Власть и Крах

— Не волнуйся за меня. Меня исключительно трудно убить, когда мне не отказывают в использовании моей магии.

— Ты действительно разрушил часть дворца?

Он пожал одним плечом, на его лбу появилась и исчезла морщинка.

— Эта часть была заброшена, но иногда моему брату для понимания нужно, чтобы вещи были сказаны самым очевидным образом.

Наиме подняла бровь. Её сердцебиение, казалось, не могло определиться с быстрым темпом или медленным, и её тело вспыхивало попеременно. Сначала её лицо, потом грудь, а теперь и руки стали липкими, и только её хватка за книгу не давала им дрожать.

— Почему ты здесь?

Макрам склонил голову набок, его пристальный взгляд скользнул по её лицу.

— Ты пригласила меня войти, — сказал он.

Напряжение между ними спало, и она тихо рассмеялась. Он повернулась и положила книгу на стол в центре комнаты.

— Я едва ли могла оставить тебя на холоде пялиться в моё окно, как заблудившегося бродягу, — поддразнила она, выпрямляясь и поворачиваясь к нему лицом.

Он прищёлкнул языком, преодолев несколько шагов между ними и поймав её за талию.

— Заблудившийся? — его брови приподнялись. — Не ужасающего мага смерти? Не иностранного принца? Не командующего армиями?

— И это тоже. Но ты всегда казался немного потерянным.

Она потянулась и коснулась его свежевыбритой челюсти. Его веки опустились от прикосновения, на лице появилась напряжённость.

— Я им и был, — сказал он.

— Больше нет? — её голос понизился.

Он дважды покачал головой, как в замедленной съемке.

— Я нашёл свет, который ведёт меня.

Его руки сжались на её талии, притягивая её к себе. Она скучала по этому, по ощущению его тела рядом со своим, по волне желания и безопасности, которую она чувствовала в его руках.

— Вот почему я здесь. Что-то во мне, моя магия или что-то ещё, притягивает к тебе. Тянет. Я не знаю. Это началось в тот момент, когда я понял, что ты хочешь выстроить Круг, и с тех пор не изменилось и не потускнело.

Она была одновременно очарована и разочарована его признанием. Притяжение? Нравится ли ей притяжение, которое она испытывала к нему? Физическое влечение? Чувство равновесия и завершённости? Или это было что-то магическое, какой-то магнетизм между их силами…

— Прекрати, — сказал он. — Наблюдать за тем, как ты думаешь, всё равно, что наблюдать за вращением мельницы. Не сегодня. Проанализируй меня как-нибудь в другой раз.

— Что бы ты предпочел, чтобы я сделала сегодня вечером? — спросила Наиме.

Она положила руки ему на грудь, рядом с первой пуговицей его кафтана, нервное возбуждение наполнило её желудок и горло.

Время подумать о новых последствиях его попытки узурпировать власть брата ещё будет. Что это может означать для них. Но, уговаривая её раскрыться, избавиться от всего своего страха и горя, он оставил её открытой. В ней было достаточно места, чтобы полностью прочувствовать в нём всё, что она сдерживала. Оно вылезало наружу, пока она не подумала, что лопнет вместе с этим.

— В Аль-Нимасе, — сказал он, — ты сказала, что для познания каждой части меня потребуется целая жизнь.

Она вспомнила, как лежала с ним в постели, прикасалась к нему и чувствовала, как время, которое у них было, ускользает с такой скоростью, что у неё защемило сердце.

— Никогда не знаешь, как длинна жизнь, — пробормотал он, — поэтому мы должны начать сейчас.

Наиме улыбнулась, издав тихий смешок, и кивнула.

— Такой практичный мыслитель, — промурлыкала она, расстёгивая верхнюю пуговицу его кафтана.

Он схватил её за бёдра и повёл назад, через гостиную, к двери её спальни. Она справилась с пуговицами так же, как и он, так что, когда они добрались до комнаты, он ослабил хватку на её бедрах и сбросил серый материал.

— Эти вещи дороги тебе?

Он потянул её за одежду, наклонил голову и провел губами по изгибу её шеи.

