Страница 112 из 130
Перед глазами вспыхнули папки со слайдами и поисковая строка. Мысленно ввел запрос — конфликт с гномами, начало, и интерфейс почти сразу запустил нужное воспоминание.
— Занятная все-таки штука этот манород, — крепкий парень в синем костюме подбросил кристалл и сжал в кулаке.
— Меня больше волнует не он сам, — степенно изрек манерный франт в красной тройке, — а его количество. Эти проклятые гномы показали нам всего пару жил, а глубже — не пускают. Уверен, там этих камней просто по горло.
— Но ведь внизу их храмовые копи, — опасливо изрек болезненного вида мальчишка в черном мундире. — Священное место подгорного клана.
Троица сидела поздним вечером на пристани и глотала алкоголь — синий пил ром, черный — вино, а красный — чистый спирт. В этих молодцах безошибочно угадывались княжичи Маринин, Игнатов и Полянский двадцать лет назад.
И меня больше удивило не то, что они выпивали вместе, а то, что над ними возвышались клепаные борта трех экспедиционных кораблей. Город перед ними широко раскинулся вдоль берега, стекая по пологим склонам скал к плодородной равнине и бескрайнему лесу.
И называлось первое поселение именно так, как сейчас величают весь остров — Новый Белгород: я отчетливо видел надпись на досках перед входом в порт.
Значит, дворяне не просто прибыли сюда вместе, но и сообща основали колонию — что вполне логично, ведь их снарядили на средства родной Белгородской губернии. А значит, непримиримая вражда и вынужденное расселение начались заметно позже — скорее всего, уже после появления туманного купола.
— Да и плевать на этих дикарей и их дикарские обычаи, — продолжил Захар, распаляясь с каждым глотком. — Какого черта мы должны уважать язычников? У нас с язычниками испокон веков разговор короткий: идолы — в воду, нехристей — в огонь.
— Угомонись, — осоловело фыркнул Михаил. — А то уже американский акцент прорезался.
— А в чем они не правы? — рыжий всплеснул руками. — Они загодя нацелены на победу и ведут себя сообразно замыслу: порабощают дикарей и выкачивают ресурсы, пока мы играем в добрых просветителей. Скоро доиграемся до того, что нас даже АТК в оборот возьмет. Роет себе северные горы, пополняет запасы — и никого не спрашивает.
— Захар прав, — кивнул наследник Полянского. — Ходят слухи, в Европе грянет новая война — еще более кровавая, чем предыдущая. Только теперь империи сойдутся в битве за власть над всем миром, и победит тот, кто больше других усилится за счет Авилана.
— Вот, послушай Демьяна, — Захар махнул в его сторону полупустой бутылкой. — Хоть и слабый, зато поумнее многих. Что нам те гномы, застрявшие в дремучих веках? Чем они помогут на великой бойне? Ничем. А манород поможет еще как. Так что предлагаю не миндальничать, а пойти и потребовать открыть нижние копи. А будут возмущаться, — кулак охватило трескучее пламя, — бороды им спалим.
— Захар! — Михаил возмутился, но как-то не особенно рьяно. — Совет князей запретил доставать местных.
— Совет князей — наши отцы, это раз. Они застряли в прошлом — это два. С их политикой мы сами очень скоро превратимся в рабов — это три. А я надевать ярмо не собираюсь. И подчиняться кому-либо тоже — включая всякие там советы. Особенно те, что не видят дальше своего носа и ведут нас к неминуемому поражению. Все, — он спрыгнул с бочки и, пошатываясь, направился в город. — Я пошел, ик… брать свое.
— Захар! — голос Маринина чуть окреп, но алкоголь давил все сильнее.
— Я все сказал! — парень крутанулся на пятках. — Вот мое последнее слово. Демьян — ты со мной?
— Да, — в блеклых глазах Демьяна сверкнула волчья злоба, и я понял, что его мотив — долгожданная сила, которую мог даровать только манород. И несмотря на хрупкое тело и женственное лицо, этот хлыщ выглядел как самый настоящий маньяк-психопат, и я трижды бы подумал, прежде чем переступать такому дорогу. — Я иду.
