Страница 65 из 95
- Он на два года старше Нарин. – внутренне выдохнув, я искренне улыбнулась. Мне не важно его прошлое до меня, у него были женщины, почему ни быть и детям? Я любила Амита и приму каждого ребенка, принадлежащего ему. Но судя по лицу Амита – он совсем не был рад новоиспеченному сыну.
- Где его мать?
- Умерла недавно. Сутенер избил до смерти. – с презрением выплюнул слова Амит.
- Ты знал о нем?
- Нет! Мы виделись с ней лишь раз, после я никогда ее не видел. Анетт, ты примешь его? – в его глазах надежда и отчаяние, он не хотел этого ребенка, но не мог оставить на произвол судьбы.
- Он твой сын, я люблю тебя – полюблю и его. – я присела на корточки перед мальчиком.
- Как тебя зовут? – мальчик некоторое время тупо смотрел в пол, не поднимая на меня глаз.
- Эван.
- Очень хорошо, Эван. А меня зовут Анетта. Если ты позволишь, я стану твоей мамой…
- У меня уже есть мама! – упрямо, почти со злостью закричал Эван.
- Конечно есть, - кивнула я. – Но я буду тебе второй мамой.
- Мне не нужна вторая мама! Мне никто не нужен!
Нарин, до сих пор остававшаяся в стороне, подошла к нам и стала напротив Эвана.
- Значит, он мой брат? – спросила она важно. Я кивнула. С высокомерием, не свойственной моей дочери, она сказала. – Он такой грязный и совсем не красивый… Разве может он быть мне братом? – брезгливо спросила она. Мальчик стоял, бросая злобные взгляды на Нарин.
- Нельзя так говорить, Нарин! Своими словами ты можешь обидеть его. Эван, пожалуйста, не принимай ее слова всерьез.
- Мам, а почему он смотрит на меня так? Он ужасный! Я не хочу, чтобы он был моим братом! – и она зарыдала, а Амит увел мальчика наверх, показывая ему комнату, в которой он будет жить. Конечно, личной комнаты у ребенка не было, пришлось довольствоваться гостевой, впрочем, Амит вскоре позаботился об этом и сделал из гостевой – спальню для Эвана.
Эван был трудным ребенком, я не могла найти к нему подход. Он совсем не воспринимал меня, на вопросы не отвечал и все время глядел с ненавистью в пол, словно хотел своим взглядом прожечь в нем дыру. Мне пришлось трудно с ним. Я хотела, чтобы Эван почувствовал дружелюбную атмосферу нашей семьи, став ее членом, но он упорно отказывался принимать нас. Он не хотел есть с нами за одним столом, приходилось относить ему еду на подносе в комнату. Ни с кем не разговаривал, даже Амита игнорировал, хотя муж и без того не слишком пытался с ним поговорить. Эван очень раздражал Амита
Я понимала, что мальчик страдал сидя в одиночестве в четырех стенах. Он лишился мамы и попал в семью, которую раньше никогда не знал. Конечно, ему тяжело. Эван любил свою мать, после ее смерти он замкнулся в себе и перестал к себе кого-либо подпускать. Я понимала его состояние как никто, ведь сама замкнулась в себе после смерти родителей.
Поначалу Нарин вела себя так словно Эван ее совсем не интересовал. Она не ходила к нему, не пыталась подружиться. Для нее никакого брата не существовало. Через некоторое время у малышки все-таки появился живой интерес к мальчику. Она стала расспрашивать о нем, интересоваться почему он не спускается вниз, не садится за стол вместе с нами. Задавала вопросы о его прошлом, на которые я, увы, не могла ответить. Я и сама ничего не знала. Амит не хотел ничего рассказывать.
Как-то раз Нарин робко попросила отнести Эвану ужин. Я удивилась, но попросив быть аккуратной, разрешила. Маленькими пальчиками она взяла тяжелый железный поднос. Ее руки дрожали, но дочка не жаловалась, стоически выдерживая все тяготы тяжелой ноши. Пожалев Нарин, я помогла ей донести его до комнаты Эвана, а там передала ей. Девочка вошла в комнату, поставив осторожно поднос на стол.
