Страница 27 из 52
12
КИАРАН
Я знал, что в конце концов она захочет узнать правду. И что в конце она так или иначе добьется ее от меня. Все должно было закончиться именно так. Это стало ясно в тот момент, когда я узнал, кто она такая. Я не смог скрывать это вечно. Марли была упрямой штучкой, которая не принимала отказов. Ей нравилось давить. По крайней мере, ее нынешняя версия. Призрак, который преследовал меня каждое мгновение.
Марли моргнула, услышав мои слова. В этот момент она выглядела такой чертовски осязаемой. Настоящей. Но она не была материальной. Мои руки были близки к тому, чтобы погрузиться в ее шею, а вместе с ней и в холод. Всякий раз, когда она проводила рукой по моей шее, меня словно обдавало льдом.
— Как ты можешь признавать это так непринужденно, как будто это не ужасно?
Она провела руками по моим рукам. Я стиснул зубы от холода. Было почти больно, но это было напоминание о том, что она все еще существует. Что это не плод моего воображения. Марли была призраком, а я? Я был причиной того, что она все еще здесь.
Я опустил руки с ее шеи и сжал их по бокам. Желание задушить ее кипело под моей кожей, но я проигнорировал его. Я не мог действовать. Она уже была мертва. Я убедился в этом несколько месяцев назад.
— Никогда не говорил, что это не так.
Марли обхватила себя руками за талию и уставилась на меня. Ее пухлые губы были поджаты, как будто она держала в себе то, что было у нее на уме.
— Ты хочешь знать, как ты умерла?
Я столько раз спрашивал ее об этом, желая подтолкнуть ее к этому. Но она никогда не отвечала «Да». Она была слишком напугана, чтобы преодолеть барьер, который она воздвигла, чтобы уберечь себя от правды.
Она отвела глаза от моего лица. Она скребла ботинком по траве. Мне было неприятно видеть ее в том же наряде, в котором она умерла. То же голубое платье. Те же бледно-голубые туфли. Ее темно-зеленые волосы мягкими волнами струились по спине. Мои пальцы чесались от желания… от необходимости прикоснуться к ней.
— Я знаю.
— Ты уверена в этом?
— Уверена ли я, что ты задушил меня, Киаран? Да, в этом я чертовски уверена.
— Ты выглядела очень милой с моими руками на шее.
Она бросила на меня растерянный взгляд. Я не собирался лгать ей о своих чувствах. Это казалось бессмысленным, больше не было необходимости скрывать правду.
— Это как раз то, что хочет услышать женщина, — что она хорошо выглядела, когда умерла. Не думала, что это должно быть главным приоритетом, когда тебя убивает незнакомец.
Ее комментарий заставил меня усмехнуться. Этот умный маленький ротик. Я и не подозревал, что Марли любительница сарказма, пока не встретил ее в виде призрака. Ирония судьбы не покидала меня. Живая Марли понятия не имела, кто я такой. Призрачная Марли была самой настойчивой и бесцеремонной из всех, кого я когда-либо встречал.
— Вот как я это помню. Я засунул руки в карманы, чтобы не поддаться постоянному желанию прикоснуться к ней, когда сделать это было невозможно. — Несомненно ты помнишь это иначе.
Марли переступила с ноги на ногу и уставилась на меня. Иногда она вела себя точно так же, как человек. В других случаях она проносилась сквозь стены и предметы, как призрак, которым она и была на самом деле. Сначала меня это смущало, но потом я привык. К тому, что она находится в моем пространстве и доставляет мне неудобства на каждом шагу.
— Это был первый вечер, когда я действительно захотела пойти куда-нибудь, ведь это была годовщина смерти Кэт. Мне казалось, что я должна была хоть как-то отметить ее годовщину смерти, но я не смогла этого сделать, не так ли? Потому что там был ты.
Я медленно кивнул.
— Ты вышел из своего дома. Ты ждал меня. Я видела, как ты поднимался к моей квартире, и я не могла больше оставаться в стороне.
Марли потерла руками бока. Ее глаза приобрели такой отрешенный вид, словно она вспоминала тот момент, когда, открыв входную дверь, вошла в дом.
