Лунный луч

— Что с ней?

Ученый позади Ральфа двинулся к столу. На нем лежал одинокий сверток и ящик, набитый документами.

Мы все подошли к столу и смотрели, как он вскрывает упаковку. Тяжелый пергамент громко шуршал в его руках. Внутри было оружие, которое чуть не убило смысл моей жизни. Ну, во всяком случае, ее самую важную часть.

— Меня зовут Кингстон, — сказал он, слегка запыхавшись. Его руки, однако, были тверды. Возбуждение сверкнуло в его ярко-голубых глазах. — Я работаю в историческом отделе в KU Labs.

— Историческом? — повторил я.

Он протянул руку с легким поклоном в пояс королю Альберту.

— Подожди, какое, черт возьми, это имеет отношение к стреле? — Смятение затуманило мой разум.

— Блейк, тебе нужно сесть. Всем вам, — сказал Ральф. Я посмотрел на отца, стоявшего, как всегда, в нескольких дюймах от короля Альберта.

— Продолжайте. — Король Альберт посмотрел на Кингстона, проигнорировав жест Ральфа.

Кингстон убрал стрелу, будто это было великое сокровище. Оскал скривил мои губы. Они должны были сжечь эту штуку.

— Мы провели все виды испытаний, которые только могли придумать для этой стрелы. Обещаю вам, данные, которые мы собрали… — Он покачал головой, улыбка тронула уголки его губ. Затем он, казалось, понял, насколько неуместным был его энтузиазм. — Извините, позвольте мне продолжить.

— Что насчет стрелы?

— Стреле больше двухсот лет.

В комнате воцарилась тишина, пока все обдумывали эти невозможные слова.

— Что? — Мы все смотрели на него, разинув рты.

— Как это возможно? Она уже должна была сгнить. — Мой отец поднял брови, уставившись на то, что выглядело как новая, но изящно сделанная стрела, а не артефакт двухсотлетней давности.

— Именно это мы и хотели сказать, — сказал Ральф. — Никакие химикаты не могли сохранить эту стрелу, и мы не нашли никаких следов каких-либо чар. Тот, кто стрелял в Елену с такого расстояния, должно быть, был одним из лучших стрелков во всем мире.

— Итак, — сказал Кингстон, — мы исследовали этот тип стрелы, и у нас есть отпечаток пальца с нее. — Он посмотрел на Альберта. — Поверьте мне, когда я говорю вам, что все это не имеет смысла.

— Я согласен, — сказал король Альберт. — Кто преступник? Кто чуть не убил мою дочь? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

Ральф сделал паузу.

— Кто, Ральф? — Король Альберт настаивал. Его гнев был практически осязаем.

Мне не нравилась эта его сторона.

— Это была… королева Катрина.

Вся комната погрузилась в гробовую тишину. Мы все уставились на стрелу, ни у кого из нас не хватило смелости сказать то, что было у всех на уме. Миллион мыслей пронеслись в моей голове.

Как она могла принадлежать королеве Катрине? Она попала Елене в живот, и…

— Подожди, кто-то сохранил стрелу Катрины и ранил ею Елену? — Король Альберт думал в том же направлении, что и я.

— Нет, мой король, — сказал Ральф. Он глубоко вздохнул. — Если бы они хранили ее так долго, она не была бы в таком состоянии.

— Выкладывай, чувак. Что ты пытаешься сказать? — спросил я.

Ральф посмотрел на меня.

— Я говорю, что каким-то образом вы с Еленой вернулись на двести лет назад. Королева Катрина пустила стрелу в Елену.

Если шок был тем, что мы чувствовали несколько минут назад, то я не знал, как назвать то чувство, которое пронзило меня сейчас. Что-то тяжелое и горячее потекло по моим конечностям. Боль в моей груди усилилась. Елена.

Король Альберт взял стрелу. Она выглядела совершенно новой. Ей не могло быть двести лет.

Его глаза блуждали по длинному древку, что-то ища. Затем они расширились от удивления. Он выронил стрелу, и она со звоном упала на пол. Он рухнул в кресло, поникнув.

— Ал! — Мой отец сразу же оказался рядом с ним.

— Смотри, — сказал король Альберт, указывая на стрелу.

Как будто отец знал, что искать. И он сразу же нашел это.

— Отметины Кэти? — сказал он и посмотрел на меня.

— Блейк, битва, которую ты видел, — начал он. — Ты сказал, что она была на горе Ликва?

Я кивнул.

— Все звезды были неправильными.

— Что ты имеешь в виду?

— Они были неправильными, папа! — закричал я. — Некоторые упали. Давным-давно.

— Двести лет назад? — сказал Ральф.

Я не хотел кивать, но у меня не было выбора. Как это могло быть?

— Тогда это чудо, — сказал Кингстон с улыбкой на губах. — Ты нашел способ перемещаться назад во времени.

ЕЛЕНА

Жизнь начала возвращаться. Я почувствовала сразу многое: боль в боку, где… я распахнула глаза. Блейк был первым, кого я увидела, на его лице было написано беспокойство.

— Тсс, — сказал он. Кровать просела, когда он забрался ко мне. — Легче. — Он положил свою голову рядом с моей, мягко обхватив ладонями мой затылок. Я могла бы сосчитать его черные ресницы. Я могла бы остаться так лежать здесь навсегда. За исключением боли.

Закралась тревога.

— Что случилось? Где я? — я замолчала. Оглядевшись вокруг, я поняла, что знаю это место. Это была наша комната. Я немного расслабилась.

Блейк только крепче обнял меня.

«Я думал, ты мертва! Я чувствовал себя таким беспомощным».

— Я в порядке, — сказала я вслух, мой голос охрип. Я вдохнула его запах. Его близость, его неповторимый аромат успокоили меня. Я была в безопасности, я была жива, и он был здесь. Это было все, что имело значение.

Вторглись его мысли. Вспышка событий, которые я пропустила, все его заботы, заботы моей семьи и пугающие образы крови и войны заняли меня на несколько минут. Они были быстрыми, но эмоции и ясность делали их такими реальными. Он был совершенно не в себе.

«Два дня?»

Как он был напуган, когда я отключилась, связь снова прервалась. Как они ждали ученых. Мое сердце бьется тише. Ощущение его бесконечного ужаса было удушающим.

«Где Силхо?»

Он показал мне, что Изабель забрала ее, и она была в поместье, целая и невредимая.

Потом пришли ученые. Ральф. Откровение. Противоядие. Я ахнула.

«Ягоды Луи?»

Он кивнул.

Я познакомилась с Кингстоном через него, ученым-историком, что вообще было какой-то бессмыслицей. Они говорили о необычной стреле. Он сказал, что ей двести лет, и что она принадлежит… моей матери. Моя мать ранила меня…

Мы прыгнули назад во времени.

— Что? — Это прозвучало громче, чем я хотела. Шок пронзил все мое существо. Мы прыгнули назад во времени. Моя мать…

Мне было все равно, что моя мать выстрелила в меня. Она думала… что бы она ни думала… Это была война. Мы перенеслись на двести лет назад.

— Что происходит в твоей голове? — спросил Блейк. Он не мог сложить единую картину из моих беспорядочных мыслей.

Спасти мою мать? Горан! Мы можем предупредить их.

Блейк прищурился, а потом понял, о чем я подумала.

Он вскочил:

— Нет!

Впервые я поняла, что мы не одни. На другом конце комнаты Констанс и мой отец вздрогнули от его, казалось бы, внезапной реакции.