Гордость и страсть

Майклз Ферн

Гордость и страсть

Глава 1

Повсюду, куда бы ни падал взор Мэрилин, ослепительное бразильское солнце освещало яркую картину людского столпотворения на грубо сколоченной речной пристани. Уличные продавцы во весь голос расхваливали свои товары. Моряки переходили от прилавка к прилавку, спорили о ценах и все равно платили столько, сколько запрашивали торговцы. Дети в лохмотьях бежали за моряками, тянули их за рукава и цеплялись за брюки, клянча сладости или жестами приглашая посетить лавку своих родителей.

Пока торговцы препирались с покупателями из-за цен, стройные индианки в длинных юбках расхваливали свой товар, соперничая друг с другом. Вокруг кипела жизнь, а буйство красок радовало глаз. Это было самое восхитительное зрелище, которое когда-либо разворачивалось перед взором Мэрилин.

Особенно ей понравились индианки – их гладкая смуглая кожа, не такая черная, как у негров, а орехово-коричневая, большие темные глаза и прямые черные волосы, стянутые на затылке. Женщины носили одежду ярких цветов с пестрыми узорами. Мэрилин почувствовала себя слишком блеклой рядом с ними.

Она заметила, что некоторые индианки оценивающе посматривают на нее и переговариваются между собой. Девушка вспыхнула под их бесцеремонными взглядами.

Попутчица Мэрилин, миссис Квинс, уловила ее замешательство и перевела слова индианки, сказанные на певучем языке аборигенов:

– Эти женщины говорят, что вы красивы, и называют вас Золотой Девушкой. Они поражены вашей внешностью и, по-моему, завидуют вам.

– Как странно, миссис Квинс. Я только что думала, как хороши собой эти индианки. Надо признаться, я чувствую себя слишком бледной по сравнению с ними.

– Дорогая, вы же знаете поговорку: «На чужом пастбище трава всегда зеленее». Пойдемте, нам еще нужно выяснить, на каком пароходе мы сможем добраться до Манауса.

При упоминании этого экзотического города Мэрилин почувствовала радостное возбуждение.

«Манаус, – говорилось в географическом описании, – жемчужина зодчества и культуры, сверкающая под солнцем Бразилии в таинственной глубине джунглей. Город основан на берегах Амазонки в 1669 году в качестве форта для защиты северных границ. Особенно бурно Манаус развивался в годы каучуковой лихорадки».

Держа в одной руке шляпную картонку и грациозно подбирая юбки другой рукой, Мэрилин направилась вслед за высокой угловатой миссис Квинс, которая устремилась к приземистому зданию у края пристани.

Совсем рядом с Мэрилин промчался какой-то мальчуган. Она поспешно отшатнулась, чтобы избежать столкновения, и в этот момент заметила высокого темноволосого мужчину с непокрытой головой, который пристально смотрел на нее. Дерзкий взгляд встревожил девушку, и она торопливо бросилась догонять свою попутчицу, опасаясь подвергнуться неучтивому обхождению.

Оказавшись рядом с миссис Квинс, Мэрилин услышала обрывок обращенной к ней речи. Очевидно, та не заметила отсутствия своей юной спутницы.

– Вам понравится на пароходе. Музыка и веселье – это как раз то, что нужно молоденькой девушке. Наши пароходы здесь, на Амазонке, могут составить конкуренцию пароходам на вашей Миссисипи по роскоши, подаваемым блюдам и предлагаемым развлечениям. Вам представится случай надеть ваши самые красивые платья.

Мэрилин улыбнулась, наблюдая, как светлые серо-голубые глаза женщины загорелись в предвкушении веселья и осветили худое суровое лицо миссис Квинс.

Заказав каюты на пароходе «Бразилия д'Оро», Мэрилин и ее попутчица подошли к причалу.

– Наш багаж доставят на «Бразилию», когда мы будем подниматься на борт, – сказала миссис Квинс.

Они стояли у трапа, ожидая боцмана, который должен был проверить их билеты. Миссис Квинс увлеклась приятной беседой с начальником пристани, когда Мэрилин снова почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Она подняла глаза и увидела на прогулочной палубе прямо перед собой того самого высокого мужчину с непокрытой головой, опиравшегося на поручни парохода. Девушка поспешно отвела глаза, но вскоре ее взгляд снова вернулся к незнакомцу.