— Ты закрыл мне рот рукой.
— И заставил тебя вернуться в дом. Я не хотел, чтобы ты кричала. Ты так красиво подчинилась, когда я приказал тебя замолчать.
Ее карие глаза на мгновение задержались на моем лице.
— Думаю, тебе бы понравилось, если бы я кричала.
Моя улыбка стала шире.
— Да.
На ее лбу появилась небольшая складка. Марли не привыкла, чтобы я был таким откровенным. Я устал скрывать это от нее. Устал от этой гребаной игры. Кружить вокруг правды. Не так-то просто ежедневно сталкиваться с доказательствами самого поганого поступка, который ты совершил. История повторялась. Моя мать убила человека, которого любила больше всего на свете, потому что больше не могла его удержать. Видимо, яблоко от яблони не далеко падает.
Моя одержимость Марли вышла из-под контроля. Даже я мог это признать. Я не был слеп к собственным недостаткам. И она тоже не будет слепой еще долго.
— Я думала, ты хочешь чего-то другого, когда сказал мне отпереть входную дверь и втолкнул меня внутрь.
— Ты ошиблась.
Мне было неинтересно навязывать ей себя. Не то чтобы Марли меня не привлекала, но, если бы в тот вечер у меня на уме был секс, я бы хотел, чтобы она была добровольной участницей.
— Ну да, но не стоит винить меня за поспешные выводы.
— Ты была смелой, когда спросила, чего я хочу.
Я затащил ее в гостиную, заставив остаться на месте, пока закрывал шторы. Никто не должен был увидеть, то, что я хотел сделать с ней.
— Я хотел наказать тебя, Марли.
Слова, сказанные мною этой ночью, с легкостью сорвались с губ. Как будто мы снова оказались в ее квартире, но на этот раз Марли была спокойна. Я не был спокоен той ночью. Я был готов покончить со всем. Покончить с одержимостью. Покончить с этой чертовой тягой к женщине, стоящей передо мной. Но судьба распорядилась иначе. И я был наказан.
— Я поняла, что ты был серьезен, когда произнес мое имя.
Я подошел ближе. Марли не отступила. Она стояла на месте, как и в тот вечер. Великолепно. Так я думал тогда. А сейчас? Слова не помогали. Потому что на этот раз я знал гораздо больше о женщине, стоящей передо мной.
— Ты боялась. Мне понравился твой страх.
— Ты ожидал, что я не испугаюсь?
— Нет. Ты не пытались этого показать, но и спрятаться от меня ты не могла.
Я сократил расстояние, между нами, наклонив подбородок, чтобы встретиться с ее прекрасными карими глазами.
— И ты не остановила меня, когда я положил руку на твое горло. Я чувствовал, как ты дрожишь, как ты дрожишь на месте, но ты все равно встретилась со мой взглядом. Ты смотрела на меня. И я подумал о том, что все эти месяцы я наблюдал за тобой, гадая, оглянешься ли ты когда-нибудь. Но ты так и не оглянулась.
Глаза Марли расширились. Ее руки вцепились в ткань платья.
— Я хотел, чтобы ты увидела меня таким, какой я видел тебя. И ты, блядь, наконец-то увидела, когда подняла на меня глаза, как сейчас, но это случилось слишком поздно. Слишком поздно.
Ее губы разошлись, но из них не вырвалось ни звука.
— О чем ты думала? Скажи мне, что было в твоей голове, прежде чем я сделал это?
— Я спросила тебя, почему. Ты сказал, что это неважно, что все должно быть именно так. Что ты не сможешь жить в мире, где есть я. Один из нас должен был уйти. И ты решил, что это буду я.
— Да.
Марли подняла одну руку. Она попыталась обхватить мое лицо. Холод проникал в меня от ее присутствия, но мне было все равно. Мы говорили о том, что я убил ее, а она прикасалась ко мне с печальным, мать его, выражением лица. Это было так не похоже на ее выражение лица тогда. Тогда она была напугана, в ужасе от меня, а сейчас она просто смирилась. Как будто она ничего не могла сделать, кроме как сдаться. Но почему она сдалась, я понятия не имел.