Страница 62 из 79
59
День проходил как-то уныло. Пожевав холодную ножку неведомой зверушки, я спряталась в подполе и погрузилась в текст проклятья. Мысли, конечно, то и дело возвращались к одному ну очень интересному светлому магу, но я держалась! Держалась изо всех сил!
А потом и втянулась. Работа была монотонная, рутинная и скучная, чего уж там. Я ползала по подвалу, выискивая ту или иную закорючку, искала ее причинно-следственные связи по всем стенам и делала пометки на последних страницах гримуара. Тот, конечно, сначала попытался возмутиться, но я пригрозила на этот раз бросить книженцию в колодец, и та впечатленно затихла. Тонуть дольше и неприятнее, чем гореть, я ее понимала.
Объем работ на самом деле впечатлял, и, если уж быть до конца честной, не было никаких гарантий, что я найду искомое за день или неделю, или месяц. А потому, вконец перепачкавшись в пыли, земле и паутине, я просто уселась на пол и, подперев щеку рукой, задумалась.
Вот, допустим, эта несчастная темная — я. И я настолько отчаянна, что готова сравнять весь мир с землей во славу своего горя. И я иду на верную гибель, оставляя страховку на случай, если не выживу. Точнее, я была уверена, что не выживу, и проделала огромную работу, чтобы умереть с фейерверком.
И где в таком случае я буду прятать условие отмены вечеринки?
Я покосилась на гримуар, который лежал тихонечко-тихонечко, даже не шелестел. Потянулась к нему рукой, но эта зараза пергаментная начала отползать!
— Изрежу на конфетти, — пригрозила я.
Гримуар подумал над угрозой и продолжил стратегическое отползание. Пришлось подниматься на ноги и топать за дурной книгой, упорно прущей куда-то вглубь подвала. Я подхватила гримуар с пола, и взгляд зацепился за символы.
Символы отмены.
Условия снятия.
Способы спасения.
Мелким, мелким шрифтом они были набиты у самого-самого пола, чтобы нашел только тот, кто знал, где искать.
— Молодец, — сказала я, погладив книгу по корешку.
Та зашелестела в ответ, но как-то странно. Как будто книга затаила дыхание и ждала моей реакции. А я читала магические знаки и чувствовала, как мне становится дурно, мрачно и страшно одновременно.
Снять посмертное проклятье этой темной мог только кровный родственник в сердце Беллариума. И если с сердцем все было понятно, то вот к кровному родственнику были вопросы.
— Венди, все в порядке? — раздался за спиной голос Акселя, в сотый раз за день спустившегося меня проведать.
Я глубоко вздохнула и повернулась к нему.
— Кажется, мне есть что тебе сказать.