Сердце моё

Flame

Святослав:

Меня до сих пор трясло от злости, так, что я не мог присесть- метался как раненый зверь по кабинету. То, что она пришла в себя, будто запустило процесс самоуничтожения. Обоюдного. Я утяну ее за собой. Хотела сдохнуть как последняя собака? Получи, распишись.

За это время я много интересного о ней узнал- и то, как она, оказывается, общалась с моими конкурентами в бизнесе. Мои люди нашли фото их " милых посиделок" в одном из ресторанов - решила, видимо, что нашла дурачка, готового ради нее на всё. Вот почему и спрашивала меня через раз- то когда вернусь, то- когда возьму ее к себе на работу. Маленькая продажная дрянь. И то ракрытое планировавшееся ими покушение на меня, из-за которого я вынужден был задержаться за бугром намного дольше, чем хотел изначально. Связать " один плюс один" было легко - зачем она ходила на переговоры? Что ей пообещали - что эта шкура вынудит меня взять её к себе, понимая, что на рядовую должность не возьму. Конкуренты устранят меня, кто остаётся главным, на кого написано завещание ( о, это узнать для них не составляло труда. Лера! Мать ее, я ведь мечтал, что ее дети продолжат мой бизнес)? Вот ушлая стерва и решила ускорить момент.

Сжав кулаки, приказал себе дышать спокойнее. Иначе, едва увижу ее ненавистное лицо, с этими ангельскими глазками и большими , слегка припухлыми губами ( херувимчик прям, сука!)- не сдержусь и задушу своими руками. Сожму тонкую шейку до хруста! О, нет, милая. Нет. Все будет гораздо веселее. Гораздо!

В дверь постучали. Испуганная девушка из прислуги, явно тяготившаяся поручением сообщить мне, что доктор закончил осмотр и сейчас придет ( еще бы- меня здесь, и не без оснований, боялись до чёртиков. Вечно раздраженный и злобный, с бутылкой вискаря в руках. Пару раз я даже слышал свою негласную кличку, когда одна из девушек говорила повару, что " Мефистофель, похоже, завтракать не собирается").

Доктор, что пришёл спустя несколько минут, битых полчаса распинался передо мной о состоянии организма Леры. Дескать, отдых, все дела. Обязательные лекарства для сердца, никаких нервов и волнений. Я лишь кисло усмехнулся в ответ - видел бы он, как ее даже в коме знатно потряхивало. Ломка- дело такое. Вряд ли вся та дрянь, что она принимала, вышла из организма. Да от привычек плохих людям трудно избавиться, а тут- зависимость.

-И ещё. Вы должны попытаться создать обстановку, максимально приближенную к той, в какой она жила- важно заявил доктор. Я едва не засмеялся в голос- знал бы ты, пилюлькин, как она жила- ошалел бы.

И тут он добавил то, услышать что я никак не ожидал:

-Это крайне необходимо, чтобы память вернулась как можно скорее.

-К кому вернулась - переспросил я как дебил, медленно зверея. Вот же стерва! Такому умению подстраиваться к сложившейся ситуации, да ещё едва продрав глаза от комы, позавидовал бы даже самый ушлый спецагент. Ну, ничего! Это наивного идиота-доктора, что тут же пустился в пространные объяснения о степени комы, о коре мозга и еще какой-то важной медицинской хрени, она смогла обвести вокруг своего тоненького пальчика. Но меня....

-Всего доброго!- прервал я научные излияния доктора. Тот, широко открыв глаза, удивленно смотрел на меня, вцепившись обеими руками в ручку портфеля.

-Вас проводят - я сунул ему приличную сумму за осмотр и неудобства, и вышел, позвав орану.

В моей спальне, где находилась все это время Лера, суетилась прислуга, убирая часть лекарств, катетеров, охрана с периметра выносила один из уже не нужных мониторов. Медсестра сушила феном волосы Лере, но, увидев меня, тут же выключила прибор, положив его на кровать.

-Оставьте нас- тихо приказал я, но все тут же, бросив дела, попятились к выходу. Лера сидела на кровати, вглядываясь в меня, словно пыталась вспомнить. Актриса без Оскара, мать её. Через тонкую ткань сорочки просвечивали темные полушария ее груди, волосы, еще слегка влажные, спускались по спине. Пальцами она легонько сминала простынь. В-общем, вид переживающей и нервничающей беспамятной у нее выходил как можно лучше.

-Ну, здравствуй- хрипло произнес я, усаживаясь рядом с ней. Протянув руку, ухватил прядь её волос, легко поигрывая пальцами.

-З-з-дравствуйте- дрожащим голосом вернула приветствие она, машинально попытавшись отстраниться, и тут же вскрикнула - я натянул прядь волос на руку, обернув около ладони.

-Так ты, значит, ничего не помнишь?- вкрадчиво произнес я, придвигаясь ближе.

-Нет...немного...Только интернат...детдом...- она испуганно следила за каждым моим движением, хитрая сука!

-И кто я- не помнишь?- пропускал шелковистые пряди сквозь пальцы, пристально за ней наблюдая.

-Н-нет...Мне больно- пискнула она, а я тут же, ухватив с силой ее волосы, сгреб их в ладонь, дернув на себя. Заставив ее откинуть голову назад, навис над ней:

-Ну надо же, как удобно, не находишь? Забыла все...- я рычал от злости, еле контролируя себя

-Пустите! Мне больно....я буду кричать!- в ее темных глазах плескался открытый ужас. Возможно, это и остановило меня. Насытило на время жаждущего мести монстра внутри.

-Будешь. Обязательно будешь, поверь- отшвырнув её от себя, вскочил с кровати, бросившись к дверям. Хотелось взвыть как раненому зверю- почему?! Почему так несправедливо?! Моя Алена хотела жить, любить, хотела семью...Но ей не дали ни единого шанса. А эта тварь?! Имея сотни шансов, имея деньги, помощь, любовь опекунов. Не желает ничего, кроме как планомерного саморазрушения. Часто я представлял, как она отдавала себя за очередную дозу- и черная ненависть пульсировала по венам

Дал указания охране, прислуге. И уехал, пускай пока отдыхает, выздоравливает, набирается сил. Они этой стерве еще пригодятся!