Яркое тропическое солнце отражалось от его белого костюма, и Мэрилин пришлось прищуриться, чтобы получше рассмотреть этого человека. Легкий ветерок перебирал пряди темных волос над загорелым лицом. Незнакомец был красив настоящей мужской красотой и явно интересовался Мэрилин. Он не сводил глаз с ее лица, и девушка почувствовала, что краснеет под этим дерзким взглядом. Заметив, что Мэрилин смотрит на судно, миссис Квинс спросила:

– Они очень красивы, не правда ли?

– Что?

– Колесные пароходы! Разве они не великолепны?

– О да, – рассеянно ответила Мэрилин. – Я слышала о колесных пароходах, которые ходят по Миссисипи, но видела их только на картинках.

Судно действительно выглядело очень нарядно: белое, с поручнями, выкрашенными красными и золотыми полосами. Трубы были ярко-оранжевыми, а трап изумрудно-зеленым. В любом другом месте эти цвета показались бы кричащими, но на этом изысканном пароходе они прекрасно сочетались друг с другом.

Подошел носильщик и взял их багаж. Мэрилин направилась вслед за миссис Квинс по трапу на борт «Бразилии». Девушка покрепче ухватилась за поручни, так как еще неуверенно ступала по суше после нескольких недель морского путешествия из Новой Англии в Бразилию, поэтому ей хотелось поскорее снова очутиться на палубе корабля. В мозгу Мэрилин мелькнула смутная мысль: можно ли испытывать не морскую, а «сушную» болезнь? Она как-то странно чувствовала себя после того, как сошла с корабля на твердую землю. Мэрилин поделилась своими впечатлениями с миссис Квинс.

– Конечно, детка. Я тоже чувствую себя не в своей тарелке. На борту «Бразилии» нам сразу станет легче. По правде говоря, я жду не дождусь, когда наконец доберусь до моей плантации, где смогу вести тихую, спокойную жизнь, которая мне так нравится.

Мэрилин с трудом могла поверить, что миссис Квинс ведет размеренную жизнь.

Они последовали за носильщиком, проводившим их к двум каютам, расположенным рядом. Смуглый мужчина небольшого роста открыл дверь, и женщины оказались в прохладной затемненной комнате, обставленной со вкусом. Убранство каюты было решено в стиле беседки, навевающей мысли о свежей зелени и бледно-розовых лепестках цветов. Ярко-розовый ковер подчеркивал светлый оттенок занавесок. С низкого потолка свисал сверкающий хрустальный светильник, в точности соответствующий уменьшенным пропорциям каюты парохода.

Каюта, отведенная миссис Квинс, была обставлена точно так же, только на полу лежал ковер малинового цвета.

– Здесь мило, не правда ли? Мэрилин, вы меня слышите?

Но та не слушала миссис Квинс. Внимание девушки было обращено на открытую дверь, где мелькнула высокая фигура мужчины в белом костюме.

– Извините, миссис Квинс, вы что-то сказали?

– Я спросила, нравятся ли вам каюты?

– Да, здесь в самом деле очень мило.

– Дитя мое, вы слишком устали. Вам нужно отдохнуть. Вы почувствуете себя лучше и сможете хорошо повеселиться вечером.

– Вероятно, вы правы. Я действительно немного устала.

– Тогда отправляйтесь в вашу каюту и полежите, а я присмотрю за багажом.

– Спасибо, миссис Квинс.

Пробудившись после непродолжительного сна, Мэрилин, свежая и отдохнувшая, с восторгом предвкушала удовольствие от предстоящего вечера на борту речного парохода. Судя по всему, вечер действительно обещал быть веселым. До нее уже доносились звуки музыки, которую играл небольшой оркестр.

Мэрилин наскоро умылась и села причесываться перед овальным туалетным столиком, задрапированным кисеей. Перед сном она торопливо разместила свои косметические принадлежности на полированной поверхности столика. Под шпильками, лентами и пудреницей Мэрилин заметила щетку для волос, оправленную в серебро.

Девушка любовно взяла ее в руки и прижала к щеке. Так ей казалось, что отец находится рядом. Это был его последний подарок перед смертью. Мэрилин снова ощутила, какая ужасающая пустота образовалась в ее жизни. Возможно, через некоторое время острые, ранящие края этой пропасти станут менее болезненно впиваться в ее душу, пустота перестанет быть столь зияющей, и Мэрилин сможет легче переносить боль потери. Девушка внимательно рассматривала гравированную поверхность оправы. Тонкий пальчик обвел буквы «Древо Жизни», название той самой каучуковой плантации, куда она направлялась. Эта плантация принесла состояние ее отцу, а теперь должна была стать новым домом Мэрилин.