Роза песков

Глава 10

Глава 10

Наталья села на широкую подушку напротив Луша-охранника, удобно и привычно подвернув ноги – тело как будто само складывалось в эту позу.

Расстояние между ними было невелико, всего метра полтора. Она не торопилась, рассматривала раба внимательно – ошибиться было нельзя. Под ее пристальным взглядом раб сперва смутился и опустил глаза, но потом, будто почувствовав что-то, поднял голову и вопросительно уставился в лицо девушки.

Лет тридцать. Сухощав, жилист, темноволос. Лицо не блещет интеллектом, но тут можно и ошибиться. Кисти рук короткопалые и крепкие – вряд ли он умеет писать и считать, скорее, привык к черной тяжелой работе.

-- Тебе нравится твоя жизнь, Луш?

Пауза… Раб был насторожен и осторожен, боялся подвоха, но чувство, что происходит что-то необычное не покидало его…

-- Ты хотел бы уехать из стойбища? Вести другую жизнь? Стать свободным и богатым?

Кивок… Аккуратный, еле заметный только внимательному взгляду.

-- Мне нужна помощь. И я буду щедра к тебе.

Кивок. Непонятно, согласие или просто знак, что он слышит и понял Нариз? Наталья помолчала, тщательно выбирая слова.

-- Расскажи, кем ты был раньше и как попал сюда, – Слова прозвучали как приказ.

Раб неопределенно пожал плечами, потом сделал несколько резких движений руками, как будто взмахнул мечом.

-- Ты воин? Бывший воин?

Утвердительный кивок, потом странный жест, который Наталья не сразу поняла – поднял руку и свел большой и указательный пальцы, оставив между ними расстояние в пару сантиметров. Чуть-чуть? Чуть-чуть воин – это как? Наконец сообразила:

-- Ты мало воевал?

Утвердительный кивок. Наталья выдохнула, для ее целей неопытный воин – не самое худое.

-- Скажи, Луш, почему ты не ушел раньше? Ты достаточно силен, мог бы давно сбежать.

Раб пожал плечами и с каким-то удивлением на лице ткнул пальцем себе в рот.

-- Язык? Ты не сбежал из-за того, что тебе отрезали язык? – Наталья искренне удивилась. Чем это немота могла помешать побегу?!

Однако раб сморщился, отрицательно затряс головой, показывая, что совсем не это хотел сказать, даже замычал что-то совсем невнятное, хотя и тихо. Потом пошарил рукой возле стенки юрты и подобрав крошечный камушек начал чертить прямо на утоптанной у входа земле. Схематичное изображение юрты, еще такое же… Наконец, он даже подвинулся в сторону, заканчивая рисунок.

Наталья смотрела очень внимательно. От стойбища шла дорога в конце которой был, очевидно, город. А вот между ними раб расположил какое-то почти овальное пятно и яростно тыкал сейчас в него.

-- Что это, Луш?

Он снова тихо и бессильно замычал, указывая пальцем в рот. Потом суетливо схватил себя руками за шею и показал, как душат, а после опять указал на пятно. Наталья принялась гадать:

-- Там разбойники и тебя задушат?!

Его мимику она не поняла. Явно сказала не то, что он ожидал. Или – не совсем то?

-- Там – смерть?

Частые кивки подтвердили ее предположение. Наталья Леонидовна вздохнула. Значит там, на этом участке пути, опасность. Но вот какая?

Разговор продолжался еще долго, но понимание приходило очень медленно. Наталье пришлось достать из ларца пару браслетов и показать ему.

-- Сразу отдам. Еще перед побегом. Наденешь на руку себе. Но если доставишь меня в безопасное место – еще золота дам. Хорошо жить будешь, богато, рабов себе купишь, дом купишь, есть сытно будешь…

Она так и не смогла добиться полного понимания. Зато добилась главного – его согласия сбежать и стать богатым. Приказав затереть рисунок, она внимательно проследила, как Луш широкими крепкими ладонями елозит по земле, а потом просто вытирает их об себя.

