Страница 63 из 95
Мистер Джозеф был крайне удивлен тем, что у Амита есть четырехлетняя дочь. В родстве он, конечно, не сомневался, ведь она очень походила на его племянника. Амит редко созванивался с дядей, поэтому тот ничего не знал о его психическом заболевании, лечении и о нашем расставании. Когда Нарин заговорила о своем замечательном первом папе, я заметила, как удивленно вскинул брови дядя, но вопросов не задавал, считая, не тактичным лезть в чужие отношения.
После трагической кончины жены, Мистер Джозеф обрел себя, став уверенней и улыбчивей. Теперь он действительно был похож на настоящего хозяина, гостеприимного и общительного. Смерть жены сняла тяжкий гнет с его плеч, и он задышал полной грудью. Говоря о жене, он выражался очень сдержанно, скупо, но тем не менее тепло и по-доброму. Думаю, он любил ее, хоть она третировала и всячески ущемляла его.
Вечером мы устроили семейный ужин. Я принарядилась, надев новое платье, купленное в Лондоне, сделала высокую прическу и нанесла красивый макияж. Нарин никогда не видела меня такой красивой. В Юджине я все время носила штаны и блузки, никогда не надевала платья и юбки. Мне было все равно на свой внешний вид, поэтому я не делала красивых причесок и макияжа. Я выглядела, как серая мышь, но Тони все равно любил меня всем сердцем. Сейчас, когда Амит вновь появился в моей жизни – я вернулась к старым привычкам и к убеждению, что рядом с ним должна выглядеть идеально. Интересно, смог ли Амит любить меня без всей этой мишуры из макияжа, причесок, красивых шмоток и каблуков? Рядом с ним я всегда была куколкой. Неизменно одевалась в цвета нежных пудровых оттенков, подчеркивающих милый образ ангела с белыми волосами, большими нефритовыми глазами и пухлыми сочными губами. С ним я была идеальной, цельной, полной жизни и огня. Осмотрев критичным взглядом свой образ, я подумала, что жемчужное ожерелье идеально подойдет к этому наряду. Амиту понравится. С улыбкой подумала я.
Накрыв на стол и позвав домочадцев, я стала ждать пока все рассядутся. Нарин весело болтала с дедом и Амитом, рассказывая смешные истории из нашей жизни с Тони. Дедушка слушал, подыгрывая смешным историям, побуждая рассказывать ее еще и еще. Нарин любила быть в центре внимания, поэтому в тот вечер ее трудно было остановить. Амит слушал Нарин, улыбался, иногда смеялся, но я видела, что его веселье показное, на самом деле, при упоминании Тони, Амит внутри кипел.
- Прекрасный ужин, Анетта. Ты чудесно готовишь. – одобрительно молвил дядя, вытирая рот салфеткой. Его глаза опустились на уровень моих ключиц и вдруг застыли, внимательно смотря на ожерелье на моей шее.
- Откуда это у тебя? – вдруг спросил он немного нервно.
- Амит подарил. Вам нравится? – улыбнулась я, касаясь пальцами холодных жемчужин.
- Я могу взглянуть? – краем глаза, я заметила, что Амит побледнел лицом, но не обратила на это внимание, полностью сосредоточенная на дяде.
- Конечно. – расстегнув ожерелье, я протянула его дяде.
- Это оно. – кивнул растеряно мистер Джозеф, сжимая жемчуг в ладони. – Откуда оно у тебя? Это ожерелье было на шее Алисы, когда ее убили… - я замерла от ужаса, понимая, что все это время носила ожерелье покойницы. Как оно вообще оказалось у Амита?
- Я купил его в Лондоне в лавке с драгоценностями. Оно действительно тети? Продавец предупреждал, что оно кому-то принадлежало, но мне оно так понравилось. Я даже подумать не мог, что оно могло принадлежать тете... – он грустно опустил голову. - убийца подстраховался, продав драгоценности далеко от глубинки. Извини, Анетт, что солгал тебе тогда. Покупая его, я даже не видел инициалов. – я не злилась на него, откуда он мог знать, что эта вещь принадлежала его убитой тете.
Мистер Джозеф протянул мне ожерелье.
- Если позволите, я бы хотела, чтобы оно осталось у вас. – ответила я, ничуть не жалея о своих словах. Все равно я больше никогда не смогла бы его надеть.