— Черт бы вас побрал, братцы! — Михаил разбил бутыль об причал и шатко поковылял следом. — Подбиваете на грех, ей богу.
— Один за всех — и все за одного? — осклабился Захар.
— И не только это. Надо ж хоть кому-то присмотреть за вами, оболтусами, чтобы не натворили дел.
Пьяная троица темными улочками добралась до приземистой каменной башни, вокруг которой возвели центр города. Сейчас на этом месте находилась резиденция Луки, а сам спуск под землю расширили и оснастили подъемником.
Тогда же княжичам пришлось спускаться по узким ступеням на стенах широкого квадратного колодца глубиною метров сорок. Я бы и по трезвяку не полез бы туда без страховки, а эти сраные мушкетеры еще и умудрялись петь и отпускать скабрезные шуточки, бредя над пропастью с единственным факелом в виде горящего кулака Игнатова.
Спустившись в шахты, двинули глубже под землю узкими шахтами, но с каждым шагом изображение становилось все хуже, словно у видео на трубе снижался битрейт.
По «экрану» пошли помехи, а кожа под ладонью заметно нагрелась и взмокла от пота. Князь мотнул головой, несмотря на дурман, и в мою душу прокрался болезненный страх — очевидно, мужчина подавлял эти воспоминания, но не потому, что не хотел ими делиться (хотя и это явно тоже), а потому, что они причиняли сильную боль.
Пришлось усилить нажим и дать понять его светлости, что если он продолжить ставить помехи, боль будет еще сильнее — и уже не душевная, а вполне себе физическая.
Это помогло, пусть и не полностью, картинка стала четче, и я увидел треугольный проход в толще породы, сплошь изрезанный рунами.
Проход закрывала железная дверь, украшенная крупными колдовскими самородками, что складывались в некое подобие рогатой головы — то ли бычьей, то ли крокодильей.
Сквозь щели меж створками бил ослепительный синий свет, точно за ними сияла нейтронная звезда. По бокам дежурили двое хмурых седобородых воина в кольчугах и острых шлемах, сжимая в руках алебарды, чьи лезвия вырезали из чистого манорода. При нашем появлении стражники скрестили древки, и один из гномов сердито проворчал:
— Вам сюда нельзя, чужаки. Таков договор, подписанный советом князей.
— Мы просто посмотрим, — нагло произнес Захар. — Тебе жалко, что ли?
— Чужакам нельзя в священные копи! — рыкнул второй. — Только жрецам камня дозволено в них входить!
— Это почему еще? Потому, что там стоит ваш главный идол? Наверное, тоже из манорода высеченный? То-то, гляжу, так светится. А тебе уже говорили, что нет другого бога, кроме нашего? Так что лучше дай пройти, пока мы тебе тут крещенье огнем не устроили.
— Захар! — возмутился Михаил. — Не перегибай палку! Это уж слишком!
— Убирайтесь! — стражник ударил древком в пол, и по шахте пронесся тревожный звон. — Не то быть беде!
Внезапно дверь открылась, и мы едва не ослепли от сияния минерала. Сквозь него проступила женская фигура, и только створки закрылись, взорам предстала гномка в светло-синей робе с капюшоном.
Я ожидал увидеть жирную кривоногую карлицу (а то еще и с бородой), но у входа стояла стройная и очень красивая девушка с большими голубыми глазами, россыпью веснушек и черными, как смоль косами.
А все, что было в ней гномьего — так это невысокий по современным меркам рост чуть выше полутора метров. В остальном же она вполне походила на человека, а точеная фигурка и разрез на груди тут же привлекли внимание гостей.
— О-ля-ля… — Захар согнулся в поклоне и хотел взять жрицу за руку, чтобы поцеловать, но стражник оказался не знаком с людскими обычаями и посчитал этот жест за попытку нападения. А может, иноземцам вообще нельзя трогать гномок — черт уже разберет, но все закончилось той самой бедой, о которой предупреждали ранее.