Страница 68 из 95
Эван стал лояльней относиться ко мне, иногда мог спросить совета или что-нибудь узнать, но по-прежнему был сдержан, немногословен и хмур. С Амитом он держался почтительно, но безразлично, они будто сговорились не замечать друг друга.
Так, в недомолвках, разочарованиях, мелких ссорах, беззаботности, любви, терпении, счастье, смехе – пролетали дни, позади остался еще один год, который был не таким радужным, как предыдущие годы счастливой жизни.
Эван был на два года старше Нарин и перешёл в третий класс, а дочка в том году пошла только в первый. Благодаря хлопотам, деньгам и связям – детей определили в элитный лицей, в котором учились лишь дети богатых родителей. Нарин сразу нашла общий язык с одноклассниками и с ней многие хотели дружить. Кайл учился с ней в одном классе. Девочка училась прилежно, на одни пятерки, у нее была отличная память, позволяющая запоминать большие объёмы информации. Ей нравилось учиться, узнавать что-то новое, а потом делиться впечатлениями с окружающими.
С Эваном обстояло все иначе, из-за мрачности и замкнутости, которую он демонстрировал всем – его считали изгоем. Стоило только кому-либо заговорить с ним, как Эван начинал грубить и проявлять агрессию. Многих мальчишек это выводило из себя, и они приступали к радикальным мерам. Хорошенько избив Эвана на перемене, мальчики рассаживались по своим местам как ни в чем не бывало. А Эван с ненавистью глядел на обидчиков, поправляя и отряхивая одежду, стирал кровь с лица. Мальчика ни сколько не волновали удары, мать частенько прикладывалась к нему и била так, что он неделю не мог встать с постели. Тело болело так, что казалось, все кости были сломаны.
В школе Эван ни с кем не разговаривал. Не хотел ни с кем дружить или знакомиться. Когда он забыл учебник соседка по парте любезно предложила пользоваться книгой вместе, но он отверг ее предложение с отвратительной грубостью. Эван хотел, чтобы от него отстали. Но этого никто не понимал и получая новую порцию тумаков, Эвана не могло это сломить. Он часто приходил в изорванной грязной одежде, несколько раз приходилось покупать новую форму, так как старая не подлежала восстановлению. Я не могла повлиять на него, просила исправиться и не злить мальчишек. Он слушал, но поступал по-своему и ничего не менялось. Я не была авторитетом для Эвана, обычно отцы имеют такую привилегию. Поэтому я и направилась к Амиту с просьбой повлиять на ребенка. Амит согласился, но и это не привело ни к каким изменениям, Эван продолжал приходить домой побитым. Эван хотел победить их, но не мог, его руки были слабы, а тело хилым. Мальчик обещал себе, что придет время и он обязательно вернет свой долг с лихвой каждому из обидчиков. Меня не волновали слова Эвана, я верила, что он добрый паренек, просто его нужно отшлифовать, он – как корунд, добытый из недр земли, еще не отполированный и совсем несовершенный, когда придет время ему придадут идеальную огранку и тогда он станет почти бесценен. Вот только воспитанию Эван не поддавался, он совершенно не внимал никаким советам и доводам, поступал так, как считал правильным сам. Не было и речи о том, чтобы воспитывать его кнутом, ибо такие меры были для меня варварскими, я за любовь и терпение, когда-нибудь мальчик оценит мое беспокойство за него и станет внимать моим словам.
Нарин хлопотала над ним, обрабатывая каждую его ссадину. Мне он не давал это делать, только Нарин он доверял настолько, что готов был терпеть неприятные ощущения от ее рук. Нарин осторожно прикасалась салфеткой ранки, потом дула, чтобы минимизировать неприятные ощущения. В такие моменты Эван с нежностью смотрел на нее, совсем как взрослый, говоря, что готов терпеть любые побои, если Нарин будет вот так ухаживать за ним каждый раз. Я умилялась силе любви Эвана и не видела ничего плохого в этом.
