Страница 26 из 86
— Там сейчас сидит маленькая мушка? — переспросили Лиам, с ошеломлённым видом, рассматривая в своих руках один из шариков.
— Да. Вот эти орешки мы измельчим, выдержим в воде или вине несколько дней. Затем к настойке добавим немного железного купороса и жидкость станет густо-чёрной. Полученный раствор будем использовать в качестве чернил.
— Ты так много знаешь? И ты хорошая, почему тебя так не любили в туате?
— Не знаю, — ответила ребёнку и задумалась. Я действительно не знаю, всё что услышала от людей, это всего лишь их предвзятое мнение. Что на самом деле происходило и как Куинн вела себя, я не видела.
— А ещё, что можно из них сделать?
— Эти галлы, также используют в лечебных целях. Настойки применяли для полосканий при воспалениях горла и рта, это когда появляются маленькие болячки. Или для обработки ожогов и обмороженных участков кожи. Или на губе если вдруг появится трещина, намажешь настойкой из чернильных орешков и рана заживёт.
За общением время пролетает незаметно. Мы направлялись строго по следам телег, примятая трава явственно указывала нам путь. Дважды с Лиамом делали остановки, по требованию организма. И каждый раз я со слезами на глазах забиралась на неприступную крепость, с именем Рона. Надо отдать должное этой терпеливой лошадке, я бы на её месте давно бы взбрыкнула и ускакала от столь неуклюжей наездницы. Лиам старался облегчить мне этот процесс, находил удобные поваленные деревья.
— Видишь? Трава ещё не выпрямилась, значит они уже близко, — сообщил Лиам, — мы скоро их догоним, и ты отдохнёшь в телеге.
— Спасибо, — поблагодарила мальчика. Я ни слова не сказала, не жаловалась и не стенала, ну если только слёзы бежали, когда карабкалась на лошадь. Я очень старалась держаться, но боль нарастала, спину ломило, голова казалось лопнет от напряжения, а стиснутые челюсти вот-вот раскрошат зубы. Но Лиам, всё замечал и как мог, подбадривал.
— А ты до сколько умеешь считать? Я до двенадцати? — спросил Лиам, отвлекая меня от боли хотя сам нет-нет, но поморщится. На одной из остановок я густо намазала его спину вонючей мазью, ранки подсохли и стягивали кожу ребёнка. После чудесного снадобья Кары мальчишке стало гораздо легче.
— А почему только до двенадцати? — перевела разговор, как объяснить до сколько? До бесконечности, а знают ли здесь такие цифры. А что с письмом? Чтением?
— Потому что мне столько исполнилось, — пожал плечами Лиам.
— А хочешь я тебя научу считать до тысячи?
— Да! А когда?
— Ну, можем начать сейчас, — ответила ему, и мы приступили к обучению, по дороге считая деревья, камни и тучки. И даже пытались пересчитать пролетающих над нашими головами птиц.
Мне казалось, что мы едем вечность и никогда не догоним Анрэя. Уже совсем смеркалось, в безмолвной тишине застыли величественные деревья, они тянулись своими пышными изумрудными вершинами в бездонное небо. Птицы ещё пели, но песни их были унылы, а дорога стала уже и без конца петляла.
С наступлением вечера, я и Лиам почти не разговаривали друг с другом, напряжённо вслушиваясь в зловещую, звенящую тишину, невольно поёживаясь. Мы час назад въехали в густой лес, кроны которого смыкались над нами так, что иногда чудилось, будто проезжаем туннель.
Чем дальше мы продвигались в глубину тёмного леса, тем страшнее становилось, из-за каждого дерева мне мерещились светящиеся глаза. Любой шорох пугал до икоты, Лиам не осознанно, придвинулся ближе и периодически вглядывался в моё лицо и даже Феликс бежал рядом и ни разу не подал голос.
За очередным поворотом, ослепительно яркое пятно на фоне тёмного леса заставило нас остановиться.
— Как ты думаешь, это Анрэй? — шёпотом спросила я у Лиама.
— Не знаю, надо спешиться и подобраться ближе.
— Кто вы?! — громкий грубый голос, раздавшийся за нашей спиной, добавил моей голове не одну прядь седых волос.