В поисках Винни-Пуха

В общем, победа осталась за мной. Мужчины сфотографировали на свои мобильные телефона изображение Разумовского, и мы разошлись.

На улице похолодало. Пожалев, что не догадалась взять с собой куртку, я, зябко ежась, побежала в кафе «Вероника», который находился буквально за углом.

Статус кафе явно не соответствовал данному роду заведения. Помещение было небольшим, разделенным на две примерно равные части. На одной половину разместились столы с простой клеенчатой скатертью и дешевыми пластмассовыми стульями. Другую занимал полупустой бар. Народу было немного, и Разумовского среди них я не заметила. При моем появлении никто даже не шевельнулся, чему я, честно говоря, обрадовалась. Скромно подойдя к барной стойке, я нерешительно остановилась, не зная, с чего начать разговор с барменшей, хмурой женщиной с брезгливым взглядом. Рогачева Вера Павловна, гласил бейджик на ее груди. Так ничего и не придумав, я заказала себе простой воды и робко пристроилась на высоком стуле.

Барменша, налив мне в весьма сомнительной чистоты стакан воды (явно из под крана), тут же потеряла всякий интерес.

Я нерешительно потерла нос и наконец, тихо спросила, обращаясь к ней:

– Вера Павловна, извините, вы не могли бы мне помочь?

Женщина бросила на меня хмурый взгляд.

– Наркотой не торгуем, – бросила она.

– Нет-нет, – зачастила я, выхватывая из сумки фотографию Григория и показывая его Рогачевой. – И ищу своего друга, мне сказали, он может быть здесь. Вы его не видели?

Женщина мельком взглянула на снимок.

– Не помню, здесь знаешь сколько народу бывает?

Наверное, нужно ей заплатить, мелькнуло в голове. Я быстро залезла в сумку, достала кошелек и обнаружила, что у меня осталось только двадцать рублей. Вспомнив, что следующим в моем списке значится клуб, где наверняка платный вход, я схватила фотографию Разумовского, вылетела на улицу и горько заревела. Я оказалась просто никчемной тупицей, которая даже не сообразила взять с собой денег, чтобы оплатить вход в клуб и которая не сумела вывести на откровенность даже барменшу! Такая идиотка, как я, определенно не сможет помочь своему другу, и теперь Димка обречен вечно томиться в плену похитителей! Я заревела еще горше, испытывая к себе и Пуху огромную жалость.

– Ну и чего слезы льем? – вдруг весело раздалось надо мной.

Я подняла голову и сквозь слезы разглядела давешнего скелета. На этот раз джинсы он сменил на теплый свитер и черные брюки.

– Эге, – удивился скелет, – так это я к тебе сегодня подкатывал. А где твой упырь? – спросил он, немного нервно озираясь по сторонам.

Я хихикнула – Димке обязательно понравится Васькино новое прозвище.

– Нету, – всхлипнула я, – в баре он.

Скелет с жалостью посмотрел на меня, видимо, решив, что «упырь» наливается.

– Ты из-за этого плачешь? – вздохнул он.

Я растерялась.

– Нет.

И вспомнив про свою неудачу, снова заревела.

– Тааак, – протянул скелет, – хватит топить тротуар. Идем, – и, схватив меня под локоток, куда-то потащил.

Я так оторопела от его приказного тона и свойского жеста, что без пререканий пошла за ним.

– А куда мы идем? – наконец, догадалась спросить я.

– Домой, – просто сказал скелет.

– А-а-а, – протянула я и подпрыгнула,– к кому домой?

Скелет вздохнул.

– Иду я по улице, – вдруг сказал он. Вижу – девушка плачет. Сама в платье, красивая такая, а плачет. Вот и решил помочь. Не бойся, приставать не буду, не люблю плакс.

– Я не плакса! – возмутилась я.

Мы уже зашли в подъезд, который показался мне смутно знакомым и поднялись на второй этаж.

Да ведь здесь живет Разумовский! – сообразила я. В квартире под номером девять… к двери которой только что подошел скелет и, немного повозившись, открыл собственным ключом!

