Артиллерист: Назад в СССР

Глава 13

Как оказалось, старая, ироничная поговорка:"У меня сегодня радость, я друзьям сделал гадость" в данной ситуации подходила лучше всего.

Учитывая, что замполита все тихо ненавидели, а некоторые даже не тихо, а достаточно показательно, я обошелся без особых потерь. Конечно, и по голове меня тоже не погладили. Это было бы совсем уж неправильно. Потому что, как ни крути, а подобные вольности наказуемы.

Майор Снегирев сказал, что в следующий раз, прежде чем бегать ночью за сигаретами, лучше, для начала, подумать, куда такой кросс может меня в итоге привести. Например, в дисбат. Очень даже легко.

Ситуация эта могла повернуться совсем иным боком. И будь на месте Золотнюка кто-нибудь другой, скорее всего, отхватил бы я таких мандюлей, что тошно стало бы.

Здесь же, история выглядела иначе только благодаря коллективной нелюбви к замполиту. Весь состав части радовал факт того, что он смотрелся в итоге полным дураком. Да, меня строго отчитали, но смотрели при этом с усмешкой, по-доброму. Мол, спасибо Соколов, порадовал.

Я слышал сам, Снегирев со смехом рассказывал в лицах и красках другим офицерам, как замполит истерил, требовал организовать поиски сбежавшего с документами солдата, а потом просто охренел, когда зашёл в кабинет второй раз и увидел того самого солдата на месте. Пресловутые документы, кстати, тоже лежали на столе. Офицеры очень сокрушались, что майор слишком рано остепенил Золотнюка и потащил его снова в кабинет. Надо было дать ему посильнее разгуляться. В общем, я понял, отцы-командиры не особо ушли от нас, пацанов, в своем стремлении подгадить тому, кто всех их бесит.

Даже особист ничего серьезного предпринимать не стал. Но, если честно, думаю, ему "правильную" версию преподнес майор Снегирев. Плюс, еще сыграл немаловажную роль тот факт, что замполит додумался оставить какие-то реально важные бумаги в свободном доступе. Более того, бросил из на столе, прямо под носом у солдата, а потом еще и дверь закрыл на замок.

— Чтоб он наверняка их прочел и запомнил?! — Орал особист Замполиту, когда они выпроводили меня из кабинета. –Ты чем думал, Золотнюк? Жопой? А чего сразу на улицу , за территорию части из не вынес? Развесил бы по деревьям, чтоб все ходили и читали. Ты, Золотнюк, совсем рассосался в этой части. Ты понимаешь, что я с тобой должен сделать?! Понимаешь?!

Замполит, видимо, понимал, а потому додавливать эту историю не стал. Ему самому было выгодно, чтоб информация за пределы части не вышла. Как говорится, что произошло в Вегасе, то остаётся в Вегасе.

В общем, в атмосфере всеобщей радости от того, что майор Золотнюк выглядит идиотом, мы дождались дня Присяги.

Тут нарисовался новый сюрприз. Выяснилось, что предполагается посещение родных и близких, а значит, увольнительные. Кому-то это было в удовольствие, а мне, например, в напряг. Вообще не представляю, как вести себя с нашей матерью. Одно дело, когда мы мельком и быстро попрощались. Совсем другое, провести вместе несколько часов. Заморачивался, пока не сообразил, что в очередной раз туплю. Я ведь сам хотел получить определенную информацию. Кто расскажет о Соколове, как не самый близкий человек — его мать. А к персоне Соколова вопросы имелись, это факт. Начиная с самого главного — почему именно он стал тем персонажем, с которым мы теперь неразрывно связаны. И заканчивая, как так вышло, что его загребли в данную часть, где по всем параметрам Соколов оказаться не должен.

Другое дело, об этом еще как-то надо расспросить. Чтоб за шизофреника не приняли. Вариант, мама, а распиши в деталях предыдущие восемнадцать лет жизни, а то во мне "левый" тип сидит из будущего и ни черта не знает, вообще не прокатывал.

