Страница 22 из 28
Глава 10
Я ожидала застать своего маленького спутника в дурном настроении, ведь обычно мытье горшков никого не радует. Но Лик, напротив, сиял, словно медный пятак. Когда мы остались одни в комнате отдыха, он рассказал о своих опытах с открывшимся водным даром.
— Представляешь, мне даже не пришлось трогать это руками! — возбужденно шептал он. Глаза мальчишки блестели от радости.
— Тебе нужно быть осторожным. Магия — это не шутки.
Несмотря на заверения о том, что он был аккуратен, я не переставала тревожиться. Вдруг натворит что-то ужасное? Лик, как и я, совершенно неопытен в колдовстве. Но парнишка с самодовольным видом развалился на кушетке и мечтательно уставился в потолок.
— Вот стану великим магом, заработаю много денег и куплю нам дом в столице.
Но я не дала ему долго предаваться фантазиям, заставила читать инструкцию к местному пенициллину. Читал он долго и по слогам, но все же осилил. В ней, естественно, не было указано, из чего сделан препарат, как его получали, написали лишь дозировку в зависимости от веса больного, краткие показания и способ разведения. По правде говоря, я бы не рискнула в ближайшее время испытать это средство на ком-то из своих пациентов, нужно было больше информации. Слепых экспериментов я боялась, как огня.
После, несмотря на усталость, попросила Лика объяснить пять букв и звуков, которые они дают. В местном алфавите было всего двадцать четыре буквы, а то, что я понимаю обращенную речь и могу без труда говорить на этом языке, вселяло надежду выучить грамоту в короткий срок.
Засыпала я в приподнятом расположении духа, все проблемы казались решаемыми, надо лишь приложить больше усилий и настойчивости. Ночь прошла спокойно, но никто мне не сказал, что завтра предстоит окунуться в настоящий ад.
Рано утром, позавтракав в столовой жидкой кашей с кусочком хлеба, я встретилась с нейрой Бовилл у дверей палаты для самых маленьких.
— Сегодня все как обычно, — начала командовать благая сестра. — Давай начнем вместе, а потом продолжишь одна, мне надо бежать по делам, — и хитро сверкнула глазами.
— Конечно, как скажете.
Невольно вспомнилось, как на практике в больнице доктора говорили студентам: “Ну вы, ребята, печатайте истории болезни, а мы пойдем обедать”. Так и нейра Бовилл нашла, на кого скинуть скучные хлопоты. Мне показалось, она даже рада моему появлению здесь. Вчера я успела убедиться, что рабочих рук в госпитале действительно не хватает, а немногочисленные благие сестры выглядят измученными тяжелой работой.
— Главный лекарь уже появился? — спросила, не теряя надежды встретиться с этим человеком. Детям нужно скорректировать лечение и попросить выписать рыбий жир.
Бовилл кивнула и принялась раздевать рыжую девятимесячную девчушку. Та попыталась ухватить ее за нос, а, когда это не удалось, захныкала.
— Да, пришел утром. Но сейчас он занят, поэтому не стоит лезть к нему с непрошеными советами, — осекла меня сурово, а потом обратилась к малышке: — Что-то ты горячая, запарилась, что ли? И потница, похоже, высыпала.
— Где?
Я приблизилась и склонилась над малышкой, провела пальцами по коже.
— Ну ка, милая, покажись мне…
От того, что я увидела перед собой, прошиб холодный пот. Или я вчера не заметила первых признаков, или они появились только ночью? Кожа девочки, действительно, была горячей, а мелкую сыпь на щечках издалека можно было спутать с ярким румянцем. Сыпь покрывала и шею, и грудь с боками тела, сгущаясь в локтевых и паховых сгибах. Причем ее не было в области носогубного треугольника.
Бовилл вместе со мной внимательно осматривала пациентку.
— Ох, боги! Только не говорите мне, что это краснуха! — взмолилась она, хватаясь за свою необъятную грудь.
— Да нет, это не она. Это…
— Так, я за главным лекарем, нейтом Кварлом! — Бовилл поболтала руками в тазу с мыльной водой, наспех вытерла передником. — А ты жди здесь. Запомни, ни слова поперек! — и вылетела прочь.
