Смертельная развязка

Я продолжал целовать ее, не желая говорить. Я просто хотел чувствовать. Чувствовать вместе с ней. Чтобы навсегда окутать Марли. Мои пальцы сжались вокруг ее волос. Ее резкий крик боли не остановил меня. Ничто не остановит.

Не сейчас.

Мой рот покинул ее, поглаживая ее по челюсти и вниз по шее.

— Эй, нам нужно поговорить.

— Нет, поговорим позже. Я провел зубами по ее шее. — Я собираюсь заползти внутрь тебя, Марли, украсть твое дыхание, твое тело, твои органы, твой гребаный разум и сделать их своими. Я похороню себя так глубоко, что ты не сможешь меня вытащить.

Продолжая крепко держать ее за волосы, я опустил другую руку с ее челюсти на ее бедро. Я сжал мокрую ткань, обнажая все новые участки ее кожи.

— Ты собираешься что? — прошептала она.

— Тебе нужен сценарий?

Я задрал платье выше, чтобы оно сидело на бедрах.

— Я… Я…

Мои пальцы обвились вокруг довольно хлипкого нижнего белья, отделявшего меня от конечной цели.

— Я буду целовать тебя, пока все твои вздохи не станут моими. Обхвачу рукой твое горло, чтобы удержать тебя на месте, пока я буду входить в тебя и заставлять тебя принимать все, чтобы ты никогда не забыла, как я ощущаюсь внутри тебя.

Задыхаясь, я сорвал с нее нижнее белье. Оно разорвалось между пальцами, и я бросил испорченную ткань куда-то позади нас. Я не мог думать ни о чем другом, кроме как, чтобы обладать ею. Ничто не могло помешать мне. Нет необходимость говорить об этом. Нет долбанной причины, почему это может быть плохой идеей. Я нуждался в ней. Она нужна была мне.

— Я сделаю тебя своей, полностью, блядь, своей, чтобы ты больше никогда не думала о том, чтобы уйти.

— Кто…, кто сказал, что я хочу уйти?

— Ты пыталась уйти. Ты заставила меня убить тебя снова.

Ее руки обхватили мои плечи, а я провел пальцами по внутренней стороне ее бедра.

— Я не хочу уходить.

— Ну что ж, хорошо. Это послужит тебе напоминанием о том, для чего ты здесь остаешься.

Марли издала писк, когда мои пальцы встретились с ее киской. Я погладил ее. Она стонала, прижимаясь ко мне. Я поцеловал ее в шею и вошел в нее двумя пальцами.

— О, Боже!

— Нет никакого бога. Того бога, которому поклонялись твои родители, ни хрена не существует, Марли, есть только я. Я тот, кому ты поклоняешься. Ты стоишь на коленях на моем алтаре. Ты приносишь себя в жертву мне. Ты возьмешь всего меня, потому что ты принадлежишь мне. Если тебе нужен гребаный бог, то поклоняйся мне и только мне, слышишь? Ты моя.

Я отпустил ее волосы и обхватил рукой ее шею. Мой рот добрался до мочки ее уха. Я взял ее между зубами и зарычал, трахая ее пальцами. Ее стон заставил мой член напрячься. Я не хотел торопиться с Марли. Я хотел, чтобы она была на взводе, хныкала и отдавалась мне.

— Киаран.

— Ты хочешь этого, да? Ты хочешь стать моей маленькой ученицей? Тебе не нравился твой предыдущий бог, но я тебе понравлюсь. Я дам тебе причину, чтобы жить.

Ее руки крепко обхватили мои плечи. Она выгнула спину, прижимаясь к моей груди. Мои пальцы задвигались быстрее, проникая в ее влажную киску. Она не могла спрятаться от этого. От неизбежности. От того, что она моя.

— Скажи, Марли, скажи, что я твой гребаный бог. Я не милосердный и не добрый. Я не буду обращаться с тобой ласково или облегчать тебе жизнь, но тебе это понравится. Ты будешь умолять.

— Киаран, пожалуйста, — хнычет она.

Звук был таким сладким. Таким охренительно правильным.

— Скажи мне это.

Я укусил ее за ухо. Она вздрогнула и снова застонала.

— Марли.

— Твоя. Я твоя. Ты мой бог.

— А что ты хочешь от своего бога?

Я лизнул ее челюсть, желая наградить ее поцелуем, она должна сказать. Мне

нужны слова.

— Воспользуйся мной. Войди в меня. Пожалуйста.

С удовольствием, моя маленькая ученица.