Да уж, похоже, не только интеллектом, но и хорошими манерами ее будущий спутник не блистал. Ну, это не страшно. Ей с ним детей не крестить. Главное-то она все равно не знает – как именно сбежать. Как ее будут охранять? Будет ли возможность сбежать в дороге или в городе, до первой брачной ночи? Не то, чтобы она так уж боялась будущего мужа – чай, не девочка невинная. Но и переживать такое ей не хотелось.

Вечером Наталья взялась за Хуш.

-- В город сколько дней ехать?

-- Столько или столько – Хуш вытянула перед собой руки, на одной из которых был поджат палец.

Понятно, значит, четыре или пять дней.

-- Хуш, а дорога туда не опасна?

-- Не бойся, моя сунехи. Мы поедем большим караваном, с охраной, с телегами. Тебе нечего страшиться.

-- Хуш, я хочу знать, как пройдет этот путь. Какие там есть опасности?

Служанка немного подумала, недоуменно пожала плечами и сказала:

-- Нет там опасностей, госпожа. Охраны много, да и последние годы купцы чаще ездят – почти никто не нападает, не было даже разговоров таких. Хотя, конечно, раньше про Язык Хирга многое болтали. Да и гибли там многие – кайги-грабители в шайки сбивались, на путников нападали, людей резали, товар забирали. Только давно это было, сунехи.

-- Язык Хирга? Это еще что такое?

-- Ты совсем не помнишь, моя сунехи?! – Хуш жалостно покачала головой.

Язык Хирга, как поняла после длительных расспросов Наталья Леонидовна, представлял собой огромный песчаный клин, что врезался в дорогу со стороны Фаранской пустыни. К сожалению, был он так широк, что ночевать приходилось как раз в центре этого самого языка.

-- Но всегда берут большой запас воды, сунехи, а дикие звери не приходят к костру! Они трусливы и боятся огня, это все знают. А твое личико мы скроем сархой, и ты будешь такая же белая и прекрасная, как сейчас.

-- Сархой? Это что еще такое?

Хуш всплеснула руками и вынула из-под своего тюфяка клочок черной ткани и принялась расправлять его -- повязка на лицо, живо напомнившая Наталье Леонидовне ее мир, последнюю эпидемию и вездесущие аптечные маски. Чуть глуховато из-за плотной ткани, прикрывшей лицо, служанка продолжила:

-- У тебя тоже есть такая, сунехи.

-- А зачем она здесь нужна?

-- В конце осени и начале весны бывают песчаные бури. Ты всегда берегла лицо, сунехи.

Теперь Наталья понимала, почему Луш тыкал себе в рот. Но что же он за воин, если побоялся один раз переночевать в пустыне? Она задумалась и махнула рукой на служанку, чтобы та замолчала. А Наталья Леонидовна поняла, что стоит присмотреться к рабу получше, слишком уж противоречивые сведения получаются

Следующий разговор у них состоялся нескоро, всего за три дня до прибытия жениха. Отослав Хуш и Луша-старого пастуха натаскать воды для мытья и стирки, Наталья пыталась выяснить, стоит ли вообще связываться с рабом. По сути, если ей удастся сбежать, раб нужен будет всего несколько дней – отъехать от места побега подальше. А потом она сможет или купить других рабов, или путешествовать в каком-нибудь караване. Там видно будет, что безопаснее.

-- Я не хочу выходить замуж по воле Барджан айнура.

Раб усмехнулся так, что Наталье захотелось вцепится ему в лицо. Удержалась она с трудом, но сведения были важнее:

-- Ты что-то знаешь о нем?!

С их последнего разговора прошло много времени, у раба была возможность обдумать все и сейчас он с некоторой даже насмешкой смотрел на молоденькую дурочку.

Языки в стойбище обрезали не просто так, а по очень древней традиции. Говорят, многие годы не резали, во многих стойбищах и сейчас не режут, но отец Барджана вспомнил обычаи предков. Считалось, что без них и служат лучше, и знают меньше, да и не смогут предать хозяина. Однако отсутствие языка не делало рабов глухими, не делало их глупее, чем они были. Луш не раз и не два слышал разговоры второй жены со своими служанками – одна из них испытывала к нему сердечную склонность, и раньше он вечерами частенько ошивался у шатра Бахмат.