Страница 11 из 28
Пока несчастный малыш не оглушил нас своими криками, я взялась за дело: спросила у бабули, где раздобыть теплой воды и пеленки, нагрузила Лика, даже Уголька заставила сидеть рядом с ребенком и отвлекать его. Мальчик тут же забыл о слезах и попытался поймать кота за хвост.
— Ты откуда, сердобольная?
— Я, бабуль, не местная. Держу путь в столицу, как раз через вашу деревню идем. А что, как у вас, в Подлесной, живется? Что за народ?
Я болтала с бабушкой, пока меняла грязную одежду, Лик в это время сбегал к ней домой и принес котелок еще не успевшей остыть воды.
— Народ у нас хороший, только деревня мельчает, — сказала она с тоской. — Молодые кто в город стремится на заработки, кто спивается, кто пашет день и ночь на лесопилке. Сама же видишь — даже за мелкотой некому присмотреть, только старики и остались.
— Ну ничего, главное, чтобы жили дружно.
Малыш был не в восторге от водных процедур, но рыдать перестал. Да и Уголек исполнял поручение на совесть, давал себя погладить, махал пушистым хвостом. Переодевая мальчугана, я успела осмотреть его и не заметила никаких нарушений в развитии. Он был активен, в меру упитан, кожа чистая, без высыпаний, светлые волосы вились колечками.
— Было бы здорово, если бы кто-то организовал детский сад. Например, общее место, где жители могут оставлять своих малолетних детей, а там бы за ними присматривали.
Бабуля хохотнула. Она, заметно повеселев, наблюдала за мной с любопытством.
— Мы всю жизнь так жили, и ничего. Помню, была совсем маленькой, так на мне висели трое братьев. Я за ними ходила, пока родители работали. И дом прибрать успевала, и обед сварганить. Не то, что сейчас, — она махнула рукой. — Разбаловались. Слабенькие люди стали, это раньше — ух, кремень!
Я улыбнулась. Ох уж эта фразочка: “Мы так делали, и ничего”. Вообще, в нашем мире было точно так же, помню рассказы бабушки о детстве. Они жили в деревне, где работы всегда было невпроворот.
— А почему вы всех не соберете у себя в доме? Так же проще, чем бегать туда-сюда.
— Ой, они же мне все разнесут! И крики эти целый день слушать, я бабка уже старая, мне больше лежать охота.
Малыш успокоился окончательно. Чистый и повеселевший, он вцепился мне в волосы с явным намерением проверить, хорошо ли они крепятся к черепу.
— Вы так спокойно ко мне отнеслись, — заметила я. — А если я дурное задумала? Или вообще воровка какая?
— Помилуйте боги! Что у нас воровать-то? — бабуля снова прыснула. — Да и ты на разбойницу не похожа, к тому же с ребенком. Твой сынок?
— Младший брат, — ответила я. Наверное, зрение ее подводит, я никак не могу выглядеть как мать Лика. Отражение, которое увидела в воде, было довольно молодым. — Слушайте, бабуль, давайте, раз мы все равно тут, зайдем к остальным детям? Я помогу вам, пока родители не вернулись с работ, мне не трудно.
Эта женщина была кладезем информации, я хотела узнать, как вообще тут обстоят дела с лекарями и травницами. Не планировала задерживаться надолго, но что-то так жалко стало и ее, и этих детей. У нас в университете был очень старый дедушка преподаватель, который рассказывал о своей работе детским врачом в деревнях. Везде царила разруха, шла середина прошлого века, тогда народу тоже не хватало, особенно мужчин. Он чуть ли не со слезами на глазах рассказывал о детях, которых матери были вынуждены оставлять дома одних, уходя на работу. Иногда совсем крошечных, привязывая их за ножку к кровати, чтобы далеко не уползали.
Он слал письмы и жалобы в райисполком, требуя открытия яслей и садов, пока не добился своего. И, наконец, начальники партии сдались! Это была победа одинокого врача, потому что начальники не видели в этом проблемы. Интересно, возможно ли такое здесь?
Бабуля была рада моему энтузиазму, шустро ковыляла к следующему дому, где точно так же сидели двое одиноких малышей. Я несла на руках ребенка, его звали Малок, и он сонно моргал и тер глаза.
— Давайте я помогу вам их накормить? Можно сварить овощное пюре и кашу.
— Ой, милочка, было бы хорошо. А то я уже забегалась. Народ у нас благодарный, гостинцев с собой дадим, а может, кто-то сможет вас подвезти до ближайшего городка. Завтра мужики на ярмарку как раз собирались.
Только завтра? Это придется ночь переждать. Но с другой стороны — путешествовать с другими взрослыми не так опасно, чем вдвоем с Ликом. А если на телеге, то и ноги сбивать не придется. По времени даже экономней выйдет.
В следующем доме мелкие разбойники полутора и двух с половиной лет устроили настоящий погром. Стоящую на полу тарелку каши они вымазали на себя, на стену и на собаку. Высыпали муку, каким-то образом стянули яйца и пытались, наверное, приготовить омлет. Причем деревянные игрушки лежали в уголке аккуратной кучкой, даже не тронутые.
— А почему это я должен мыть попы? — искренне возмутился Лик.
Я передала засыпающего Малока бабуле, а сама принялась ловить расползающихся в разные стороны братьев.
— Ты обещал помогать мне, помнишь? И вообще, все мы через это проходили, ты сам когда-то пачкал пеленки.
Парнишка залился краской и буркнул:
— Ладно, только не ругайся.
— Я и не ругалась. Почему ты так говоришь? Тебя часто ругали?
Наверное, так и есть. В этом мире и в этом времени с детьми не церемонятся так, как в нашем. Жизнь и условия совсем другие — намного жестче, безжалостней. Когда на кону стоит выживание, сюси-пуси отходят на второй план. И все же грустно.
— Ага, за каждую мелочь. А тетка и хворостиной пройтись любила, — подтвердил мою догадку Лик.
В несколько рук работалось быстрее. А если учитывать, Уголька, то в распоряжении были еще и лапы с хвостом. Детям кот благоволил больше, чем взрослым, на мои попытки заговорить, пока никто не видел, делал круглые глаза, а потом демонстративно отворачивался. Характерный!
— Скажите, а лекари у вас в деревне водятся? — спросила я бабулю.
— Да есть одна старая знахарка. Поди уж старше меня. Но она почти ослепла, да и память подводит. Недавно заместо порошка от головы дала рвотный порошок. А если что серьезное случается, то в город приходится ехать. Недавно один ногу сломал, кузнец вправить пытался, так только хуже сделал. Нога вся распухла, посинела, орущего бедолагу на телегу погрузили и в город отправили. А там… — бабуля сделала страшные глаза, — ногу и оттяпали.
— Ого, — протянула я, понимая, насколько все запущено.
— Вот тебе и ого. А ты зачем интересуешься? Больная, что ли?
Я натянула штанишки на извивающегося малыша и вручила ему игрушку.
— Не больная. Просто сама потихоньку целительством занимаюсь.
В глазах бабушки мелькнуло уважение и интерес.
— Молодая ты слишком для целителя. Но раз так, то у нас есть тут один больной, с которым никто справиться не может. Посмотришь?
О, кажется, это был вызов. А вызовы я любила. Сдать тесты на сто процентов? Вызубрить за ночь параграф? Стать лучше студенткой в группе? Списать формулы полисахаридов, чтобы препод не спалил? Я в деле!
— Конечно, бабуль! Как закончим с малышней, так и отведете. Мне самой интересно, что там за больной такой.