Страница 13 из 68
Глава 5
Я до последнего думал, это полная ерунда или какой-то развод. Не может застывший истуканом возле меня "дед", на полном серьезе, говорить, что всем придется отвечать за одного человека. Тем более, когда человек ничего сверхъестественного не сделал. Если и случился косяк, то уж точно не специально. Откуда я знал, что мы куда-то опаздываем и ужин, на самом деле, — это "Веселые старты". Предупреждать надо было.
Но, как оказалось, в армии может быть даже то, чего теоретически быть не может. Этот товарищ задолбался, видимо, стоять и просто в наглую сел рядом со мной. Ждал, пока я съем всю капусту. Контролировал, сволочь. Пристально наблюдал, чуть ли не считая ложки. В какой-то момент мне показалось, он сейчас начнет приговаривать, как в детстве:"За маму, за папу…"
Потрясающих ощущений и незабываемого послевкусия добавляло "мясо белого медведя". Оказалось, так романтично здесь называли шматок сала.
Через силу я впихивал в себя, как можно быстрей, эту ублюдскую капусту, мысленно желая сидевшему рядом человеку сдохнуть в муках. Желательно, в самых страшных.
Был вариант послать все и всех на хрен. Но что-то подсказывало, во-первых, дверью хлопнуть и уйти вряд ли получится, во-вторых, подобное "героическое" поведение снова выйдет боком. Причем, даже не мне.
А с людьми, которые сейчас лежали перед столовой, на земле, в упор лежа, нам еще бок о бок находиться достаточно долго. Уверен, они ко мне положительных эмоций в данную минуту не испытывают. Как бы не прибили по-тихому. Например, ночью. Поэтому все матерные слова, вертящиеся на языке, приходилось глотать вместе с ужином и своей гордостью.
Наконец, кастрюля опустела, а я, наоборот, наполнился. У меня было четкое, вполне реальное ощущение, одно неловкое движение и взорвусь, разбрасывая вокруг себя, в радиусе нескольких километров, эту чёртову капусту. Точно знал одно. Больше никогда, ни при каких условиях, в обычной жизни, если она вообще вернется, в чем уже сомневаюсь, в сторону любого блюда, имеющего в своем составе хоть один грамм капусты, больше не гляну. Даже, когда мне будут угрожать мучительной смертью.
Вышел на улицу и сразу увидел своё подразделение, которое полным составом расплачивалось за необдуманный ответ новобранца Соколова.
Сержант, заметив меня, разрешил пацанам встать и скомандовал построение. Это, наверное, было сделано специально. На тот случай, если вдруг остальные не поняли, кто виновник наказания. Мало ли, вдруг до них не дошло. Расставил, так сказать, акценты. Мы выстроились в четыре колонны, каждый на свое место.
— Шагом марш! — пронеслось над нашими головами.
Хорошо, хоть, не бегом. Я бы тогда упал на землю и просил товарищей меня добить. Причём, искренне. Слишком тяжело было сейчас даже стоять. Вот это, уверен, они сделали бы с удовольствием, потому что от некоторых я ловил вполне говорящие, выразительные взгляды.
Мы с песней направились в казарму. Песня радовала особо. Наверное, она должна вдохновлять, но в реальности, лично меня все это бесило еще больше.
Перед тем, как вошли внутрь, случилось чудо. Нам разрешили перекурить в специально отведённом для этого месте. Во время проверки, забрали все запасы табака, взятые из дома, но небольшую часть, пачку — две, оставили. Уж не знаю, с каких щедрот. Поэтому, кто-то достал свое богатство, кто-то стрельнул у стоявших рядом.
Мои новые братья по несчастью столпились кучкой, с наслаждением затягиваясь сигаретным дымом.
Я себя рядом с ними чувствовал мудаком, если честно. Даже не ожидал сам, что во мне есть такая удивительная вещь, как совесть. Теоретически, вроде, ни в чем не виноват, а все равно внутри свербит. Перед пацанами было как-то стремно.
Неожиданно один из парней протянул мне сигарету. Я с благодарностью взял. Ясное дело, это был жест взаимопомощи и даже, наверное, поддержки. Так он дал понять, что не считает меня виноватым. Между прочим, стало легче.
— Нормальные покурить хоть напоследок… — Добавил мой новый товарищ, — Потом будут здешние выдавать. Брат служил. Рассказывал. Говорил, в основном им давали "Охотничьи". Их прозвали "смерть на болоте". Понял? Они сгорают за 4-5 затяжек. Вкус гадкий и тяжелый. Больше повезёт, если достанется "Дымок". Брательник говорил, вкус табака у них, будто забили бумагу и остатки веника. Хотя, по сравнению с другими, более-менее терпимо. Ты сам откуда?
