Страница 63 из 122
— Ну, вытирайся же, дурья башка!
Мальчик дотронулся до него. Пальцы землянина с целительными компонентами доставили облегчение ноющей спине. Спасибо, молодой человек, очень вам признателен.
— У каждого из нас собственное полотенце. Это мое, указал Эллиот, — это Майкла, это Герти, а вот мамино. А это когда-то принадлежало папе. Он теперь в Мексике. Ты туда летал?
Старый ученый мигнул, уловив волну грустного чувства на диапазоне связи с мальчиком. Эллиот подступил ближе и растопырил руки, словно крылья.
— Ты ведь везде летаешь на корабле, да? Где твой корабль?
В сознании космического существа всплыл матово сияющий облик корабля, корпус которого, залитый голубовато-красным светом, украшали древние письмена. Сердце-фонарик тоже замерцало в ответ, и вот уже грусть молодого землянина стала его собственной.
— Пусть это будет твое полотенце, — сказал Эллиот. — Мы сделаем на нем метку «И.П.», инопланетянин. — Он снова прикоснулся к удивительному созданию, поражаясь странной коже. Новая волна прокатилась по телу Эллиота, и он понял, что стоявшее рядом существо старее Мафусаила, старее самой старости. — А кожа у тебя, как у змеи, приятель. Да и сам ты не от мира сего!
Ученый чувствовал, как энергия мальчика растекается по каналам его тела: «лум, лум, лум…»; занятно устроены биополя землян — примитивные, но добрые, если научиться ими пользоваться.
Он снова принялся жестикулировать, объясняя пальцами строение атома, любовь звезд и происхождение Вселенной.
— Ты опять проголодался? Хочешь печенья?
Гарви радостно завилял хвостом. Что касается его, он согласен на печенье — конечно, едал он кое-что и повкуснее, но псу, обгладывающему деревянные щетки, привередничать не пристало. Он схватил зубами миску, намекая Эллиоту на готовность принять участие в трапезе, но тот прошел мимо, ведя за собой кошмарную страхолюдину.
«Дудки, — решил Гарви, — я все равно не отстану».
Он затрусил за ними через коридор в комнату Эллиота, где пугало угостили печеньем. Гарви негодующе зарычал и призывно постучал миской по полу.
— Сгинь, Гарви, ты и так толстый.
Это он толстый? Пес повернулся боком, демонстрируя ребра. Но на сей раз провести Эллиота не удалось — баловнем стал уродец. Гарви поплелся проверить, не остались ли съедобные куски в недогрызенном ботинке Эллиота.
Эллиот открыл дверь чулана и обратился к космологу:
— Давай поселим тебя в чулане? Переоборудуем его, как космический «Шаттл». Достанем все, что тебе необходимо.
Престарелый межзвездный скиталец, задрав голову, разглядывал застекленное оконце в потолке клетушки. Через все стекло распростерся, освещаемый солнечными лучами, намалеванный дракон с растопыренными крыльями.
— Нравится? У меня таких много.
Эллиот раскрыл лежавшую на полу книгу и начал показывать страшилищу картинки.
— Вот гоблины… а это гномы…
Глаза чудища прошли несколько последовательных фокусировок, определив при этом структуру бумажных волокон, и настроились на рисунок — со страницы книги таращилось изрядно на него смахивавшее маленькое существо с огромным волочащимся животом.
Неужто какие-то его предки уже терпели здесь бедствие?
Оставив страшилу изучать картинки, Эллиот принялся раскладывать по чулану подушки и одеяла. Он не задавался вопросом, почему прячет пришельца. Он как бы летел на автопилоте, без лишних вопросов, копания в себе, не пытаясь увильнуть от странной миссии. Он знал, что существо доверено ему звездами, и должен был подчиниться… или умереть.
— Тебе здесь понравится! — крикнул он из-за двери. Его мозг и мышцы работали без малейшего напряжения, повинуясь сигналам, пульсирующим внутри. Эллиот не знал, что соприкоснулся с Космическим Законом, направившим его на новый путь. Он знал только, что еще никогда в жизни не ощущал подобного душевного взлета.
Гарви не испытывал подобных духовных метаморфоз; обгладывание каблуков ботинок не облегчило ни страданий души, ни мук желудка. Одно утешало — давно вынашиваемый план куснуть за лодыжку почтальона, осуществление которого было намечено на предполуденные часы.
Эллиот пробежал по коридору и вскоре вернулся с миской воды в руках. Впрочем, вспыхнувшая было у Гарви надежда тут же погасла — миску поместили в чулане перед гоблином со словами:
— Возьми, а все это, — кивок на чулан, — твой командный отсек.
Сразу за дверью чулана Эллиот выстроил шеренгу плюшевых зверюшек.
— Это маскировка. Встанешь с ними в ряд — никто не заметит разницы.
Озадаченный носитель высшего разума тупо воззрился на загадочные приготовления.
Гарви тоже следил за ними, борясь с зарождающимся желанием отгрызть голову у плюшевого медвежонка.
Эллиот тем временем приволок настольную лампу.
— Свет. Видишь?
Он включил лампу, яркий, слепящий свет которой резанул по сверхчувствительным глазам космопроходца. Тот попятился, налетел на проигрыватель и сбил рукой иглу, которая, поехав, поцарапала пластинку. Несмотря на противный скрежещущий звук, случилось неожиданное: внутри инопланетянина вспыхнули мягкие огоньки, а перед глазами снова возникли схемы побега. Для спасения нужна вилка и… что-нибудь вращающееся, вроде той штуковины, на которую он случайно наткнулся. Она будет вращаться, а вилка… нацарапает… послание.
Ученый уставился на проигрыватель, обдумывая выход и лихорадочно перебирая в уме все, что знал о средствах связи.
Он принялся топтаться по комнате в поисках других полезных механических устройств. Выдвинув ящик стола, он перевернул его, высыпав содержимое на пол.
— Полегче, приятель! — прикрикнул Эллиот. — Мне велено поддерживать здесь порядок.
Пришелец обследовал комнату, шаря по углам, вытряхивая, опрокидывая и бесцеремонно расшвыривая все, что попадалось под руку. Попробуй все изучить, когда кругом так необычно. Планета примитивная — действовать приходится на ощупь, методом проб и ошибок. Откуда тут взяться вдохновению?
Его взгляд остановился на прикрепленном к стене изображении марсианской принцессы, наготу которой едва прикрывали несколько полосок сверкающего металла.