В плену страстей

Сассакус занял свое место в совете у большого костра, его представитель огласил имена присутствующих вождей. Хотя сами вожди не приехали на встречу, представители заменяли их, выступая от их имени. Когда все собрались, гости сели бок о бок, образовав прямую линию. Сассакус расположился поодаль от костра, лицом к прибывшим. Сквозь языки пламени он видел своих недругов. Множественные распри разъединяли индейские племена, но Сассакус надеялся, что они сплотятся перед лицом общей опасности.

Гладя во враждебные глаза, вождь обратился к собравшимся с речью:

– Все индейцы – братья. Все мы принадлежим к семье Алгонкин и говорим на одном языке. Мы дети земли и должны жить ради нее. Настало время пи-котам взглянуть в лицо своему врагу. Но скоро, очень скоро, каждый из вас разделит участь пикотов. Наши кости перегниют и обогатят землю, сделают ее более плодородной. Мы станем удобрением для плодов бледнолицых, они будут ловить рыбу в наших реках и охотиться в наших лесах.

Сассакус говорил неторопливо и ясно излагал мысли, чтобы быть уверенным: его поймут правильно и передадут послание вождям.

– Все мы люди. И мы смертны. Мы ничего не оставим после себя. Опавшие с деревьев листья будут устилать наши могилы, и не успеет орел целиком прожить свою жизнь, как не останется ни одного человека, который мог бы подтвердить, что на этой земле жили краснокожие люди…

Сассакус, гордо и высоко подняв голову, ушел в свой вигвам ждать ответа представителей племен. Станут ли они плечом к плечу вместе с братьями-пикотами? Вождь склонялся к мысли, что его народ будет вынужден в одиночку смотреть в лицо своей судьбе.

Сумерки успели сгуститься прежде, чем Малькольм отважился высунуть нос из своего убежища в лесу и побрел вперед, спотыкаясь о камни и путаясь в виноградных лозах. Опухоль на глазу – результат стычки с Калебом – уже спала, и Уэзерли вполне мог различить, куда движется.

Он плутал по лесу несколько часов, пока наконец не увидел неяркие огни Сейбрука. Эта местность была ему знакома: последние два дня он устраивал вылазки в поселение, чтобы раздобыть какой-нибудь еды. Он собирал яйца в курятниках, раннюю редиску и горох в огородах и даже поймал заблудившегося цыпленка.

Малькольм бесшумно пробирался среди деревьев, часто останавливаясь и оглядываясь по сторонам.

Мысленно он ругал и проклинал всех ван дер Рисов. Он считал, что капитан ван дер Рис, потерпев неудачу и заплатив выкуп за Рэн, без сомнения, назначит щедрое вознаграждение за голову Уэзерли. И единственный его шанс сохранить жизнь – скрыться в Англии, где никто не додумается искать его.

Уэзерли охватило радостное возбуждение. Он так близко находился от самого безопасного места – корабля! Малькольм уже мог различить в водах залива стройные очертаний «Морской Сирены». Она находилась достаточно близко от берега, чтобы он мог добраться до нее вплавь. Однажды этот корабль уже был его убежищем, когда увозил от берегов Англии. Станет им и теперь! Малькольм оглянулся по сторонам и хотел было продолжить путь по песчаной полоске пляжа, но услышал голос – сначала тихий, потом звенящий от гнева. Испуганный Уэзерли притаился. Голос был знаком ему, где-то он его уже слышал… Он силился разобрать слова, но шорох ветвей и тихий плеск воды мешали ему. Стараясь ступать неслышно, Малькольм подкрался поближе к говорившему.

Это священник! С ним еще кто-то… А вон и третий человек подсматривает из-за дерева… Ба! Так святоша с дамой! Малькольм ухмыльнулся. Это он мог понять. Священник развлекается с чужой женой, а муж ждет в надежде застать обольстителя в компрометирующем положении. Уэзерли покачал головой. Что бы с Баскомом ни случилось, он этого заслуживает. Естественно, Малькольм не собирался вмешиваться в это дело. У него достаточно и своих проблем. Он просто посмотрит, чем закончится пикантная сцена.

