Страница 2 из 48
Также здесь стояли стелажи с инструментами, которые занимали значимую часть пространства, маленькая прикроватная тумбочка, она же и письменный, и обеденный стол, маленькая раковина, из которой преимущественно бежала ржавая вода, и всё.
Больше в комнате ничего не поместится, потому что просто нет места. Вся тумбочка была забита конфетами, которые приносил дядя Боря, инженер и мастер на все руки. Каждый раз, приходя за инструментами, он приносит сладости и немного болтает со мной, если есть время.
За два года работы в отеле, он стал для меня близким человеком, как и Раиса Петровна. Вот только конфеты эти я не ем, так как от них только сильнее разыгрывается аппетит, а всё что у меня есть из еды это пара пачек лапши быстрого приготовления, которые я покупаю, если получаю чаевые от гостей. В отеле персонал кормят только в обед, и у меня не всегда получается попасть на него из-за работы.
Работы мне всегда доставалось намного больше, чем остальным — так я отрабатываю место жительства.
Роскошь — слово для меня неизвестное. Из одежды у меня практически ничего не было, и здесь мне помогла Раиса Петровна, она принесла одежду своей дочери, которой она уже не пользовалась. Про телефон и прочую электронику вообще молчу, нечего говорить, так как ничего этого у меня нет.
И только я хотела пойти и извиниться перед гостьей, как в каморку заглянула одна из горничных.
— Кать, тебя Раиса Петровна к себе вызывает.
Ну вот и всё! Меня уволят. Что же я наделала?!
Глава 3
Захожу в помещение для горничных и вижу взгляды других горничных, тех кто мне завидовал по каким то причинам.
И понимаю, они ждут моего увольнения. Замечаю Раису Петровну и сразу направляюсь к ней. Была не была!
— Вызывали, Раиса Петровна? — спрашиваю, а у самой голос дрожит.
— Вызывала, — огорченно сказала она и, увидев ухмылки других горничных, позвала отойти. — пойдем, есть разговор.
Я, конечно же, понимала, что это за разговор. Наступило спокойствие, как говорит дядя Боря — перед смертью не надышишься!
— Ну давай, выкладывай! — спокойно сказала Раиса Петровна и у меня даже зародилась надежда на продолжение работы в этом отеле.
Я рассказала абсолютно все, не пытаясь себя как то обелить, и не заметила, как на глазах навернулись слезы.
— Дочка, ты чего плачешь то? Из-за этой ненормальной? Так она уехала уже! Можешь жить спокойно. — сказала она с приободряющей улыбкой.
— Меня уволили, да? — спросила, не поднимая глаз, полных слёз.
— Нет, конечно. Управляющая лишь сделала выговор и сказала оштрафовать тебя.
О том, что я жила в каморке знали почти все, но вот о том, что не получала зарплаты — пару человек, в их числе была и управляющая.
— Как это? У меня нет денег, вы же знаете. Я не могу... Что же делать? — Я начала нервничать.
— Да успокойся, Катюш. Елена Викторовна специально это сказала, когда мы с этой истеричкой стояли. Тебе никто ничего не сделает, — и грустно добавила. — в этот раз. Впредь постарайся держать себя в руках. Гости бывают разные, но такая наша работа.
— Да я никогда! Я и не хотела, само получилось. С этого момента буду следить за языком, — я аж вскочила со стула, когда говорила все это. — обещаю!
— Я верю и знаю, — на этих слова я бросилась целовать Раису Петровну, самого доброго человека на свете. — ну всё-всё, хватит! Иди отдохни, сегодня ты не нужна.
— Мне не нужно выходить в ночную смену?! — я не поверила своим ушам, потому что такое, за всё время случалось лишь дважды, на день рождения. — Я выйду. Боюсь, что меня уволит Елена Викторовна, если после произошедшего я ещë и не буду работать.
— Уволит, как же! Через мой труп. Я за тебя поручилась и уволить тебя могу только я. Или уйду вместе с тобой. Я тебя в обиду не дам, — грозно стукнула кулаком по столу. — а отдыхать я тебя отправляю, чтобы ты выспалась и больше подобного не произошло.
— Спасибо большое! Я отработаю каждую минуту, — кинулась в последний раз обнимать свою спасительницу. — обещаю!
— Хватит с тебя обещаний, иди уже!
Я кивнула и пошла отдыхать, улыбаясь во всё тридцать два зуба. По пути встретила девушек, которые вместо работы решили подслушать наш разговор, но не получили желаемого, ведь меня не уволили. И с высоко поднятой головой, я прошла мимо них и направилась к себе в каморку.
Вот только там меня ждала маленькая неприятность — перегорела единственная лампочка, а идти к дяде Боре в двенадцать часов ночи я не хотела.
Прошла по кромешной темноте к кровати, ударившись ногой о тумбочку, легла на кровать, в позу эмбриона (по другому я просто не вмещалась), подложила руки под голову, как подушку, и уснула.
Проснулась спустя шесть часов и была безумно счастлива, так как обычно я спала по три-четыре часа и по возможности днем, когда не было работы.
И в приподнятом настроении, словно на крыльях, пошла получать работу на сегодняшний день.
Глава 4
Встала последней в линию из горничных. Сейчас Раиса Петровна будет раздавать номера.
— Так, Коваль, берешь 134, необходимо убраться до 10:00, заедут новые гости; Островская, за тобой 401 и 403, там жили спортсмены и устроили большой беспорядок; Владова, ты убираешься в Люксе, чтобы все было по высшему разряду, — так перечисляют всех, и вот доходит очередь до меня. — Ливицкая, на тебе 108, 201, 235, 407 и Президентский, справишься?
Я слышу смех других горничных, который как всегда прерывает своим предостерегающим взглядом Раиса Петровна, и киваю, соглашаясь с объемом работы.
— Тогда все за работу, никто не халтурит и шампуни домой не забирает — увижу оштрафую. — грозно говорит она и становится реально страшно, но я таким никогда не занималась и не буду. — После обеда подойдете получить новые номера.
Все берут тележки со всем необходимым для уборки и расходятся, я делаю тоже самое.
Начинаю уборку со 108 номера. Подхожу к двери и стучу — никто не отвечает, поэтому открываю дверь универсальным ключ-картой и понимаю, что гости уже уехали, тем лучше.
В первую очередь принимаюсь за уборку санузла, подхожу к тележке и понимаю, что здесь нет перчаток, а возвращаться за ними у меня нет времени, ведь всю работу мне надо выполнить до 16:00. Решать обойтись без них, ничего страшного не произойдет.
Когда заканчиваю с уборкой во всем номере, замечаю красноту рук, которая не предвещает ничего хорошего, но продолжаю работу.
Последующие два номер оказываются также без сюрпризов и я спокойно выполняю свою работу, только руки немного покалывают и стали цвета алой розы.
Думаю сходить за перчатками и какой-нибудь мазью, но замечаю, что время уже 14:20, а мне необходимо убрать ещё два номера, один из которых Президентский (надеюсь в нём никого не будет).
В последнем обычном номере оказывается мужчина, который соглашается на уборку, но все время причитает, что я ему мешаю или делаю что-то не так.
Закончив в нём, бегом направляюсь в Президентский. Ноги уже ватные и еле передвигаются, руки ужасно покраснели и ими больно прикасаться до вещей, а в голове гул от того самого гостя. На обед я не успеваю, поэтому буду сегодня голодной. Эх, а день так хорошо начинался.
Придя в Президентский, радуюсь, что он пуст. Убираться становится всё сложней, но я стараюсь до последнего.