Как стать волшебником

Нита смущенно потупилась:

– Ты, может быть, и прилежно читал, а я не могла осилить и сороковую главу. Сколько бы я ни читала, всегда оставалось еще больше страниц.

Кит улыбнулся:

– Если честно, так и я до конца по-настоящему не прочитал. Многие главы просто проглядывал. Терпения не хватало.

– Слушай, а вдруг самые нужные главы мы пропустили или, как ты говоришь, просто проглядели? – испугалась Нита.

– Скоро узнаем, – усмехнулся Кит.

Лотос свернул налево на углу Третьей и Сорок второй и понесся прямиком к Центральному вокзалу. Сорок вторая была пустынна. Ни одной машины не появлялось. Но зато темнота сгущалась и становилась почти ощутимо тяжелой. Лотос сбавил скорость, внимательно освещая дорогу фарами.

– Подъезжай справа, – сказал Кит, притрагиваясь рукой к светящемуся щитку машины.

Лотос остановился напротив дверей Центрального вокзала, не заглушая мотора, открыл сначала переднюю дверцу и выпустил Кита, потом распахнул заднюю перед Нитой.

Они ступили на тротуар и стали настороженно озираться. Тишина. В темноте едва различимы вокзальные двери. Нита нервно вглядывалась в эту безмолвную тьму. Кит задумчиво гладил ладонью левое крыло Лотоса.

Что-то глухо лязгнуло. Будто удар молотка по наковальне. Совсем рядом. Тишина. И снова металлический удар. Потом еще. Эхо ударилось в стену здания с пустыми глазницами окон и рассыпалось звонкой дробью. И снова лязг. Звук металлических шагов. Удар металла о камни мостовой. Один, другой, третий, четвертый… Мерные металлические шаги. Лотос встрепенулся и с глухим рычанием повернулся в сторону Сорок первой улицы.

Лязгающий звук становился все громче, его отголоски метались между фасадами зданий, наполняя всю улицу металлическим грохотом. Невозможно было определить, откуда надвигаются на них эти металлические шаги.

Вдали, там, где начиналась Лексингтон авеню, возник сгусток мрака. Его очертания, его неправдоподобные размеры пугали. Нита могла различить тень чуть ли не пятнадцати ног, несущих эту тьму темноты. Вот она вытянулась из-за угла целиком, постепенно обрела очертания и загрохотала стальными копытами по улице.

Теперь можно было легко различить восемь тяжелых, ужасных копыт, вминающихся в толщу тротуара. Они принадлежали громадной чудовищной лошади. Вместо головы у нее торчал голый череп с глубокими впадинами глазниц и беззубым оскалом челюстей. Конь был отлит из черного чугуна, будто только что спустился с пьедестала по приказу своего грозного седока. Черный наездник сливался с темнотой, будто и сам был ее порождением. Поглотитель Звезд! Нита узнала его. Только теперь он сменил обычный костюм-тройку на кольчугу и черный, как ночь, плащ. Лицо его по-прежнему было красивым, но совершенно лишенным человеческого выражения. Ужасный, непроницаемый взор. Глаза его горели пламенем, рожденным Книгой Тьмы. У ног его коня бесновались, визжа и кусаясь, перитоны. Они с вожделением впивались глазами в Кита и Ниту, ожидая разрешения наброситься на свои жертвы.

Кит и Нита окаменели, а огонек Фреда померк. Холодная, высокомерная, неподвижная фигура на черной лошади вдруг воздела над ними руку. И в ней сверкнул стальной меч. Он обжег темноту, исказил до дрожи воздух вокруг, как это делала Книга Тьмы.

– Вы кое-что украли у меня! – прозвучал словно бы прилетевший из Космоса ледяной резкий голос, – Еще никто не осмеливался на это!

Молния, сверкнувшая из лезвия меча, была еще ужасней, чем пламя из пасти Старейшего. Нита даже и не пробовала выставить свой рябиновый прутик. Это было бы так же глупо и бесполезно, как защищаться листком бумаги против лазерного луча. Они с Китом отскочили в сторону.

Воздух вокруг них неожиданно стал прозрачным, Темнота отхлынула из окружающего их воздушного купола, будто ее выжгли беспощадным потоком света. Молния меча, достигнув этого прозрачного купола, вдруг с сухим металлическим звуком сломалась, и осколки ее впились в испачканные сажей камни фасадов, выворачивая кирпичи и осыпая штукатурку.

И в это же мгновение Лотос кинулся на чугунного коня и его всадника.

– Нет! – отчаянно крикнул Кит и рванулся за Лотосом.

Но Нита крепко ухватила его за руку и потащила в дверь вокзала, спасаясь от летящих на них перитонов. Лотос впился железными клыками в горло чугунного чудовища. Конь поднялся на дыбы, взмахнул передними ногами, крутанул черепом, сверкнул темными глазницами, стряхнул Лотоса и в то же мгновение обрушился на него четырьмя чугунными копытами. Вспышка взрыва на мгновение поглотила все. Кит в тоске оглянулся на погибающего Лотоса и, подчиняясь Ните, нырнул в дверь. Они побежали по наклонному пандусу, ведущему внутрь Центрального вокзала.

Нита лихорадочно выдергивала на бегу из кармана рябиновый прутик, все еще волоча за собой плачущего Кита. Вдруг Кит рванулся назад. Нита, так и не выпустившая руку Кита, чуть не рухнула на спину. Это их спасло. Под ногами разверзлась пропасть. И они остановились на самом краю ее.

Пол вокзального зала исчез. На его месте дымилась глубокая расщелина в ледяной глыбе. До самого подвала этаж за этажом были словно расколоты топором. В лицо им пахнуло запахом гари и искореженной, оплавленной стали. А там, снаружи, снова послышался грохот копыт и вой перитонов.

А под ними разветвлялись тоннели и глазели в темноту пролетов оборванные лестничные марши. Дна пропасти не было видно, оно заволоклось дымом и кружащимся облаком сажи. Голубые дуги скрученных рельсов светились фосфорическими росчерками. Красный зловещий свет шел снизу, будто там клокотала пылающая лава. А копыта звенели все ближе и ближе.

Нита в отчаянии прижалась к Киту. Слезы на его глазах еще не высохли, но он уже весь собрался и успокоился.

– Я знаю, что делать – сказал он.

Кит вытащил из заднего кармана антенну, и Нита увидела, как вокруг него тут же разлилось голубоватое свечение. Воздух стал ясным и прозрачным, напоенным озоновой свежестью. Кит швырнул в дымящуюся бездну тонкий стержень. Нита еле сдержалась, чтобы не крикнуть: антенна сверкнула в дымящейся тьме.

Удары копыт смолкли. И тут же послышался звук железных шагов. Казалось, тяжелые чугунные сапоги с хрустом, как стеклышки, дробят камни мостовой. А Нита все еще не могла оторвать взгляда от падающей антенны. Она шептала заклинание и была словно скована его силой и в то же время чувствовала, как вместе с очищенным от гари и мрачных испарений воздухом в нее входит ясность, спокойствие, уверенность.

С антенной творилось что-то странное. Падая, она не уменьшалась, а росла, увеличивалась. Она удлинялась, ширилась и уже нисколько не напоминала зазубренный стальной обломок. Резкий голубой свет исходил от нее, отражался от стен пропасти и играл на лицах ребят. И свет этот словно бы растекался, твердел и превращал круглый стерженек антенны в широкое обоюдоострое лезвие меча. И это лезвие не падало уже, а лежало мостом поперек пропасти.

Кит сделал шаг и ступил на скользкую плоскость сверкающего лезвия.

– Кит! – ужаснулась Нита.

– Оно твердое, – сказал Кит, делая еще шаг и балансируя руками над бездной.

Лезвие меча слегка прогибалось под ним, пружинило и дрожало при каждом его шаге.

– Иди за мной, Нита, – позвал Кит. – И не бойся, он пройти не сможет, потому что эта сталь кована при дневном свете. Ему бы пришлось изменить свое обличье Владыки тьмы или закопать эту яму.

– Иди, Нита, – сказал Фред, паря над расщелиной.

Нита была буквально скована страхом. Но железные шаги, настигающие их, толкали вперед. И она пошла. Руки в стороны, как на гимнастическом бревне. Она шла, боясь опустить взгляд, увидеть под собой грозную бездну. Этот мост был не такой надежный, как тот, из сгущенного воздуха. Он так опасно прогибался при каждом шаге! К тому же она никак не могла попасть в шаг Киту. И они, ступая не в такт, раскачивали мост еще сильнее. Нита останавливалась, делала глубокий вдох и пыталась приноровиться к широкому шагу Кита.

Ее окутывал дым, клубами поднимавшийся из глубины расселины. Под куполом вокзала двигались тени, и в них угадывались огоньки злобных, внимательно за ней следящих глаз. Двери впереди нее нервно хлопали створками, то открывая, то пряча от ребят выход на платформу. Нита измерила взглядом остаток пути по лезвию. Шагов пять. Кит уже прошел их. Четыре, три, два, один…