Прочнее цепей

Глава 29

- Что эта ведьма себе позволяет? – побагровел Андрик, услышав слова Агнешки. – Она мертвого ребенка на моих глазах жить заставила – а с каким-то несчастным приворотом сделать ничего не может?! И мы должны в это поверить?! Ведьма старая! Да она из принципа помогать не хочет!

- Андрик, успокойся, - тщетно пыталась усмирить мужа Ася. – Ну зачем Агафье врать?

- Я не знаю!

- Пусть нас она недолюбливает, но ради Ярины, ради Марека она бы помогла – я уверена! Андрик, я прошу тебя, успокойся и не создавай нам новые проблемы. Я пойду к Агафье и все у нее разузнаю. Наверняка, есть еще какой-то способ снять этот приворот.

Агафья встретила ее прохладно, даже с неприязнью. Будто все вчера было, вспоминала она ту ночь, когда мертвая Агнешка лежала у нее на столе, и корила себя за то, что поддалась слезам убитых горем родителей и вернула девочку к жизни. А ведь знала, что нет места в этом мире для Агнешки. А ведь предупреждала и Асю, и Андрика, что не выйдет из этого ничего хорошего, что не будет счастья у их дочери, удержанной на этом свете против воли Божьей. Не послушались… А теперь любимая их дочь дел наворотила, и уверена Агафья – здесь никакой мистической силой обладать не нужно, – что и сейчас, став перед выбором, прислушаются они только к себе и своим переживаниям, а страдать – заставят невиновных.

- Агафья, - взмолилась Ася, игнорируя недовольство знахарки, - миленькая, ну помоги же нам! Ты же обещала помочь! Что хочешь проси – только сними этот чертов приворот! Я не верю, что ничего нельзя сделать!

- Ну почему же нельзя? Можно, - согласилась Агафья, с вызовом глядя на позднюю гостью. – Твоя дочь знает, как отворот сделать. Я тебе больше скажу: только она может этот обряд провести. Только она!

Ася ждала не этого ответа. Агафья видела, как клокотало все внутри несчастной женщины, чувствовала, как воздух вокруг нее начинает искрить от невысказанных слов, боли и отчаяния, и ждала, когда же Ася взорвется гневной тирадой, но та, с трудом гася негодование, терпеливо проговорила:

- Агнеша сказала, что если сделает отворот, то умрет.

- Правду сказала. Так и есть. Она постаралась на славу, когда привораживала: позаботилась и о том, чтоб Ярину из памяти Марека стереть, и о том, чтоб Марека у нее ничто не отняло. Она хотела, чтоб до самой смерти он только к ней был привязан – ну вот, все получилось. Из твоей дочери получилась хорошая ведьма, Ася, ее даже учить ничему не пришлось! – съязвила Агафья. – А теперь или Марек должен погибнуть, или она – только тогда их связь разорвется.

- И ты предлагаешь ей сделать отворот?! Убить себя собственными руками?!

- Твоя дочь, Ася, - напомнила Агафья, - умерла еще двадцать лет назад. Она давно мертва, хоть и есть в ней видимость жизни. Я вас с Андриком предупреждала, смиритесь, умерьте свой эгоизм, не идите против судьбы, отпустите девочку! Вы не послушали меня. Вы умоляли меня вернуть Агнешку к жизни. Я сделала все, как вы хотели, – ты хотя бы сейчас видишь, чем это все обернулось? Агнешка рада такой жизни? А Ярина – счастлива? Вы обеим жизнь сломали. А теперь еще и чужой семье горе принесли. Ася… Я все понимаю, это больно, это тяжело, и я ни тебе, ни твоим детям зла не желаю… Но Агнешка должна сделать отворот. Это ее долг. И твой, и твоего мужа. Хоть раз услышьте меня! Не берите грех на душу – не убивайте чужого ребенка.

- Но тогда Агнешка умрет! Ты хочешь, чтобы мы позволили умереть собственной дочери?!

- Я хочу, чтоб невинные не страдали из-за вашего эгоизма, который вы прячете под видом любви к дочери. Агнешка за свои проделки расплачивается, за то, что сама натворила. А Ярина за что? А Марек? А его бедная мать?

- А мы виноваты лишь в том, что ребенка хотели? Лишь в том, что я, как женщина, как мать, хотела состояться? Лишь в том, что семью свою спасала?

