Страница 3 из 37
ГЛАВА 2
ЗАВТРАК ОТКЛАДЫВАЕТСЯ
Земля — третья по расстоянию от Солнца планета Солнечной системы. Марс — четвертая. Во время великих противостояний Марс подходит к Земле на самое близкое расстояние — около 56 миллионов километров. Диаметр Марса лишь немногим больше половины диаметра Земли. Ускорение силы тяжести на поверхности Марса составляет примерно треть земного. Марс, как бог войны, изображается астрономическим знаком, что означает стрелу со щитом.
Двигатель работал ровно, без сбоев. Лось и Гусев расстегнули полушубки, сдвинули на затылок шлемы. Электричество было потушено, и бледный свет проникал сквозь стекла глазков. Преодолевая слабость и начавшееся головокружение, Лось опустился на колени и сквозь глазок глядел на уходящую Землю. Гусев, прильнувший к другому глазку, сказал:
— Прощай, матушка…
В то утро к завтраку Марина задержалась. Пообещала принести из оранжереи свежих огурцов и как в воду канула.
Из динамиков в кают-компании лилась бодрая мелодия. За раскрытыми дверцами на панели автоматической кухни светился ровный ряд зеленых глазков — блюда, заказанные на завтрак, готовы. Космонавты в спортивных костюмах сидели вокруг стола, оживленно переговариваясь. Перед каждым были расстелены обычные на вид салфетки, но тарелки и чашки, поставленные на них, ни за что не «разбегутся» по кают-компании даже при резком торможении.
Виктор Сергеевич сидел ближе всех к раздвижной перегородке и, беседуя, не забывал посматривать на командный пульт. Он был на вахте.
— Куда же запропастилась наша хозяйка?
— Марина!
Марина появилась в двери кают-компании и замерла на пороге. Ко всеобщему изумлению, она была растрепанна и бледна. И без огурцов.
— Машка пропала!
— Какая Машка?
— Я шла в оранжерею, по пути заглянула в виварий… Все мыши на месте, а ее нет… И дверца клетки закрыта.
— Да-а…
— Натворит она, братцы, дел.
— Вы понимаете? Дверца клетки закрыта!
Марина растерянно смотрела на товарищей.
— Так, — сказал Виктор Сергеевич, поднимаясь. — Завтрак откладывается.
Космонавты гуськом поднялись по винтовой лесенке на антресоли. Дверь в виварий была открыта.
— Ну ищи ветра в поле! Странствует теперь наша Машка по кораблю.
Осмотрели виварий. Здесь не то что мыши, мухе спрятаться было негде.
Акопян, грохоча ботинками, побежал закрывать люк в аппаратный отсек. С переполоху заголосил петух, висевший, как попугай, на сетчатой стенке клетки. Куры, чинно восседавшие на деревянном насесте, тем не менее глаз открыть не удосужились. Рядом с ними в воздухе плавали два снесенных ими за ночь яйца.
Шаг за шагом стали осматривать рабочий отсек.
— Виктор Сергеевич, посмотрите! — Карпенко стоял перед командным пультом. — Утечка! Утечка воздуха из трюма!
Георгий Калантаров, задумчиво наблюдавший за приборами, неожиданно улыбнулся.
— Виктор Сергеевич, кажется, я знаю…
— Что ты знаешь?
— Ну, того… где утечка.
Обычно Виктор Сергеевич никогда не торопил Жору, но сейчас нужно быстро принимать решение.
— Кажется или знаешь?
— Я сам устраню неисправность. Разрешите выйти за пределы корабля?
Командир несколько секунд пристально смотрел на штурмана.
— Машку он там будет искать, — шепотом предположил Акопян.
— Ладно, иди. — Виктор Сергеевич был совершенно спокоен. — Карпенко, подстрахуй его.
Принесли два легких скафандра, разложили их на креслах. Жора и Карпенко оделись.
— Скафандры в норме, — посмотрев на свой пульт, сказала Марина.
— Пошли!
Сквозь иллюминатор Карпенко хорошо видел, как Жора наклонился над перископом, объектив которого сейчас был направлен на шарнирный узел солнечной батареи. Вот он опустился на колени.
— Нашел?
— Сорвался! Сорвался я, Виктор Сергеевич.
Но это и так уже все видели — Карпенко через иллюминатор, остальные на телеэкране: штурман, неуклюже разворачиваясь, отплывал от корабля.
— Акопян! Левый манипулятор!
Но механическая рука не дотянулась, только чуть задела ногу Жоры, и он закружился быстрее.
— Карпенко, выводи «такси». Сначала попробуй добросить фал, может, удастся.
— Иду, Виктор Сергеевич.
Один из продолговатых контейнеров в трюме — ангар для двухместных ракет с малыми движками. Карпенко вошел в ангар, захлопнул люк.
— Герметичность полная, — услышал он голос Марины.
— Выхожу!
Зашипел стравливаемый из ангара воздух. Открылся наружный люк, и Карпенко вышел в космос.
Закрепившись ногами в скобах, Карпенко прямо из люка кинул свернутый кольцом фал. Фал не долетел до Калантарова.
— Потерпи! — Карпенко быстро смотал фал и вернулся в ангар.
Космонавты сгрудились вокруг обзорного экрана. Из открытого люка ангара выдвинулось «такси», похожее на старинную ладью, длиной около двух с половиной метров. Карпенко поудобнее устроился на переднем сиденье, взял в руки руль и медленно отошел от корабля.
Марина тронула командира за плечо.
— Виктор Сергеевич, у Карпенко местный перегрев скафандра.
Виктор Сергеевич мельком взглянул на панель системы жизнеобеспечения.
— Василий! Что у тебя со скафандром? Не жарко?
— Скафандр в порядке, а жарко сейчас обязательно будет. — Карпенко засмеялся.
— Перегрев все же есть, — тихо сказала Марина.
— Проверишь, когда вернутся…
В рабочем отсеке в динамиках громкой связи слышен диалог между Карпенко и Калантаровым.
— Остановись, беглец!
— Меня, как бабочку, сачком ловить нужно!
— Руку давай!
— Солнце слепит. Чуточку развернись.
— Порядок!
Калантаров неуклюже вскарабкался на борт «такси» и уселся на заднем сиденье.
Через несколько минут они уже стоят в рабочем отсеке. Жора, откинув щиток гермошлема, переминается с ноги на ногу. Карпенко молча раздевается.
— Па-аршивка! — испуганно, не своим голосом, закричал вдруг Василий.
Глаза у инженера-исследователя с сумасшедшинкой, правая рука энергично вытаскивает что-то из-за пазухи скафандра.
— Машка!
Толстая мышь в руках у Карпенко вертит головой, таращит глаза, попискивает.
— Вот тебе и «перегрев»…
— Норку ей захотелось сделать в космосе, — рассмеялся Акопян, — вот она и надела скафандр Василия. Правда, он оказался несколько великоват.
— С Машкой разобрались, а как насчет утечки?
— Иней на перископе, Виктор Сергеевич. Сейчас проверим на герметичность.
Скинув скафандр, Георгий стремительно протопал по винтовой лестнице к себе в каюту и уже через минуту спустился вниз с помазком и чашкой для бритья, наполненной мыльной пеной. Из всей команды только он брился по старинке опасной бритвой, так как с двумя глубокими морщинами, идущими от его носа к уголкам рта, электрическая бритва справиться не могла.
— Сурен, спустись со мной в трюм, посвети.
В трюм спустились все. Калантаров полез под потолок, мазнул кисточкой около выхода перископа. Пена тотчас всосалась в едва заметное кольцевое отверстие.
— Вот! Манжета косо встала. Оттого и утечка! Давно я присматривался к этому перископу. Не нравился он мне что-то.
После замены неисправной манжеты на трубе перископа стрелки на приборах вернулись в нормальное положение.
…Завтрак начался с опозданием на два часа. Особо отличившимся в это утро Василию Карпенко и Георгию Калантарову Марина собственноручно приготовила два яйца всмятку, снесенные прошлой ночью курами в виварии. Разыгрывая шутливое возмущение, Сурен Акопян заявил:
— Я протестую! Все лавры сегодняшнего утра принадлежат Машке! Эта мышь первой в истории космических полетов самостоятельно облачилась в скафандр. Если бы Василий и Жора вели себя по-товарищески и не помешали ей, Машка сама вышла бы в открытый космос и прекрасно справилась бы с починкой перископа!