Уэзерли в изумлении наблюдал, как Баском заставил девушку встать на колени, а затем вцепился в нее, чтобы не сбежала. Девушка была неуклюжей – не то что самоуверенная тигрица Рэн. Она плакала и всхлипывала из-за того, что Баском заставлял ее делать. Значит, это не взаимная страсть… Взгляд Малькольма вновь устремился на фигуру, скрывавшуюся за деревом. «Кажется, священнику не придется ждать суда Божьего», – промелькнуло в его мозгу.

Мужчина вышел из укрытия и направился к паре на берегу. В лунном свете Малькольм увидел, как блеснул клинок ножа. Он сморщился: существовали и другие способы умертвить противника, менее болезненные.

Мужчина – кем бы он ни был – хорошо сделал свое дело и увел девушку прочь, обняв за плечи и заслоняя от ужасного зрелища. Малькольм увидел, что нож упал на землю, и подавил в себе желание подобрать его. Вместо этого он беззвучно подполз на четвереньках к воде и поплыл к кораблю.

На фоне звездного неба Малькольм хорошо видел темнеющий корпус «Морской Сирены». Тянулись мучительные минуты; время от времени, когда силы оставляли его, Уэзерли переворачивался на спину и отдыхал. Корабль, однако, не становился ближе. Мокрая одежда и мешочек с драгоценными камнями, который лежал за пазухой, тянули вниз; ноги сводило судорогой. Судно продолжало ускользать от него. Оглянувшись, Малькольм с ужасом обнаружил, что не одолел и половины пути. Черные волны стали его врагами. Они накрывали его с головой, заполняли рот и нос водой, не допускали к нему воздух. Малькольм упорно старался держаться на поверхности, в голове маячила заветная цель – темнота камеры, где его никто не найдет, безопасность, гарантия возвращения домой…

Уставшие мышцы Уэзерли отказывались работать. С каждым разом становилось все труднее держать голову над поверхностью воды, делать очередной глоток воздуха. Слезы Малькольма смешивались с солеными брызгами – слезы жалости к себе и гнева на несправедливость судьбы. Он был так близок к тому, чтобы иметь все, ни в чем не нуждаться, а теперь ничего не осталось… И все благодаря Рэн! Она действительно убила его в Лондоне, когда украла самое ценное качество – красивое лицо. Даже Сара отвергла его после того, как увидела, каким он стал. Рэн так расчетливо уничтожила его, будто вонзила в сердце нож и медленно поворачивала его.

Темные воды сомкнулись над головой Уэзерли – один раз, другой… Малькольм почувствовал, что уходит под воду в третий раз, и вместо того, чтобы произнести молитву, услышал свой полный отчаяния крик:

– Рэн!!!

ГЛАВА 25

Калеб упорно гнал коня, остановившись только раз, чтобы подремать и дать отдышаться выбившемуся из сил животному. Когда он проснулся, вокруг стояла кромешная тьма. Калеб потерял слишком много времени, собирая разбредшуюся по окрестностям команду. Путешествовать одному было сподручнее, и капитан велел своим людям, чтобы они дожидались его в Нью-Амстердаме, где «Морская Сирена» станет на якорь для закупки продовольствия на обратный путь в Англию.

Когда наконец во тьме показались огни Сейбрука, Калеб заметил цепочку факелов вдоль берега реки. Спешившись, он осторожно приблизился к толпившимся колонистам и очень быстро понял, что они решали судьбу его корабля.

Прошло несколько минут, прежде чем он уяснил, что Кифт нанес визит в Сейбрук и убедил поселенцев, что Калеб с командой являются сторонниками индейцев, снабжают пикотов оружием и шпионят в их пользу. Это была ложь чистой воды, но Калеб знал, что ничем не сможет опровергнуть ее. Страсти слишком накалились: пикоты представляли собой реальную угрозу, а он действительно несколько раз встречался с Сассакусом.

Всматриваясь в очертания корабля сквозь ветви деревьев, Калеб почувствовал холодок в животе. «Морская Сирена» стояла в хорошей миле от берега. Плавание до нее окажется слишком долгим.

Вдруг раздался душераздирающий крик:

– Священник! Священник Стоунхам! – голос дрожал. – Он мертв! Убит!

Калеб вмиг навострил уши. Мужчина, модная одежда которого говорила, что он не из местных поселенцев, назвал имя Калеба как убийцы Баскома Стоунхама. Ослепленный яростью, он подскочил к самой воде и замахал кулаками в сторону «Морской Сирены».