Страница 19 из 130
В круг шагнули самые рослые и сильные девушки, сплошь украшенные трофейной кровью. И первые же секунды ясно дали понять, что ничего хоть сколь-нибудь похожего на эротичные обнимания меня не ждет.
Девушки неистово рычали, брызгали песком из-под ног и давили друг на друга с такой силой, что утопали по щиколотки.
Напряженный тяни-толкай продолжался с минуту под одобрительные вопли, притоптывания и хлопки. Когда же одна дала слабину, вторая перехватила ее за талию и швырнула с такого прогиба, что у меня самого заныла шея.
Вид оплошавшей соперницы лишь удвоил ярость, и хруст и треск поднялся такой, что я невольно подался вперед, чтобы остановить побоище. Нараз остановила меня и покачала головой:
— Успокойся, человечек. Для орков боль — наслаждение.
— Неужели? — в голову сам собой вклинился образ шаманки в кожаном бикини, шипастом ошейнике и с плеткой.
— Именно так. И достойная жертва для богини. Но меня, конечно, забавляет твоя жалостливость. Милосердный имперец звучит примерно как щедрый гном или глухой эльф. Так и хочется обнять тебя и прижать к груди, чтобы ты не видел всех этих ужасов.
Разумеется, она подтрунивала и ерничала.
Разумеется, я представил ее слова во всей красе, но от влажных мечтаний отвлек громкий вскрик. Орка встала коленом на спину сопернице и заломила назад руку едва ли не под прямым углом.
И хоть поверженная охотница стоически терпела боль, старуха дала отмашку и объявила победителя. Проигравшая же грязно выругалась, отошла к своему костру и прополоскала пивом рот от набившегося туда песка.
Вторая же принялась красоваться в центре круга под вопли и топот, принимая одну воинственную позу за другой, пока Карадан не подал ей большущий деревянный кубок с брагой. Она взяла его двумя руками и попыталась выдуть залпом, но из-за сбитого дыхания половину пролила на себя.
И когда я наблюдал за гонкой мутных струек по груди и кубикам, тоже нестерпимо захотел выпить — прямо с разгоряченного тела.
Дальше схватки протекали примерно в таком же ключе. Исполнив долг перед богиней, орки отправлялись пировать, с аппетитом треская жареное мясо и заправляясь всевозможным самодельным бухлом.
И чем больше пили, тем чаще посматривали в мою сторону, и любопытство в этих взорах все чаще сменялось откровенной похотью.
Шаманка тоже это заметила и усмехнулась мне на ухо:
— Смотрю, тебя так и пожирают глазами.
На ум пришла шутка про людоедов, но озвучивать не стал, чтобы не испортить момент, хотя каламбура все же избежать не удалось:
— С чего вдруг? Я же человек, да еще и тощий.
— Ну так тебя же не с пивом есть собрались.
— Думаешь, я им нравлюсь?
— Думаю, у них нет выхода.
— Это как?
Ответить не успела — в круг вышла предпоследняя пара: Анри и кузнец. Я всерьез забеспокоился за подругу, но старик все прекрасно понимал, и их поединок выглядел скорее потешным завершением обряда.
Карадан уклонялся от неумелых захватов и под общий хохот награждал соперницу легкими шлепками культей, отчего происходящее больше напоминало игру дедушки и внучки, а не суровый бой. Дюран тоже смеялась после каждой неудачи, и даже падения на истоптанный ринг лишь забавляли ее.
— Почти все наши мужчины или убиты, или в рабстве, — с печалью сказала шаманка. — А Карадан хоть и силен, но уже слишком стар, чтобы подобающе восславить богиню. Природа любит молодость, только она дает здоровые всходы, что успеют вырасти в могучий и сильный приплод. Но мы уже давно не можем воздать Лаверан достойные жертвы. Может поэтому колдовской заслон ослабел и сюда прорвались инородцы?
От наклюнувшихся перспектив пересохло в горле, а в затылок впились тысячи ледяных игл. В лагере полтора десятка половозрелых орок — славить богиню можно хоть три дня подряд: и так, и эдак, и насколько фантазии хватит. Можно по очереди, можно вповалку, можно по-индейски — когда привязывали к дереву и делали все, что только вздумается.
У костра тоже неплохо. Или прямо в этом кругу — чтобы победительница скакала на мне под хлопки и топот. Или же устроить новую охоту, чтобы погоняться за кобылкой по лесу, а затем настигнуть среди корней и прижать к земле. На пляже тоже можно — никогда еще в воде не пробовал, а еще…
— Ты слюни-то не пускай, — Нараз с усмешкой сделала мне саечку. — Они не станут славить с тобой богиню. Мы смешиваем кровь лишь в исключительных случаях. Например, когда хотим получить потомка от могучего колдуна или величайшего воина. То есть, кого-нибудь вроде Белого Орка.
Анри с хохотом упала на землю и захлопала ладонью — мол, все, сдаюсь. Старуха с улыбкой объявила победителя, и тот помог девушке встать. Рыжая явно хотела пойти к огню — выпить и перекусить, но замерла на полдороги, развернулась и пошла к воде… на ходу стаскивая ту нехитрую одежду, что едва прикрывала стройное тело.
Да, она просто хотела искупаться — песок в трусах и лифчике вряд ли добавит ей радости. Да, уже стемнело, а стесняться практически некого, но как-то быстро одичала моя феминистка.
И от созерцания идеальной фигуры на фоне полной луны тело пробила дрожь, и если бы система отображала шкалу возбуждения, та бы давно вылезла за границу интерфейса.
И чтобы не сливать напряжение просто так, склонился к шаманке и шепнул:
— Я, конечно, не великий маг, но дар у меня — уникальный. Ни у кого такого больше нет.
— Это предложение? — желтые глаза хищно полыхнули.
— Это намек, — с улыбкой произнес в ответ.
— А почему бы тебе не намекнуть своей подружке? Думаешь, меня проще уломать? Потому что я дикарка и трахаюсь со всеми подряд?
Очки отношений: −20
— Что за бред? — возмущенно тряхнул головой. — Я — чародей, ты — шаманка. Нас объединяет дар. И это притягивает.
— Только лишь это? — орка нахмурилась и сложила руки на груди.
— Не только. Еще ты очень красивая.
— Еще раз оскорбишь меня — ударю молнией, — прошипела орка.
Очки отношений: −20
— В смысле, оскорбишь? Я говорю правду.
— Имперцы считают нас слишком большими и мускулистыми. Обзывают лошадьми, шутки ради запрягают в плуг и принуждают пахать на полях, не забывая еще и сечь кнутами.
Я немедля выдворил из головы визуализацию сего процесса.
— А уж про то, что на нас самая тяжелая работа и вовсе молчу. Эльфийки обычно служат при доме, гномы — в мастерских, а мы… вкалываем, точно скот. А ты говоришь, что я красивая…
— Слушай, мне вообще насрать, что там несут эти хреновы рабовладельцы. Я с ними вообще никак не связан, так что прекращай нас сравнивать. Я вроде бы ни разу не дал для этого повод.
— Прости… — Нараз печально вздохнула и понурила плечи. — Я и впрямь слишком к тебе строга, хотя ты не сделал нам ничего, кроме добра.
Очки отношений: +20
— Вот и не сомневайся в моих словах. И никакая ты не огромная, а спортивная и ладно сложенная. Вот смотрю на тебя и не вижу ни одной причины обойти мужским вниманием.