Переход от лекции по табачной промышленности к деталям личной биографии был такой резкий, что я не сразу сообразил, о чем он спрашивает. В итоге, мы разговорились. Пацан оказался вполне нормальным. Звали его Димон, то есть Дима. Но просил называть именно так. Димо́н. Родом он был из Пензы. О службе в воинской части особого назначения мечтал чуть ли не с детства. Странные, конечно, мечты. Вот у Димона был полный набор. И спорт, которому пацан посвятил все предыдущие годы, и твёрдая вера в светлое будущее коммунизма, и даже куча каких-то медалей, грамот, хвалебных бумажек. Он ухитрился спасти зимой какого-то ребенка, упавшего в прорубь.
И снова меня удивил один, вроде бы, незначительный факт. В отличие от Соколова, Димон давно знал, что хочет служить в определенных войсках. Можно сказать, готовился к этому. К самой службе он готовился и ждал этого момента.
Поэтому, мой разум не мог понять, какого черта я тут делаю. Даже не вообще в этом времени и в этом пухлом теле. А именно здесь. В Чучково. Каким местом или загадочным способом нас выбирал капитан? Вернее, остальные, как раз, попали сюда вполне ожидаемо. Большинство пацанов имели такую же предысторию, как и Диман. Разве только из проруби никого не спасали. Просто никто не тонул. А то и эти ухитрились бы отличиться. Чувствовалась в них тяга к героическим поступкам. Но меня?! Меня капитан почему забрал? Это же не стройбат, в конце концов. Сюда надо определённую категорию призывников. Мы с Соколовым вообще никак не подходили ни под один критерий. Да что там скрывать. Мы и под критерии стройбата не тоже подходили.
Сержант скомандовал окончить перекур. Один за другим мы пошли в казарму.
Я искренне надеялся, что на этом насыщенный день закончится. Дело шло к вечеру. Думал, нас оставят в покое. Не угадал… Вечер только начался.
Нас посадили на стулья и начали учить подшивать воротнички. Вот тут я просто охренел. Подшивать воротнички. Куда мы, млятский перец, попали? Это Смольный? Институт благородных девиц? Что следующее? Вальс и кадриль? Мотыляет отцов-командиров из стороны в сторону. То гоняют до седьмого пота, то за рукоделие усадили. Очень сомневаюсь, что возможного врага напугает мое феноменальное умение управляться с иголкой и ниткой. Если только затыкаю его до смерти швейными принадлежностями.
Оказалось, что я — дурак и тормоз. Процесс подшива был, на самом деле, очень важен. Так, с совершенно серьёзным лицом, заявил сержант. Он ходил мимо нас туда-сюда, попутно просвещая о необходимости предстоящего мероприятия.
— Военнослужащий обязан подшивать воротничок каждый день. Сам. Обновлять ткань. Это нужно для гигиены, то есть, в первую очередь, для вас. Сначала воротник кителя и подшивочный материал проглаживаются. Затем берётся одинарная белая нить длиной примерно 100 см. Верхний край подворотничка должен выступать на 1-2 миллиметра над воротником. Чтоб вы, не особо пока еще одарённые, понимали, поясняю. Подшиваться начали еще с 1935 года. Мысль эта возникла не просто так. Соображаете, надеюсь. Не для красоты. Белая хлопковая подшива служила и служит своеобразным «защитником» для солдатской шеи от появления раздражений, воспалений и натирания шеи об твердый стоячий воротник солдатского кителя. К тому же командир всегда может отвернуть ворот кителя и посмотреть на чистоту подшивы, если она грязная, значит солдат пренебрегает гигиеной, редко моет шею и совсем не следит за обмундированием, а именно не подшивается. Поэтому, имейте в виду, каждое утро будет проходить осмотр внешнего вида. Проверяется, кроме того, наличие кантика на шее. Вы должны брить шею каждый день, чтобы не было волос. Кто забивает на требование, бреем вафельным полотенцем. Процесс это увлекательный. А главное — поучительный. Все желающие смогут ознакомиться с ним лично. Солдат должен быть выбрит, подшива — кипельно белая, опрятный внешний вид, начищенные сапоги до блеска. Если будут выявлены нарушения по какому-то одному из перечисленных пунктов, то солдат незамедлительно должен устранить недочет, не выходя из строя. Как он будет это делать, никого не волнует. Пока устраняется оплошность, товарищи отжимаются или приседают, это уже на наш выбор…