Страница 64 из 82
— Плох Лев Кириллович. Плох. И он просит поберечь его здоровье. И позволить порадоваться старику. Сделал он предложение. Отец говорит — прям горит. Полон волнений и предвкушает удачу. Дело то не дурное. Может не самое дешево, но хуже не будет. Не порти ему старость.
— И что, теперь вы станете мне постоянно вот такое устраивать?
— Отец твой говорит, что Льву Кирилловичу недолго осталось.
— Ладно… — нехотя кивнул Алексей. — В конце концов мы действительно можем себе это позволить.
С этими словами он отложил его депешу в сторону. Написал от руки записку двоюродному деду и протянул ее Миледи.
— Зарегистрируешь сама.
— Разумеется.
— Что дальше?
— Дальше тут по бумагам мелочевка.
— Ты же говорила много новостей. Не пара. И все хорошие. Я признаться пока увидел только две. И обе противоречивые.
— Кирилл доделал колесный трактор.
— Он управляется нормально? Поворачивает?
— Вполне. И он зовет тебя. Хочет показать.
Алексей несколько секунд помедлил, собираясь с мыслями. После чего встал. Быстро собрал документы и убрал их в несгораемый шкаф, закрыв последний на ключ. Ну и последовал за бывшей кормилицей.
Его желание получить гусеничный трактор перебивало тогда все.
Вообще все.
Даже здравый смысл.
Ведь для России было куда важнее получить колесный трактор. И желательно легкий, максимально компактный, дорожный. У гусеничного из-за слишком маленький ресурса собственно гусениц и крайне низких скоростей очень сильны ограничивался радиус применения. То есть, он мог употребляться только на каких-то объектах, перевозясь между ними на платформах и кораблях. А вот колесный грозился стать настоящим дорожным паровозом. Через что не только сильно улучшить транспорт, но и решить массу логистических задач по армии.
Паровой трактор — это вам не тарахтелка на двигателе внутреннего сгорания. Да, КПД низенький. И скорости скромненькие. Но работает буквально «на любом говне», включая сушенные коровьи лепешки. И в состоянии развивать обалденную тягу, вытягивая по дорогам целые поезда из прицепов даже на очень скромных мощностях. Прямо-таки символических.
Медленно.
Ну да и черт с ним. Все ж таки лучше лошадей. Открывая новые горизонты как для осадной артиллерии, так и вообще обозного хозяйства. Ибо один небольшой паровой трактор колесный мог тащить грузов столько же, сколько десятка два фургонов.
Это укорачивал обоз.
Это облегчало фуражное снабжение. А армия потребляла конского фуража ежедневно заметно больше любых других ресурсов.
И так далее… и тому подобное…
Алексей вообще шел за Миледи и грезил. Откровенно грезил каким-то дивным и необычным стимпанковским будущим. А оно ведь уже наступало. Вон — паровозы, пароходы, теперь еще дорожные трактора паровые. Револьверы и прочий зверинец зари промышленной революции сочетался с треуголками, ботфортами, кирасами и прочей красотой. И, что занятно, он почти что уперся в потолок этого технологического уклада. В рывке. В прыжке. Дальше нужно будет какое-то время накапливать техногенный «жирок» для перехода на следующий уровень. В отличие от событий XIX века. А значит он — стимпанк приходит надолго. Как минимум на полвека если не больше. Грозя породить свою совершенно уникальную ветку развития научно-технического прогресса…
[1] При 80 пудлинговых печах в 1710 году получалось около 17 тысяч тонн в год или порядка 47 тонн в день. К концу 1713 года, край началу 1714 года должны были увеличить кол-во типовых печей до 400. При 1500 пудлинговальщиках, включая 25% резерв. Кроме того, у каждого пудлинговальщика в смене было по одному помощнику-ученику, которые готовились для новых предприятий. Это еще 1200 учеников, с которых можно при том же резервировании развернуть еще 320 печей, работающих в 3 смены. Так что, при некотором желании, к 1715–1716 году можно было довести кол-во типовых печей хоть до 1000, выйдя на 200 и более тысяч тонн пудлингового железа. Процесс воспроизводства работников в этой отрасли наладился.
Часть 3
Глава 4
1713, июль, 1. Аютия — Кандагар
— Слоны! — крикнул кто-то.
Этот крик подхватили.
И солдаты стали крутить головами…
Здесь, в предместье Аютии находились последний силы местного правителя… Войска Бирмы вторглись в его владения. Нанесли серию поражений и уже торжествовали. Ведь между ними и полной, решительной победой стояли только эти люди в странной одежде…
Первое же пограничное сражение показало — армия Бирмы не только многочисленнее, но и лучше вооружена да выучена. Они явно готовились и старались. Да, армия Аютии получила и мушкеты, и пушки от русских, но пользоваться ими не умела. Ибо не уделяла времени для должной подготовки.
Да и зачем? Ведь все хорошо. А то еще какую заразу мозговую от белых кто подхватит. Слишком уж быстро усиливалось влияние России в стране. Из-за чего Тай Са, правитель Аютии, начал политику сдерживания. Торговля — да. Всем чем угодно в любом объеме. В остальном же он старательно противодействовал не только культурному, но и прикладному влиянию. Ведь еще и полувека не прошло, как из Аютии изгоняли французов, ставших излишне сильными. И местные элиты этого боялись… сильно боялись, равно как и монарх…
Глупо? А то! Вон — результат-то налицо.
Катастрофа! Настоящая катастрофа!
Странна буквально рассыпалась, словно колосс на глиняных ногах, под ударами не самой выдающейся армии. Гарнизоны даже не пытались защищать города, а полевые войска, после провала генерального сражения, просто отступали, избегая боев. Бирма в считанные недели раздавила вполне представительную армию соседа. Да так легко, словно и не было ее. В восприятии этих людей они уже выиграли войну. И, вместе с тем, получили массу нового оружия, которым таки пользоваться умели… благодаря французам, подготовившим это вторжение.
Вот и отправилась 5-ая пехотная дивизия из Новгородского армейского корпуса сюда. Со всей возможной спешкой. Благо, что ситуация у мосси и амхара была хоть и стабильной, но тяжелой. Из-за чего торговля почти не шла. И весь Большой торговый флот, который в навигацию 1713 года дополнился еще одним конвоем здоровенных галеонов, мог очень оперативно отреагировать и решить этот вопрос.
Раз.
И тридцать пять здоровенных парусников по две тысячи тонн водоизмещения[1] каждый заявились к берегам Аютии. Привезя сюда разом и дивизию, и приданную ей артиллерию, и припасы, и прочее.
Успели.
Под самый занавес.
Незадолго до критического момента.
Еще бы совсем чуть-чуть и получилась бы ситуация 2-ой Тихоокеанской эскадры, которая шла в Порт-Артур, а его взяли и сдали…
Едва причалили корабли пришла новость — идут враги.
Пришлось спешно выгружать пехоту, чуть ли не в плавь. Подключая к этому все плотики и лодочки местных. Ну и отправлять ее форсированным маршем прямиком «с корабля на бал». То есть, в бой — к столице.
Большая часть обозного хозяйства все еще оставалось на кораблях. Поэтому в поход вышли люди с ручным оружием. Прихватив с собой только ящики с патронами[2] да сухие пайки. И все. После чего, более не медля, и ничего не ожидая ринулись вперед. Стремясь опередить противника и не дать ему захватить столицу…