Страница 38 из 44
Глава 38
Лина тихо плакала, прислонившись к одинокому дереву у развилки дороги. Она решила немного пройтись- Клавдия Семеновна была на "охоте на зайцев" , как она, смеясь, иногда называла свою работу. Дима улаживал дела по работе в городе, пообещав вернуться к вечеру. Предоставленная самой себе Лина первое время просто бесцельно бродила по дому. Тоска по Милову достигла апогея- теперь, в одиночестве, она не смогла скрыться от мыслей о нём. Это любовь, теперь она знает точно. Подлая и коварная, лишающая самоуважения, сна и покоя. Лина едва не срывалась бежать к нему, умолять простить, лишь бы быть рядом, бросив таких чудесных людей, практически заменивших ей семью, променяв их на эгоиста и лжеца. Терпеть будущую жену, семью этого лжеца. Лишь бы видеть такое родное любимое лицо рядом.
-Хватит березу-то слезами поливать, деточка- раздался рядом старческий дребезжащий голос.
Лина, сама не заметившая, как слезы полились по щекам, повернулась- перед ней стоял белый как лунь дедушка в тонкой телогрейке, смешных черных штанах-галифе и белой кофте. Он улыбался, глядя на нее:
-Ну, прямо хоть картину пиши, "вселенская грусть". Чего воду разводим?
И тут Лина, сама того не ожидая, принялась рассказывать совершенно незнакомому человеку всё. Дедушка Митрич ( как он сам представился) лишь хмыкал временами, опершись на лопату.
-Да, девонька,- подытожил он в конце- печально-то оно, конечно.у меня ж почти также было- любил я по молодости одну девушку, составатаны были. Да в армию пошел. Решили после и свадьбу сыграть. Письма наперво слали, в любви клялись друг другу. А потом письмо от друга пришло мне, что спуталась моя Галька-то с другим, позорит на все село меня, да гуляет с ним в открытую. Меня аж затрясло. Я просить увольнительную стал- да не дали. Я тогда, помню, аж с прапорщиком подрался, на гауптвахту загремел ажно на три дня. Все представлял, пока там сидел, как она смеется надо мной, гуляет. Как дурака из меня сделала, да им и считала раньше. А как вышел- сразу письмо ей написал. Что, мол, так и так, познакомился с сестрой сослуживца, понравились друг другу, любовь у нас. А с ней так гулял, просто. Дурной был, молодой, казалось- так ей отомщу, пускай думает, что это я ее бросил, не зная о ее гульках даже. Переиграл, так сказать.
Ну, письма от нее посыпались, да я не читал, рвал сразу. Говорили даже, что приезжала она, да я велел сказать ребятам, что свидания запрещены у нас.
В-общем, девонька,- смахнул слезу старик- отслужил я , вернулся домой. Узнал- замуж она вышла. За того самого друга, что письмо мне прислал. Ребятенка ждут. Я уже тогда понял- неладно что-то. Домой пришел к нему- он аж побледнел- знал, что вернулся я, ждал, видимо. Ну, потрепал я его малёхо- все и рассказал он мне. Как Гальку мою со школы любил ещё, как решил, что шанс ему дает судьба. Оболгал девчонку ...
Я, когда выходил, она домой шла. Взглянула на меня- обмерла вся. Глазищи большие, слезы стоят в них. А я со смехом ( а у самого душа на части):
-Поздравить друга зашёл, мать.я ж и сам женюсь-то через месяц- и ушел. Пил я тогда неделю, беспробудно. А как протрезвел- вещи собрал, да и пошел билет брать. Уехал из деревни сразу, чтоб душу не травить...
Вот и ты- он ткнул костлявым пальцем в Лину- его бы самого да и спросила, чем верить всяким-то..