Понимая бессмысленность этого разговора, Агафья прикрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь привести себя в более спокойное состояние. Асю не переубедить – она это уже поняла. Да и помочь им нечем.

- Не слышишь ты меня, Ася, - выдохнула она. – Хотя, ну да, о чем это я… Вы же с Андриком только себя слышите, и смерть чужого ребенка как-нибудь переживете. Уходи, Ась. Мне больше нечего тебе сказать. Теперь только вам решать, как жить дальше.

Домой вернулась Ася вся в слезах. Семья ждала ее с нетерпением, но, не услышав ничего хорошего, Агнешка всхлипнула и убежала оплакивать свою незавидную участь, Ярина – к спящему Мареку, и только Андрик обнял жену крепко-крепко и по спинке погладил, успокаивая. Пусть виновата Агнешка, пусть виноваты даже они с Асей и тысячу раз права Агафья, но позволить умереть собственному ребенку, собственноручно благословить родную дочь на гибель, – на это ни она, ни Андрик не пойдет.

Внимательно выслушав Асю, Андрик долго, мучительно обдумывал ее слова. Выбор предстоял не из легких: жизнь либо дочери, либо по сути мало в чем виновного парня. И вроде выбор очевиден, но остатки совести точили изнутри, мешая озвучить жестокое решение.

- Ась, пусть идет все своим чередом, - выдавил Андрик, сжимая в кулаке Асину кофточку.

- Мы будем ждать, пока Марек убьет Агнешку?! – Ася отстранилась и с тревогой посмотрела на мужа. – Нет, Андрик, я не допущу этого!

- Ну что ты, родная? Я не об этом. Не убьет он ее, не бойся. Никто никого не убьет.

Андрик выпустил жену из объятий, огляделся, убедился, что Ярины поблизости нет, и тихо продолжил:

- Агнешка больше к Мареку не подойдет. А дальше посмотрим, что будет. Надеюсь, все само собой разрешится. Сама же видишь, как парня ломает, и если лишить его Агнешки…

- О чем ты говоришь? Ты надеешься, что Марек сам с собой что-то сделает?!

- Асенька, пусть делает что хочет. Он уже погиб – ты же понимаешь, что нормальным человеком ему уже не стать? Даже если вернется к прежней жизни – думаешь, сможет он с Яринкой спокойно жить после всего, что тут устроил? После того, как поступил с Яриной? После того, как избил Агнешку? А зная, что цена его жизни – смерть молодой девушки? Марек, которого мы знали, с таким грузом жить не смог бы, я уверен. А сейчас он тоже мучается не меньше нашего и вряд ли станет цепляться за такую жизнь. Пусть идет все своим чередом. Никто никого пальцем не тронет, никто никого убивать не будет – пусть все само разрешится. Асенька, у нас выбора-то нет. Мне тоже жалко парня, но ты же не хочешь, чтобы погибла наша дочь?

Не сказать, чтоб Ася была сильно против, - совесть ее, конечно, мучила, но, что уж говорить, своя рубашка всегда ближе к телу, и оплакивать родную дочь на могиле она не готова, что бы там ни говорила Агафья про несчастья, волю Божью и их с Андриком грехи, за которые, якобы, теперь расплачивается Агнешка. Ну а если Марек погибнет, да еще и сам… Что ж, судьба. Куда больше она переживала за Ярину.

- Ярине как мы скажем об этом? – всхлипнула Ася. – Она к нему очень привязана… Она нас не простит, Андрик!

- А к Агнешке она разве не привязана? Разве смерть сестры не станет для нее ударом? Не надо ей ничего говорить. Все само разрешится, а она сильная девочка, справится. Потом в город ее отвезем, подальше отсюда, в университет устроим… Найдет себе еще мужа, не сошелся свет клином на Мареке.

- Но это жестоко…

- У нас есть другие варианты? Нам всем сейчас нелегко.

- Она кричала сегодня, что руки на себя наложит, если с ним что-то случится…

- Ась, ну конечно, она будет кричать – ей сейчас хуже, чем всем нам. Но мы не можем допустить, чтоб из-за этого безумия погибла Агнешка. Выбор все равно придется сделать, и я не злыдень, желающий парню смерти, мне тоже безумно жаль, что так получилось с ним. Ты же знаешь, я никогда не был против Марека, но сейчас наш долг – спасти Агнешку и помочь Ярине все это пережить. Это все, что мы можем сделать в этой ситуации.