- Конечно.
Вечер был расстроен, но к счастью, первым из этой гнетущей гробовой тишины вышел мистер Джозеф, разрядив обстановку.
- Амит, Нарин так похожа на твою мать, когда та была еще девочкой. Мы выросли в этой деревне все вместе и Александру я знал с пеленок. – в глазах дяди заплясали одобрение и радость. Амит напротив напрягся, его сжалась в кулак, а лицо превратилось в застывшую маску. Я не поняла почему разговор о матери Амита, так разозлил его.
- Александра? – оживилась Нарин. – Дедушка, меня ведь тоже зовут Александра! – малышка радостно заулыбалась деду.
- Правда? – я кивнула.
- Когда Нарин родилась, то была очень похожа на Амита. Я помню, что он рассказывал мне, что внешностью был полной копией матери. Тогда мне пришла идея назвать Нарин в ее честь.
- Ты очень добрая, Анетта. Александра была потрясающей женщиной. – на миг мой взгляд уловил, как искривились губы Амита. Что-то тут не так… - Должно быть Амит очень обрадовался этому? – а Амит, казалось, багровел с каждой секундой все больше. Я очень за него переживала и коснувшись его руки своей, попыталась привлечь внимание. Мое прикосновение подействовало на него отрезвляюще и напряжение в его теле ушло, так же как и кулак расслабился.
- Извини, я задумался. – пробормотал Амит, касаясь губами моей щеки, полностью игнорируя вопрос дяди.
Оставшийся вечер мы провели весело и оживленно, играя в карты и кости. Нарин сидела на коленях у Амита, принимая полное участие во всем. Ночью мы разошлись по спальням и почти сразу уснули, а на следующий день мы попрощались с Мистером Джозефом и отправились в путь, обещая навестить его в скором времени вновь.
Всю дорогу до Лондона в машине стояла волшебная обстановка семейности. Нарин трещала без умолку, делясь впечатлениями и задавая интересующие ее вопросы: куда мы едем? Какой у нас дом? Какие соседи? Какая у нее комната? И так далее. На все вопросы отвечал Амит, так как я ответов не знала. Так как путь был долгим Нарин вскоре уснула, и я могла поговорить с Амитом о его вчерашнем поведении.
- Амит, я видела, как вчера ты отреагировал, когда дядя завел речь о твоей маме. Что не так? Ты не любил ее? – Амит вновь напрягся. – Не закрывайся от меня, пожалуйста, я лишь хочу понять тебя. – на мгновение Амит прикрыл глаза, так словно разговор об этом его выматывал.
- Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Но не сейчас. – он выдохнул. - Могу только сказать, что мама – олицетворение всего неприятного, что случалось со мной в детстве. Когда я слышу любое упоминание о ней, воспоминания оживают и заставляют проживать их вновь и вновь. – я едва не потеряла дар речи от услышанного. И хотя он не сказал ничего конкретного, я поняла, что Амит страдал по ее вине. Она стала виновницей, спровоцировавшей его болезнь.
- Мне очень жаль, Амит. Я не должна была называть Нарин в ее честь. Я действовала из лучших побуждений.
- Ничего, что сделано, то сделано. Я не сержусь, родная. Все в порядке. – он нежно погладил меня по голове, даря приятное тепло.
Большие глазницы окон встречали нас приветливо и дружелюбно, обещая райскую, наполненную счастьем жизнь. Наш особняк был великолепен, с разбитым у фасада садом, детской площадкой: с различными качелями, качалками, горками, детским лабиринтом, песочницами и игровыми домиками. Площадка была огромной и рассчитана на целый выводок детей, в прочем Амит не раз говорил о том, что хочет большую семью. Внутри было светло и уютно, повсюду цветы, скульптуры из мрамора и гобелены на стенах. Комнаты просторные и богато обставленные, вся техника, имеющаяся в доме – последних моделей и супернавороченная. От детской невозможно было оторвать глаз: яркая, сочных цветов комната, со множеством игрушек, предназначенных от детей младенческого возраста и до отрочества. В ней было все что угодно, от мягких игрушек, до кубиков и конструкторов. Особо много было игрушек, развивающих логику, память и мышление. Нарин была очарована и все время проводила в своей комнате.