Страница 19 из 23
Аласдер
Старший брат весь дрожит :" Я готов отдать, что угодно. У меня есть много золота, камней...". Но его прерывает смех- монахи смеются над его словами. Старец жестом обрывает их:" Нет. Ты отдашь самое драгоценное, что у тебя есть, готов?". Старший брат судорожно пытается вспомнить, что же из его богатств - самое дорогое. Наверно, Венец Славы- драгоценная корона, украшенная самыми редкими самоцветами. Что же, он готов с ней расстаться. Жизнь стоит намного дороже.
Я смотрю на Люси. Она сидит вполоборота ко мне, огонь в камине играет в ее чудесных волосах. Ее тело расслаблено, она мечтательно улыбается. Я хотел бы навсегда запечатлеть в памяти этот вечер.
Я подхожу к ней, достав из кармана коробку. Она поднимает глаза на меня, как бы спрашивая, что это.
-Это тебе. Я хотел подарить это ещё в тот день, когда я.. Когда мы... Когда ты потеряла...- я чувствую себя юнцом перед возлюбленной. Дар речи ускользает от меня, я смущаюсь.
Люси открывает коробку, отставив бокал. Там - ожерелье и серьги из редких бриллиантов. По правде сказать, на вырученные с продажи этих драгоценностей деньги, Люси и ее семья могли бы безбедно жить несколько лет.
Она вздрагивает, резко встав с дивана:
-Что это ?!- ее голос резок, она смотрит на меня, словно пытается увидеть во мне раскаяние или стыд. Я молчу.
-Это компенсация за утрату невинности?!- она тычет мне украшениями в лицо. Я чувствую жар под кожей- неужели и я умею краснеть?
-Оставьте их себе! Мне от вас ничего не нужно, кроме оговоренного в договоре!- кричит она- и даже это вы украли у нас, обманув моего отца!
Я вижу лица слуг, прибежавших на крики. Люси же не унимается- она бросает мне в лицо украшения:
-Вы... вы-не человек! Вы живёте своей непонятной ненавистью, вы несёте одни разрушения и боль другим! Ваша жизнь настолько никчемна, что вы можете чувствовать себя живым лишь причиняя боль другим!
Я делаю знак слугам, чтобы расходились. Но знаю, что те будут стараться остаться неподалеку и подслушивать.
Я подхожу к беснующейся девушке, стараясь увернуться от ее рук, хватаю ее в охапку. Она визжит, изворачивается в попытках ударить меня. Я не реагирую. Я выношу ее из дома, несу к пруду. Деревянный помост скрипит под моими ногами, пока я несу Люси к его концу. Наконец, она понимает, что я намерен сделать. Она резко обвивает меня руками, умоляя не делать этого. Но я понимаю, что лишь так могу успокоить свою дикую кошечку. Раздается всплеск, брызги летят на мой сюртук, я вижу вздымающиеся в воздух юбки. Люси в ледяной воде, она бьёт руками по ней, проклиная меня и отплевываясь. И вдруг мне становится так смешно, что я сгибаюсь от хохота. Хохоча, я снимаю с себя одежду, чтобы присоединиться к ней в пруду. Наконец, я остаюсь голым. Люси, не смущаясь, сердито смотрит на меня, пытаясь удержаться на плаву, с ее уха свисают водоросли. Вдруг она начинает уходить под воду- Господи, она не умеет плавать. О чем я только думал, идиот. Я бросаюсь в темную воду мгновенно, ищу Люси, но ее нигде не видно. Боже, если ты есть, не забирай ее у меня! Я не переживу того, что убил Люси. Убил своими руками. Я не смогу жить без нее- сейчас я понимаю это так четко, так серьезно, что сердце словно сдавливает железной рукой- я люблю эту девушку. Она- мое спасение. Моя жизнь.
Я снова и снова ныряю в поисках Люси, крича ее имя на вдохе. Но ее нет...Боже, юбки могли утянуть ее ко дну. В наряде служанки их не так много, но все же они тяжёлые... Вдруг я слышу ее звонкий смех с берега- меня словно обдает волной облегчения. Я оборачиваюсь, держась на плаву- моя Люси с дерзкой улыбкой стоит на берегу, в насквозь мокрой одежде, дрожа всем телом от вечернего холода, а в ее руках....в ее руках вся моя одежда и сапоги.
-Что же, милорд, я надеюсь, что купание охладит вас- она с усмешкой смотрит на меня. Я прошу ее оставить одежду, в душе смеясь над ее выходкой. Она хмурится, словно раздумывает над моей просьбой:
-Что же, вы дали мне платья, в которых я была почти голой. Так и быть- я оставлю вам....- она замолкает, ребячливо чешет затылок- сапоги. Да, милорд, сапоги- смеясь от своей проделки, она бросает в траву сапоги, и уходит, гордо вздернув носик.
В тот вечер голый , в одних сапогах, хозяин, крадущий вдоль кустов к дому, окончательно убедил слуг в своем сумасшествии. И дал им пищу для разговоров на пару лет вперёд...