Пока благой сестры не было, я осмотрела остальных, тщательно моя руки после каждого. Подобные признаки были еще у девятерых детей. У кого-то они оказались выражены больше, у кого-то меньше. От бессильной злости хотелось выругаться, но я сдержалась. Только скарлатины не хватало! Заболевание, которое успешно лечили в нашем мире, в прошлые века уносило множество жизней, особенно если учесть дурные условия.
Детские инфекции очень заразны, если заболеет один, с большой вероятностью заболеют и остальные. А их всех держат в одном помещении! Двадцать человек! Они уже давно проконтактировали друг с другом, остальное — дело нескольких дней. А тот несчастный мальчик с рахитом снова плакал и тянул ко мне ручки.
В палату вошел мужчина с густыми полуседыми усами и короткой бородкой, в строгой черной форме и с чемоданом под мышкой.
— О, Бовилл, у тебя новая помощница? — мазнул по мне взглядом. — Повезло. И что тут у вас? Показывайте.
— Я нашла одинаковые признаки у половины детей, нейт Кварл, — сказала, но тот пропустил мои слова мимо ушей, словно я была пустым местом.
Он считал частый пульс, давил на участки сыпи стеклянным шпателем, недовольно хмурясь, осматривал горло и миндалины маленьких пациентов.
— Точно, нейра Бовилл. Это краснуха, — заключил лекарь и покачал головой, будто вынося приговор.
В нашем мире тоже долгое время скарлатина считалась одной из форм краснухи, а не отдельным заболеванием. Скорее всего, здесь будет так же.
— Это не краснуха, — я рискнула вставить слово и встретила удивленный взгляд главного лекаря.
— Вы будете со мной спорить? — спросил, не веря своим ушам. — Вы? Ваше дело исполнять предписания, а не ставить диагнозы, дорогая.
— Я уже с таким сталкивалась, когда помогала своему наставнику, одному опытному…
Нейт Кварл не дал мне договорить. А на что я надеялась? Никто не станет слушать девчонку, взявшуюся непонятно откуда.
— Больным давать много пить, по три капли жаропонижающего, если набухнут лимфатические узлы, смазывать ртутной мазью.
— Узлы лучше не трогать, — снова возразила я, рискуя быть выгнанной взашей. — Иначе может начаться сепсис.
Я пыталась говорить медленно, не сводя с него взгляда. Обращалась к магии, спящей внутри и надеялась, что у меня все получится. Я просто обязана его убедить!
Кварл удивленно вскинул бровь.
— А что вы предлагаете, милочка? Оставить все как есть и потом вскрывать? Гноекровие, так или иначе, возникает у половины. С этим ничего не поделаешь. Вам еще учиться и учиться. Прежде у нас не было таких строптивых помощниц, правда, Бовилл?
Та с готовностью закивала, посылая глазами знаки заткнуться и не отсвечивать.
У меня не вышло убедить его, здесь я пока бессильна. Уголек говорил, что слабые ментальные маги могут влиять лишь на людей со слабой волей, а этот лекарь не выглядел внушаемым и ведомым. Что ж, я не оставлю попыток с ним побороться, даже если придется снова потревожить печать.
— Но ведь есть пенициллин! Ну хотя бы лошадиная сыворотка…
Ей лечили до открытия антибиотиков, и даже успешно. Я надеялась что, может, в этом мире ее тоже открыли?
Если сначала я видела в глазах нейта Кварла легкую насмешку, то теперь в них отразились раздражение и злость. Он захлопнул свой чемодан, скрестил руки на груди и принялся меня отчитывать:
— В последние годы лекари и ученые как только не изгаляются над пациентами! Каждый день появляются новые лекарства, вон с месяц назад в гильдии испытывали новое обезболивающее, и знаете что? У больного случился разрыв сердца прямо на операционном столе! — по тону и лицу его было видно, что я наступила на больную мозоль, так он эмоционировал. — Умные лекари предпочитают использовать методы, проверенные десятилетиями. А этот пенициллин выпустили только недавно, его “отец” — чокнутый ученый Сальвадор Эйле, выскочка с непомерными амбициями. Я ему не доверяю, к тому же, пенициллин слишком дорого стоит! Так что обильное питье и ртутная мазь — лучшие лекарства! И еще, никто из детей не должен покидать этих стен, не хватало мне заразу по госпиталю таскать. И сами потом помоетесь, когда закончите работу.