Страница 7 из 103
— Но ведь ты не уверен в этом?
— Да, в этом я не уверен. Корум пожал плечами.
— Если это правда, а я, похоже, должен относиться к сказанному именно так, я могу встретиться и с иным твоим воплощением, не знающим собственной судьбы, верно?
— Я тебе, помнится, уже говорил — память меня частенько подводит. То же самое можно сказать и об этом твоем воплощении.
— Надеюсь, встретившись в новом мире, мы узнаем друг друга.
— Я тоже надеюсь на это, Корум. Вечер они посвятили игре в шахматы. Корум отправился спать раньше обычного.
Когда голоса явились, Корум обратился к ним со словом. Речь его была неспешной.
«Я приду к вам в доспехах воина. Буланый жеребец будет подо мною. Зовите меня всею своею силой. Но прежде отдохните. Соберитесь с силами и через два часа приступайте к заклинанию.»
На то, чтобы одеть доспехи, шелка и парчу, у Корума ушел час, к этому времени конюх уже привел его коня во двор. Когда Принц уже был готов, когда его левая, одетая в перчатку рука уже держала поводья, а серебряная легла на луку седла, он обратился к своим слугам, объявив, что их господин отправляется в поход. В случае его смерти слуги должны были обратить Замок Эрорн в прибежище для путников, нуждающихся в крове: гостей следовало принимать так же, как и самого Принца, — дабы люди вспоминали его имя с благодарностью.
Корум выехал через главные врата замка, спустился с холма и поскакал по тропе, ведшей прямо в чащу леса, — этой же тропой он скакал и сто лет назад, в пору, когда живы были еще его родители и сестры. Тогда он выехал утром. Теперь же была ночь, и месяц освещал ему дорогу.
Из всех обитателей Замка Эрорн с Корумом не попрощался один только Джерри-а-Конель.
Чем дальше Корум углублялся в древний лес, тем громче становились голоса.
«Корум! Корум!»
Его тело наполнилось странной легкостью. Он пришпорил коня, и тот перешел на галоп.
«Корум! Корум!»
«Я иду к вам!»
Жеребец поскакал быстрее, оставляя в мягком торфянике глубокие следы. Все дальше и дальше — в мрачную лесную чащу.
«Корум!»
Корум привстал в седле, то и дело ему приходилось уворачиваться от ветвей, хлеставших по лицу;
«Я иду!»
В сознании возник смутный образ — среди дерев, образуя замкнутое кольцо, стояли люди.
Однако, Корум все пришпоривал и пришпоривал коня, чувствуя, как надвигается головокружение.
«Корум!»
Принцу вдруг показалось, что все это когда-то уже было, — он так же скакал в ночи, и голоса так же призывали его, — он знал все то, что предстояло ему.
Деревья слились в сплошную темную линию, — так быстро он скакал.
«Корум!»
Вкруг заклубился туман. Теперь Корум ясно видел лица поющих. Голоса плыли. То тихими, то громкими становились они. Корум направил храпящего коня в самую гущу тумана. Туманом было само бытие. Туман был легендой. Туман был временем. Здания, которых ему никогда не приводилось видеть, вздымались ввысь на сотни и тысячи футов. Он видел многомиллионные армии и оружие, обладавшее ужасающей мощью. Он видел летающие машины и видел драконов. Он видел множество тварей самых разных ферм и размеров. Все они, казалось, пытались докричаться до него.
И тут он увидел Ралину.
Галина была девочкой и мальчиком, Ралина была мужчиной и старухой. Ралина была живой и Ралина была мертвой.
И тогда Корум закричал — он кричал, а конь уже вынес его на лесную Опушку, прорвав кольцо людей, стоявших вкруг кургана и хором певших.
— Корум! — Воскликнули люди на поляне. Крича, Принц достал из ножен меч и высоко поднял его над головой, сжимая рукоять серебряной рукой. Послушный ему конь остановился на самой вершине кургана.
— Корум! — ахнули люди, стоявшие на поляне.
Корум замолчал и склонил пред ними голову, не опуская при том меча.
Буланый вадагский конь в шелковой попоне бил копытом и храпел.
Корум обратился к людям, — голос его был спокоен и негромок. — Я — Корум. Я помогу вам. Но знайте, мне не ведомы ваши земля и время.
— Корум, — говорили люди, — Корум Лло Эрайнт.
Они смотрели на его серебряную руку и шептались, их лица светились радостью.
— Я — Корум, — сказал Принц. — Зачем вы позвали меня?
Человек, выглядевший старше других, с рыжей бородой, в которой виднелось множество седых прядей, и тяжелым золотым воротником вышел вперед.
— Корум, — сказал он. — Мы звали тебя потому, что ты — Корум.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ТУХА-НА-КРЕММ КРОЙХ
Сознание Корума затуманилось. Он чувствовал, как овевают его ночные ветры, как ходит под ним конь, он видел людей, стоявших вокруг, но все это казалось ему сном. Неспешно он съехал с кургана. Легкий ветерок поднял полы его алой мантии, укрыв ею лицо. Мысль о том, что меж ним и привычным миром лежат тысячелетия, не давала ему покоя.
А может, — подумалось вдруг, — он действительно спит? В этом его убеждало ощущение собственной обособленности, обычно присущее снам.
Когда он достиг подножья поросшего травами кургана, мабдены почтительно расступились. Судя по выражениям их благообразных лиц, можно было понять, что происшедшее поразило их; похоже, они не слишком-то верили в собственные заклинанья. Люди эти располагали к себе. Нет, не суеверные варвары, которых Корум ожидал встретить, стояли перед ним. Умными были их лица и чистыми взоры; они держались с достоинством, пусть — как думали они — пред ними и находилось сверхъестественное существо. Да, это были потомки народа Галины. В эту минуту Корум уже не сожалел о том, что ответил на их зов.
«Как только они не мерзнут?» — подумал Корум.
Сам он уже основательно продрог. Воздух обжигал хладом, на мабденах же были только тонкие плащи, оставлявшие открытыми грудь, руки и ноги, золотые украшения, кожаные пояса и высокие сандалии.
Человек, заговоривший с Корумом, был силен и строен, в росте он не уступал вадагам. Корум подъехал к нему и спешился. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Затем Корум обратился к мабдену, стараясь оставаться бесстрастным.
— Я ничего не знаю о вашем мире, — сказал он. — Ты должен помочь мне
Потупив глаза, человек задумался, затем поднял голову и проговорил: