел на кожаное кресло. Он не еще не успел отдохнуть с дороги, поэтому откинулся на спинку кресла, лениво прикрыв глаза.
-Сын мой, ты меня знаешь- ходить вокруг да около я не привык- начал отец, перебирая на полке одного из настенных книжных шкафов фолианты- У меня дурные вести. Истинная скоро вступит в силу, пророчество может сбыться.
Рейвен выдохнул, чтобы хоть немного успокоиться - и далось отцу это пророчество?! Разве есть хоть какие предпосылки того, что оно вообще правдиво!?
-Отец, ни ты, ни я,- вновь начал он то, что вот уже многие годы пытался втолковать ему- никогда не видели истинно рождённых, ведь так?
Отец недовольно кивнул, подслеповато вчитываясь в старые фолианты. Пальцы его дрожали.
-С чего тогда нам верить, что они действительно существуют? Все это- сказки их братии, для привлечения новых наивных дурочек, что отдадут души Тьме ради призрачного могущества- краем глаза поглядывая на отца, Рейвен не мог не удивиться - он будто становился моложе. С каждой пойманной ведьмой, с каждой душой, что освободил от гнёта Тьмы. Вот с кого сам он, Рейвен, сызмальства старался брать пример- такой одержимости призванием как у отца, он не видел нигде. Если других манило золото, что щедро платила корона, чувство власти над умами, ненависть или месть какой-то определенной ведьме, что встретилась в их жизни, то отец жил лишь идеей. Идеей избавления мира от этой нечисти. Нечисти, что опасна для всех и каждого.
-Смотри, сын мой, - отец, наконец найдя нужную книгу, раскрыл ее на столе, перед Рейвеном, ткнув пальцем в текст- Здесь говорится, что истинно рождённая вступит в силу в эту пору! Два из трёх презнаменований сбылись- солнце, что скрылось с неба, поглощенное Тьмой. И кровавый восход. А про знаки, что предшествовали её рождению, ты не хуже меня знаешь, - жадно всматриваясь в загадочные руны, смысл которых понимал лишь он сам, отец ожидал ответа.