- Зачем пришла? – грубо спросил мальчик. Я удивилась, ведь это было впервые, когда он сам заговорил с кем-то.
- Хотела увидеть тебя. Ты изменился… - она по-доброму осматривала изменения в Эване: его искупали, переодели, причесали… он выглядел очень мило, как ей казалось.
- Теперь я похож на твоего брата? – в раздражении, обижено ответил он.
- Тогда я не заметила, но сейчас вижу: у нас одного цвета волосы… - она коснулась пальчиками волос Эвана, но он грубо перехватил ее руку.
- Не трогай меня, девчонка. Ты мне не сестра! Я никогда не приму этого!
- Но как же… - растерялась Нарин.
- Я убегу отсюда, вот увидишь!
- Все тебя любят… особенно мама. Разве ты не видишь, как она старается?
- Она – мне не мать! – заорал он и толкнул Нарин. Девочка упала, ушибив руку.
- Ай, больно! Зачем ты так? – заплакала она. – Я ведь хотела только подружиться с тобой, а ты… ты… - Нарин спрятала голову в коленях, ее плечи подпрыгивали от слез.
- Ну все, хватит… - на его лице отразилось замешательство и сочувствие, на мгновение он поколебался, прежде чем поднять руку и похлопать девочку по плечу. – не плач…
- Почему ты не можешь остаться? Мы тебе не нравимся?
- Вы – мне чужие, а я не люблю чужих.
- Но я не хочу оставаться тебе чужой, Эван. – мальчик потерял дар речи, мольба в глазах Нарин и ее слова глубоко тронули его. Так ничего и не сказав, Нарин спросила: - Куда ты собираешься вернуться? Ты знаешь, где твой дом?
- По крайней мере не здесь. Здесь все так приторно-сладко. – он брезгливо покосился на комнату, обставленную со вкусом в сине-серых тонах.
- А как ты жил до нас? – поинтересовалась девочка, усаживаясь рядом с ним на пол, переставая плакать.
- Это тебя не касается… - грубость вылетела из его уст, но я видела, стоя за дверью и подглядывая в замочную скважину, что Эвану было приятно внимание Нарин.
- Ну расскажи! – попросила она.
- Мамы постоянно не было дома. Я все время был один. Она приходила всегда пьяная и злая, я старался не трогать ее, но мне все равно доставалось.
- А пьяная это как? – добродушно спросила малышка. Эван в удивлении покосился на Нарин, удивляясь ее незнанию. Поняв, что она всерьез задала свой вопрос, он ответил:
- Ну… даже и не знаю, как объяснить… - он замялся, подбирая правильные слова. – Ее всегда бросало в разные стороны, она часто падала. От матери плохо пахло и она непонятно разговаривала. – по его сбивчивой речи Нарин поняла, что никогда прежде такого не видела.
- Я никогда прежде такого не видела. – пробормотала девочка, обхватив колени руками и положив подбородок на них. - И после такого ты все еще хочешь вернуться? – удивленно бормотала она.
- Да, она ведь моя мама. Кроме меня у нее никого нет. – услышав слова мальчика, я едва не заплакала. Они очень тронули меня. Как бы плохо не обращалась с ним мать, он думал в первую очередь о ней.
- Почему ты не хочешь, чтобы моя мама стала твоей мамой?
- Потому что мама – одна. – упрямо заявил он, но девочка покачала головой.
- Это не так. Вот у меня два папы, значит, и мамы может быть две.
- Как это два папы? – поинтересовался он и на его лице отразилось недоумение.
- У меня был другой папа… но потом мама сказала, что теперь Амит будет моим папой.
- И ты все равно считаешь его отцом? – удивился паренек.
- Конечно, мы ведь так похожи. – она широко улыбнулась. - Он и твой папа тоже.
- Наверное, - пожал плечами, - раньше я никогда его не видел. Мама говорила, что не знает кто мой отец.
- Не знает? – удивилась девочка. – Но как это возможно? – Эван пожал плечами, не зная ответ. - Я слышала, что твоя мама умерла… - робко сказала Нарин.