Соколиная охота

– Интересно, чем они живут? – задумчиво произнес мечник Доброга. – Остров их невелик, и земля здесь, по всему видать, не слишком плодовита.

– Набегами они живут, – засмеялся Драгутин. – Руги – известные разбойники, недаром же их так не любят новгородцы, да и не только они.

Постоялый двор гости все-таки нашли, но, к сожалению, места здесь для всех не хватило, ибо в обширном доме, ставленном в два яруса, уже разместились какие-то пришлые франки. Они вели себя вызывающе и не желали уступать ни пяди чужого дома напористым русаланам. Вспыльчивый Драгутин схватился было за меч, с намерением силой отстоять свое право спать на чужом ложе, но тут в спор вмешался хозяин постоялого двора и пообещал пожаловаться на охальников кагану. В Арконе поединки были строжайше запрещены, и гостей, обнаживших мечи, с позором гнали с острова. Такая перспектива не устроила ни русаланов, ни франков, которым волей-неволей пришлось искать пути к примирению.

– Раймон сын Фалькоальда, – протянул раскрытую ладонь Лихарю старший из франков, молодец лет тридцати с русыми волосами и чисто выбритым лицом.

– Гарольд, – назвал себя второй франк, ражий детина с насмешливыми голубыми глазами.

Русаланам ничего другого не оставалось, как представиться новым знакомцам, после чего франк, назвавший себя Раймоном, пригласил Лихаря и Драгутина к столу. Ротарий и боготур приглашение приняли, ибо не было никакого резону затевать ссору в чужом городе, на виду у строгих хозяев.

– А где находится ваша Русалания? – спросил Гарольд, разливая вино по оловянным кружкам.

– В Скифии, – отозвался Драгутин.

– Занесло вас, однако, – присвистнул франк. – Это же у черта на рогах.

– Это вы тут на рогах живете, – обиделся Драгутин. – А наша земля до того обильна, что хоть на хлеб ее намазывай.

– А почему ты с бородой? – спросил у радимича Раймон. – Ведь ротарии бороды не носят.

Положим, борода у Драгутина была так себе, ибо годы его были небольшие, но среди бритых мечников из Русалании он действительно выделялся.

– Я не ротарий, а боготур. Велесов ближник.

– Колдун? – вырвалось у Гарольда.

– Ведун, – поправил его Драгутин.

– Значит, и в магии смыслишь?

– Кое-что разумею, – скромно отозвался радимич. – Девку, например, могу присушить или, скажем, порчу напустить на врага.

– Шутит он, – пояснил заскучавшим франкам Лихарь. – Его удел – мечом махать во славу Чернобога, а для тайных дел у Велеса есть иные, куда более мудрые ближники.

Франки вежливо промолчали. Очень может быть, что они поверили Драгутину, а не Лихарю. Между прочим, у Гарольда и Раймона были основания для сомнений, ибо радимич был рыжеват и зеленоглаз. Именно среди рыжих и зеленоглазых колдунов куда более, чем среди всех прочих.

– А что вы в наших краях ищете? – спросил Раймон.

– Ничего не ищем, – усмехнулся Лихарь. – Хотим мир посмотреть да себя показать. В Арконе мы рассчитывали встретить старого знакомца, но, по слухам, он сейчас в Бирке.

– И как зовут вашего знакомого?

– Воислав Рерик.

Франки переглянулись.

– Так и мы его ждем. Он нам дальним родовичем доводится.

– Вы что, тоже Рерики? – удивился Лихарь.

– Можно сказать и так, – усмехнулся Раймон. – Только на родной земле нас называют Рюэргами. У вас большая дружина?

– Сотня отборных мечников, – похвастался Драгутин. – Они готовы биться хоть конными, хоть пешими. Коней у нас, правда, нет, но это дело наживное. Зато мечи и броня у нас справные.

– Это я вижу, – кивнул Раймон. – Вы в Париже когда-нибудь бывали?

– Не привелось, – пожал плечами Лихарь. – А Париж далеко находится от Севильи?

– А зачем вам Севилья? – удивился Гарольд.

– Хочется посмотреть, как арабы живут.

– Далековато будет, – покачал головой Раймон. – А вот до Парижа отсюда рукой подать. И король Карл хорошие деньги за службу платит. По пять тысяч денариев в год вас устроит?

Теперь уже переглянулись Лихарь с Драгутином. Пять тысяч серебром – деньги немалые. Но ведь не затем они так далеко шли, чтобы хомут на шею надевать и за чужого дядю ратиться.

– И добыча, взятая в бою, тоже будет ваша, – продолжал настаивать прилипчивый франк.

– Не знаю, – засомневался Лихарь. – Любопытно, конечно, на твой Париж посмотреть, но ведь мы в Севилью шли. Нас Воислав Рерик приглашал. Коли его уговорите, тогда быть по-вашему.

Воислав Рерик прибыл в Аркону через два дня. Старых знакомых он нашел сам и немало подивился их бравому виду. За шесть минувших лет и Лихарь, и Драгутин возмужали и раздались в плечах, в их осанке появилась уверенность мужей бывалых и много чего повидавших на своем пока еще коротком веку. Впрочем, у ротариев и боготуров этот век редко бывает длинным, а уж о викингах и говорить нечего.

Расторопный Сивар тут же выставил на стол кувшин с отличным вином, пустил по кругу большую братину. И Рерикам, и Лихарю с Драгутином было что вспомнить и кого помянуть.

– Бабка Всемила велела передать тебе при встрече, что день твой близок. А что это за день и почему он близок, не сказала.

Воислав нахмурился, но ничего не ответил Лихарю. Сказать, что старший Рерик сильно изменился за эти годы, ротарий не рискнул бы. За столом перед ним сидел все тот же Воислав, сдержанный в отношениях даже со своими людьми, не говоря уже о чужих. Разве что проступившая седина на висках говорила о том, что пути-дороги Рериков в эти годы не были намазаны медом. Да и не молод был уже Воислав, аккурат на средине четвертого десятка. Что и говорить – муж в силе и славе. Побед он в своей жизни одержал немало, но своего дома так и не обрел. Или, может, не искал. А что касается Сивара и Трувара, то на них прожитые годы никак не отразились. Сивар был по-прежнему разговорчив, а Трувар – молчалив. Впрочем, и тот и другой встрече со старыми знакомыми были рады, хотя радость эту выражали по-разному. Сивар без церемоний похлопал Лихаря и Драгутина по широким спинам, а Трувар лишь улыбнулся и приветственно махнул им рукой.

На франков, Раймона и Гарольда, Рерики посматривали с интересом и к столу позвали. Воислав уже успел повидаться и с каганом, и с ротарием Родегастом, но решения еще не принял. Выбор, что ни говори, был непростым. Младший сын умершего императора Людовика был юн и слаб, чего не скажешь о его брате Лотаре, человеке жестоком и решительном, к тому же имевшем огромный опыт в борьбе за власть. В свое время он попортил немало крови своему отцу Людовику Благочестивому. Однажды Лотарь и Людовик Тевтон, опираясь на недовольных вассалов, отстранили императора от власти, и тому лишь ценой большого унижения удалось удержать корону на голове. В сегодняшнем раскладе многое зависело от Людовика Тевтона, сильно обиженного отцом и затаившего злобу на обоих братьев. Впрочем, с семнадцатилетнего Карла спрос был невелик. Зато у Людовика были большие претензии к его матери Юдифи и деду, графу Вельпону, которые настраивали императора против среднего сына. Если удастся стравить Людовика с Лотарем, то у Карла появится шанс удержать если и не все земли, завещанные отцом, то хотя бы значительную их часть.