– Прошу, – улыбнулся скелет, приглашающее распахивая дверь, – только аккуратней, у нас в прихожей света нет, лампочка вчера выгорела.

Я осторожно зашла внутрь, с интересом озираясь по сторонам.

Квартира оказалась небольшой, состоящей из крохотной спальни, маленького зала и совсем уж со спичечный коробок кухоньки.

– Надо же, – внезапно задумчиво протянул скелет, оглядывая зал. – Кажется, книга лежала левее, а шкаф слегка приоткрыт был…

Васька! Вот откуда он достал фотографию! А еще врал мне, что соседка дала! Вот ведь… полицейский хренов!

– Тебе, наверное, показалось, – промямлила я.

– Наверное, – согласился скелет и тут же встряхнулся. – Айда на кухню, чаю попьем.

Я пошла вслед за гостеприимным хозяином дома и, помыв руки, села, с трудом втиснувшись в тесное пространство между столом и стеной. Скелет, тем временем, все вытаскивал и вытаскивал тарелки, и вскоре на столе уже громоздись вазочки с печеньем, конфеты, варенье и пирожные.

– Люблю сладкое, – заметив мой удивленный взгляд, пояснил скелет. – Меня, кстати, Дима зовут.

Услышав имя, я поперхнулась и снова приготовилась реветь.

– Это у тебя профессиональное? – грустно спросил Дима.

– Что? – не поняла я.

– Слезы лить, – последовал ответ.

Я всхлипнула раз, другой и замолчала.

– Уже лучше! – обрадовался скелет. – Пей чай, остынет.

Я послушно глотнула сладкую жидкость – похоже, Дима положил туда никак не меньше трех ложек сахара. Пять минут слышалось только упоенное хруст – это я налегла на печенье. Дождавшись, пока гостья насытится, скелет по имени Дима велел:

– Теперь рассказывай.

Я заерзала – а вдруг этот Дима с Григорием заодно? Впрочем, вряд ли.

– Ты здесь один живешь? – спросила я.

Дима растерянно моргнул.

– Нет, мы с другом эту квартиру снимаем, только его сейчас нет дома, а что?

Вот ведь Васька! Облазил квартиру, а не сообразил, что здесь двое живут!..

– Несколько дней назад пропал мой друг. Его зовут Дима, – тихо сказала я.

Тезка моего друга кивнул – кажется, он начал понимать причину моей слезливости.

– Парень, с которым ты живешь, Григорий Разумовский, – продолжала я, – может что-то об этом знать…

Не говорить же парню, что его сосед и похитил Пуха!

– С чего ты это взяла? – удивился Дима.

– Мой друг встречался с сестрой Разумовского, поэтому они и были знакомы. Вот только… Разумовский куда-то исчез. Я заходила сюда сегодня днем, но соседка сказала, что его нет дома.

– Ну и правильно, – пожал плечами хозяин квартиры, – Гриша у Ларисы, наверное.

– У какой Ларисы? – не поняла я.

– Девушку его так зовут – Лариса, – хихикнул Дима, – такое распространенное русское женское имя…

– У Григория есть девушка? – продолжала я тупить, не понимая, как можно было даже не подумать о том, что у Разумовского есть возлюбленная. А у кого может скрываться парень, похитивший человека и совершивший попытку убийства прямо напротив отдаления полиции? Конечно же, у своей девушки. Следует отметить, что особым умом парень не блещет. – А где она живет?

– О, чуть ли ни в другом конце города, – улыбнулся Дима, – они с Гришей познакомились в институте на первом курсе, с тех пор вместе. У меня где-то была бумажка с ее адресом, Гриша оставлял на всякий случай, подожди…

Скелет вскочил со своего стула и бросился в зал. Тотчас там что-то загремело, зашуршало, потом даже грохнуло, и затем появился довольный Дима, весь в пыли. В руках он держал клочок бумаги.

– Улица Зенитная, дом 49, квартира 49, – радостно прочитал он. – Держи!

– А тебе он больше не нужен? – удивилась я. – Вдруг понадобится?

– А, – отмахнулся Дима, – если понадобится, Гриша снова напишет.

А вот это вряд ли, подумала я, но вслух сказала: