Страница 4 из 48
Вдруг ко мне кто то прикасается, я вздрагиваю всем телом и кричу.
— Катя, это я — Боря, слышишь? — я понимаю голову и вижу дядю Борю, кидаюсь обнять его, мне просто нужна поддержка, — Успокойся, ты же девочка сильная, он больше не придет, — говорит это и гладит меня по волосам.
Я немного успокоилась, только не могла поверить, в то что Никита больше не вернется.
— Спасибо, дядя Боря, что бы я без вас делала? — отстраняюсь от него, а он легко отпускает.
— Брось, я ничего толком не сделал, всё Кирюшка мой, если б не он...
— Прошу, передайте ему мою благодарность за спасения, — и уточняю причину, по которой не могу сделать это сама, — я сейчас не хочу никого видеть из мужчин.
— Конечно. Тебе надо обработать губу.
Я касаюсь губу пальцем и кривлюсь от боли.
— Да, я сейчас обработаю. Дядя Боря, вы на меня, пожалуйста, не обижайтесь, но я сейчас хочу побыть одна. И не говорите пока ничего Раисе Петровне, я завтра ей сама всё расскажу.
— Хорошо-хорошо, я оставлю и всё понимаю. Ты же не сделаешь глупостей? — обеспокоено спрашивает и внимательно смотрит в моë лицо.
Я уверенно качаю головой. Я вообще сейчас ни на что не способна. Как только дядя Боря закрывает за собой дверь, я встаю с пола, сажусь на кровать и обрабатываю губу, прокручивая всё моменты сегодняшнего дня: пять номеров для уборки, ожог рук, приставания Никиты, незнакомец.
Незнакомец — я совсем про него забыла. Ложусь на кровать, но уснуть не получается. Поэтому я принимаю решение подумать о возможности ранней встречи с незнакомцем, нежели вспоминать Никиту, и всё с ним связанное.
Только вот, где мы могли встретится: я горничная, не выходящая из отеля, обычно таких гостей я запоминаю, и если он был бы постоянным посетителем, то мне бы об этом сказали. Значит, этот вариант отпадает, но других мыслей у меня нет.
Всю свою жизнь я провела в отеле и детдоме. Я сильно сомневаюсь, что он из детдома, он ведь богатый это сразу видно: одежда, часы, номер. Значит, мне показалось, не могли мы где-либо встретится, мы люди из разных кругов.
Хотя он же тоже спросил о возможном раннем знакомстве, тогда как? Мог он меня перепутать с кем то? Думаю да, другого объяснения у меня нет. Если бы я знала его имя — было бы легче. Под эти размышления я засыпаю, просыпаясь каждые пол часа от кошмаров, произошедших сегодня со мной.
Просыпаюсь в пять утра и понимаю, что не хочу больше мучить себя кошмарами. Снимаю бинты, надеваю перчатки, как я и думала это адски больно, а мне в них еще работать, надеваю медицинскую маску, что бы скрыть разбитую губу и кровоподтек под ней, и направляюсь к Раисе Петровне.
Удивляюсь, когда наблюдаю её за рабочим местом в такую рань. Она замечает меня, и по её взгляду ясно, что она ждет объяснений. Я рассказываю, не пропуская не малейшей детали. Так мы проводим целый час, прерываемся мы, когда заходят горничные для получения работы.
И снова "день сурка" : встаю последней в линию из горничных. Сейчас Раиса Петровна будет раздавать номера.
Я не слушаю, до тех пора пока не называют мою фамилию.
— Катя, ты сегодня работаешь в 402.
— И всё? Я могу работать как обычно. — пытаюсь я отстоять свою работу.
— В этом нет необходимости. — совершенно спокойно произносит она и подмигивает мне.
Ха, как мне повезло, что я попала на работу именно к ней.
Я закончила достаточно быстро, несмотря на боль рук, которая увеличилась вдвое, из-за того что руки вспотели в перчатках и незажившая кожа рук прилипала к ним. Я даже пообедала со всеми в обед, набралась сил, а после отправилась работать дальше.
Сегодня был очень легкий день. Когда горничные пришли сдавать тележки, у Раисы Петровна зазвонил телефон и она попросила всех задержаться.
— Так, в Президентский требуют горничную, — я опустила голову, закрыла глаза и надеялась, чтобы выбрали не меня, — Соколовская, иди. — я облегченно выдохнула, а Соколовская запрыгала от счастья.
— С радостью. Катька, а он красивый? Ты же вчера там убиралась.
— Красивый. — сдавленно отвечаю.
И она начала прихорашиваться: поправлять волосы, приподнимать грудь, поднимать юбку платья.
Каждая из горничных пыталась понравиться богатому гостю, чтобы он увез её с собой. Все, кроме меня, я не хотела такой перспективы.
Она радостная убежала в Президентский, желая охмурить гостя, а я пошла к Раисе Петровне.
Буквально через семь минут вернулась разъяренная Соколовская, посмотрела на меня свирепым взглядом.
— И чем ты ему понравилась, дура да и только.
— В чем дело? — я не понимала её взгляда и слов.
— А вот в чем — красавчик из Президентского требует, чтобы пришла ты!
Зачем я ему понадобилась? Я не хочу идти, но выбора у меня нет.
Глава 7
Поднялась на последний этаж отеля, подошла к нужной двери, занесла руку, чтобы постучать и... Не смогла, так и осталась стоять. Спустя минуты три, я все же решилась и постучала в дверь — хуже, чем сейчас уже не будет, началась чёрная полоса в жизни, хотя она у меня и не прекращалась никогда.
— Войди, — услышала тот самый голос.
Открыла дверь и медленно прошла внутрь, обнаружила хозяина номера, стоящим у окна спиной ко мне.
— Садись, есть разговор. — прозвучало, как приговор.
— Я постою. — упрямо ответила я, подумав, что так я буду ближе к двери в случае чего.
Он повернулся, подняв бровь, и не спеша направился в мою сторону. Я опустила голову, закрыла глаза и начала часто дышать. Видимо он это заметил, потому что шаги прекратились, я все-таки подняла голову, он стоял в трёх шагах от меня.
— Почему ты меня боишься, разве я давал повод или может быть я настолько страшный? — невозмутимо поинтересовался он.
Глупо было сново отрицать, то что я его боюсь. Поэтому решила перейти сразу к делу.
— Зачем вы меня звали?
— Просто хотел поговорить, нам есть о чем. — что он имел в ввиду под словом "нам"? — Можешь снять маску и перчатки, работать ты сейчас не будешь.
Я понимала всю безнадежность ситуации, мне нельзя снимать ни то, ни другое.
— Тем не менее у меня есть работа после вас, — я врала, главное чтобы он этого не понял.
— Ночью? Ты ведь работала в дневную смену. — зачем он спрашивает?
— Такова работа горничных. Давайте ближе к делу. — я не смогу долго находиться с ним в одной комнате и я уже начинаю закипать, а дерзить ему мне ни в коем случае нельзя.
— И всё же я прошу снять вас маску и перчатки, так будет прошёл нам обоим.
Я не стала этого выполнять, лишь опустила голову. Ему это не понравилось, он сделал шаг ко мне, а я от него, мои руки задрожали, как это бывает обычно в стрессовой ситуации. Это не осталось без внимания.
— Катя, прошу, не бойся меня, я ничего тебе не сделаю. Просто сними уже эти чертовы вещи, пока это не сделал я.
— Я не могу. — это всё, что я смогла сказать.
— Я заплачу штраф, если в этом дело, — он понял меня неправильно.
Мне ничего не оставалось делать, как выполнить его просьбы.
Я начала снимать перчатки, и простонала от боли, они прилипли к коже и снимались вместе с ней. У меня не получится снять их в одиночку.
— Давай помогу, — мне было настолько больно, что я забыла о госте. Он куда то сходил, а потом направился ко мне и меня сново затрясло, — да что же это такое?! Не трясись, я всего лишь помогу тебе. — Он коснулся моей руки, а меня словно током ударило, какие у него нежные руки.