Нарин очень жалела Эвана и ругала мальчишек, которые посмели обидеть ее «милого братца». Милому братцу нужно отдать должное, он не стал врать, а рассказал истинную правду, почему мальчишки бьют его. Эван признался, что не хочет дружить с богатенькими снобами, рожденными с золотой ложкой во рту. Он только хотел, чтобы его оставили в покое. Нарин побранила его за открытое недружелюбие, подкрепляя свои слова переживанием за него. Ей было больно, что он сам являлся причиной своих бед. Поэтому она взяла с него слово, что он больше не станет доводить ребят. Ради Нарин он действительно перестал нарываться. Вот так, то что не удалось двум взрослым, без труда сделала маленькая девочка. Просто поразительно!
И это удивительно, Эван сдержал свое слово и отныне драки прекратились. Тем не менее, чтобы ребёнок мог суметь постоять за себя - мы отдали его в бойцовский клуб, где он стал изучать боевые техники. У него был персональный тренер, который отзывался о Эване, как о подающем большие успехи и имеющим огромный потенциал. Эвану нравились тренировки, и он с удовольствием спарринговался с другими ребятами, одерживая одну за другой победы. Он мечтал завоевывать медали и награды, чтобы Нарин всегда с таким восхищением смотрела на него.
В ту пору он очень мечтал об этом и шел прямым путем к своей цели.
Глава 24
- Мам, проснись! Пора вставать! Папа, мама, вставайте!
- Еще чуть-чуть, Нарин. - пробормотал Амит сонно в подушку.
Разлепив глаза, я увидела разукрашенное лицо своей дочери: красные губы, малиновые щеки, как у матрешки и угольно-черные глаза. Нарин старалась накраситься аккуратно, но задача была слишком сложна для ее возраста.
- Давно не спишь, красавица? - с улыбкой спросила я, подтирая пальцем неровный контур накрашенных губ дочери.
- Давно. Не стала будить вас раньше.
- Решила сперва преобразить себя до неузнаваемости? – лукаво спросила я.
- Как думаешь, у меня хорошо получилось? – с улыбкой произнесла девочка.
- Стоит поработать над техникой, - ласково улыбнулась я. – Но ты молодец, сделала максимально аккуратно. – я потрепала ее по макушке. - А Эван еще спит?
- Нет, недавно проснулся, сейчас умывается.
- Ему понравилось твое преображение?
- Эван сказал, что даже если меня посадить в мешок и измазать сажей, я все равно останусь самой красивой.
- Он так тебя любит, Нарин… - мечтательно протянула я. – Эван замечательный брат.
- Да, мам, я его обожаю. Мне пора бежать, Эван зовет. – и она пулей выбежала из комнаты, широко улыбаясь.
Амит еще спал, сладко посапывая в подушку. Он лежал на животе, по пояс прикрывшись легким одеялом. Его широкая мускулистая спина заставила обратить на себя внимание, поражая силой и красотой. Коснувшись кончиками пальцев гладкой бархатной кожи, я вдохнула носом его аромат. Боже, как он пах! Смесь духов Шанель и его неповторимого естественного аромата. Мягко коснувшись упругой кожи, я погладила ладонью его волосы, убирая их с лица.
- Просыпайся, дорогой. Пора вставать. – я нежно коснулась губами его щеки, проведя небольшую дорожку из поцелуев к губам. Амит сразу отреагировал, с силой укладывая меня на себя и звонко целуя в губы.
- Доброе утро, малышка. – Амит зарылся лицом в мои волосы и шумно вдохнул. – Люблю твой запах. Так бы и вдыхал его весь день. – нехотя оторвавшись, сказал он.
- Разве тебе не надо идти на работу?
- Сегодня выходной. И сегодня я весь твой.
- И мой! – донесся голос Нарин издалека коридора, но вскоре ее разукрашенное лицо предстало перед нами. Нарин кинулась в объятия к Амиту, крепко обнимая.
- Конечно и твой, малышка. – Амит засмеялся, звонко чмокнув дочку в макушку. - чем хочешь заняться?