Я решил, действовать по обстоятельствам. Может, она вообще не приедет. Мало ли.

В сам день Присяги ничего из ряда вон происходящего не случилось. Небо не рухнуло, метеорит не прилетел, всемирный потоп не начался. Просто о нем, о данном дне, говорили так много и с таким придыханием, будто это — самое необычное и потрясающее, что произойдёт с нами, с новобранцами, за всю жизнь.

Как обычно, все по распорядку. Кроме того, что в первой половине дня нас построили на плацу. Я заметил толпу родственников, стоявших сзади командира части, и офицеров. На приличном расстоянии. Сначала обрадовался, потому что увидел нашу с Соколовым мать. Отлично. Все-таки поговорим и на какую-то информацию можно рассчитывать. Она тоже меня увидела. Радостно вскинулась, расцвела улыбкой и принялась махать рукой. Украдкой. Осторожно поднимала ладонь и скромненько изображала жест приветствия.

Вот казалось бы, ну, что в ее приезде могло быть необычного. Но нет. Было. Лера и Оля, застывшие по обе стороны от матери. Как двухголовая гидра, ей-богу. Только разделивашаяся на части. Я так понимаю, встретились они уже в части. Лица у них были, мягко говоря, недовольные. Явно ни одна, ни вторая не ожидали, что припрутся обе. Каждая верила, будто идея приехать на присягу, придет в голову только ей.

— Этого не хватало… — Буркнул я себе под нос, прекрасно понимая, разговоров по душам с матерью теперь не будет. Две влюбленные в Соколова особы хрен дадут. Судя по тому, как решительно они настроены, а я даже на расстоянии видел, там полная готовность к штурму крепости и желание убить врага прежде, чем этот враг добрется до вожделенной цели, наедине с родительницей время провести вряд ли получится.

В роли цели выступали, естественно, мы с Соколовым.

Началась сама Присяга. Солдаты громко, четко произносили важные слова.

"Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников…. "

Не знаю, что это было. Возможно, сказалось общее настроение. Но меня пробрало от того, насколько круто звучал тест Присяги. Он разносился над рядами солдат, пробирая до мурашек, до самого нутра. Я даже на какое-то мгновение поверил в то, что на самом деле являюсь тем самым гражданином Советского Союза, который вступает в ряды красной армии и клянется ценой своей жизни государство оберегать и защищать.

Даже пришлось надавать мысленно себе по башке. Очнись, мол, Стасик, тебе надо думать, как выбраться. Как вернуться домой. Что за дурь в голове. Чокнулся совсем в армии. Заразился, что ли, от всех этих сержантов, замполитов и Кирзачевых глупостью?

К счастью, процесс принятия Присяги закончился и нас ждала торжественная часть.

Проверяющий, кстати, приехал, как и было обещано. В количестве одного лица. Был он в звании майора и выражение физиономии имел такое, будто на его плечах, в принципе, держится вся армия Союза. Стоял рядом с замполитом, который только что хвостом землю не мел от усердия и желания выслужиться. Слушал внимательно, как мы повторяли слова Присяги, изредка кивая головой.

Вроде бы, по виду, доволен. А как не быть довольным, если мы херачили военную часть почти сутки. Каждый уголок, каждый кустик, каждый сантиметр. Блестело даже то, что априори блестеть не может.

Праздничная часть должна была пройти в актовом зале, который находился там же, где учебные комнаты. Небольшое помещение со сценой и рядами крайне неудобных, деревянных кресел.

— Соколов! Соколов, иди сюда. — Меня зазывал сержант Сидоров, активно размахивая руками.

Мы, участники этого мероприятия, собрались в маленькой комнатке, которую со сценой соединяла старая обшарпанная дверь. Номеров было не очень много, но они радовали своим разнообразием. Когда я говорю "радовали", то имею в виду, естественно, замполита. Он был счастлив продемонстрировать итог своей работы. Вот у него солдаты и поют, и танцуют, и читают стихи, и даже подготовили сценку.