Её глаза закрылись.

— А что?

— Было бы намного быстрее…

— Не смей превращать мою одежду с помощью магии в пыль, — сказала Наиме.

Озорство засветилось в его глазах.

— Я никогда ни с кем раньше не была. Неужели у тебя не хватает терпения не торопиться?

— Я не буду торопиться, — сказал он, пальцами теребя пуговицы её кафтана, — с каждой частью тебя. Я только хотел убрать одежду с моего пути.

— Тебе придётся сделать это старомодным способом, — сказала она, и его глаза загорелись юмором.

— Магия была с нами с незапамятных времён, но использовать её это разве не старомодный способ? — он стянул с её плеч кафтан.

Наиме скользнула руками вверх по его бёдрам и талии, подтягивая второй, более лёгкий кафтан вверх и к его рукам. Он стянул его и отбросил в сторону.

Швы на его ранах сняли, синяки почти исчезли. Бинты на его руке и запястье исчезли. Она скользнула кончиками пальцев по его ключицам, пока они не встретились ниже горла, затем вниз, раздвигая их, чтобы захватить как можно больше его тела. Его кожу покалывало, когда она медленно провела пальцем вниз по его телу, её безымянные пальцы коснулись его сосков и заставили его дёрнуться, затем вниз по животу. Тёплая золотистая кожа, освещённая угасающим светом магических шаров, которые Самира расставила в лампах. Он был самым красивым существом, которое Наиме когда-либо видела.

Она поцеловала его в плечо, провела тыльной стороной пальцев по поясу его сальвара, затем кончиками пальцев обвела его бёдра. Наконец, она провела кончиками пальцев по центру его спины. У него перехватило дыхание, и он схватил её за плечи. Он притянул её ближе, затем оттолкнул назад, опустив голову и взяв её в свои руки, чтобы он мог поцеловать её. Наиме схватила его за запястья и выгнулась навстречу, отдаваясь теплу его тела и его поцелую. Её глаза были закрыты, поэтому она не видела, как его магия разлилась по его коже, но почувствовала её прикосновение к своей собственной.

Он сжал в кулаки кафтан с короткими рукавами, который она носила, захватив сорочку, и потянул их вверх к её бедрам, прервав поцелуй только для того, чтобы стянуть их через голову. Она снова коснулась его груди, и он перешёл к её обнаженной спине. Один поцелуй между лопатками, другой в изгибе поясницы, затем он прижал её к себе. Она ахнула, прерывая поцелуй. Он наклонил свою голову к её, целуя изгиб её подбородка, затем провёл кончиком носа по изгибу её уха.

Наиме стояла неподвижно, прикованная к месту слишком многими ощущениями. Она животом прижималась к его животу, грудью к его груди. Его тёплая кожа, прикосновение его рук к её обнаженной спине. Дрожь пробежала по ней, прежде чем тепло заняло это место, и её соски затвердели под его руками. Маленькие разряды устремились от них к её животу, когда он прижался к ней, а его руки скользнули к её талии.

— Ты на ощупь как шёлк, — выдохнул он ей в шею, его руки напряглись.

— Ты такой тёплый.

Она уткнулась головой в изгиб его шеи и поцеловала её. Одной рукой он провел по изгибу её позвоночника вверх к шее, исчезнув под распущенными волосами. Наиме покрыла поцелуями его шею, и он зарылся пальцами в её волосы, обеими руками обхватывая её голову, когда она двигалась. Его дыхание звучало неглубоко и неровно, и он слегка откинул голову назад, чтобы дать ей место.

Наиме встала на цыпочки, остро ощущая тяжесть своих грудей, прижатых к нему. Она поцеловала его в подбородок и изгиб под ним. Она опустилась на пятки, и он издал рычащий звук, когда её кожа скользнула по его. Она поцеловала впадинку у него на шее и попробовала её кончиком языка. Макрам хмыкнул, его руки сжали её бедра, сильно и плотно притягивая их к своим. Твёрдая линия его возбуждения прижалась к её бедру, превращая напряжение в животе в настойчивую пульсацию между бёдер.