Красноармеец.

А вот на следующей станции, как раз узловой, были наши. Тут нашлась паровозная бригада, с которой мы вскоре договорились. Паровоз по путям перегнали на другую сторону состава, а мы за это время разгрузили остальные вагоны. В теплушки – раненых и медперсонал, что тут застрял, ну а после погрузились и мы, места хватило.

Ну, и споро двинули в Москву. А куда ещё? Нам назначение получить нужно, а в этом поможет только Москва, главное управление по кадрам. Вот так двигались, на полустанках бегали за кипятком себе и раненым, и утром девятнадцатого сентября эшелон прибыл в Москву.

Пока медики выгружали раненых, мы сами покинули вагоны и строем направились к зданию управления кадрами. Девчат тоже куда-то увели строем. Дошли мы минут за сорок минут. Крылов скрылся внутри – он, оказывается, забрал на нас документы из школы, – а Матюшин остался с нами. Кстати, супруга Крылова с дочками ещё на вокзале от нас отстали: видимо, направились жильё искать. Муж-то на службе, поди знай, куда его направят дальше.

Мы терпеливо ожидали. Тут был весь наш старший курс, сто десять голов. Я думал, нас сразу будут распределять, но возникла заминка: всё-таки тут командиров взводов наберётся на целую стрелковую дивизию. Кстати, надо узнать: уже вышел приказ командирам на передовой переодеваться в красноармейское или ещё нет?

Через час вышел лейтенант, помощник дежурного, который сопроводил нас к казармам столичного гарнизона, где нам выделили один зал казармы с койками. Вот мы и стали обустраиваться, приводить себя в порядок, форму чистить: всё же на пузе изрядно поползать пришлось. Тут были отличные душевые, мы с парнями их оценили. Обед был в столовой, потом и ужин наступил.

Ну а после ужина наших вызывать стали по десять человек, и они тут же отбывали к местам службы. Не в одной части будем служить, размазывали тонким слоем по тем подразделениям, что наспех формировали. Три десятка парней уже ушли, а я всё лежал в нательном белье на койке, отходя после плотного ужина (хорошо в столице кормят).

Было часов семь вечера, когда дневальный крикнул:

– Младшего лейтенанта Одинцова к начальнику караула!

Ну, вот и обо мне вспомнили. Быстро накинул форму, натянул начищенные сапоги, ремень, фуражку. Шинель надевать не стал, оставил с сидором на койке и последовал за бойцом. Однако пришлось вернуться: шинель и вещи велели забрать. Заодно наскоро с парнями попрощался.

А там машина – и в Генштаб. Оказалось, поговорить со мной хотели. Шинель я оставил внизу, награды видно, они у меня хорошо начищены. Был и маршал Шапошников. Я представился, и меня начали расспрашивать, что и как делал, как выводил людей. Крылов всё доложил, и некоторых командиров поразила проработанность моего плана операции по выходу из котла и чёткость его выполнения, вот и захотели на меня взглянуть.

Однако я не экспонат в музее, не люблю внимания: оно опасно. Почти час общались, изучали меня так и эдак. Им что, заняться нечем? Тут фронт рухнул, такая дыра, а им интереснее я, чем то, как закрыть эту дыру. Впрочем, как только закончили с расспросами (я так и маялся на ногах, отвечая на задаваемые вопросы), тут же получил назначение – приказ на руки выдали. Меня направляли на свежеоткрытый Брянский фронт, который должен был защищать направление на Москву. Я не знаю, куда получили направление другие парни, они в казарму не возвращались, сразу в части.

Приказ меня озадачил. Мне предписывалось принять под командование маршевую роту, которую отправляли железной дорогой в Брянск для пополнения одной из дивизий – какой, решат на месте. А назначение я получил на должность заместителя командира роты. Между прочим, это заметное карьерное продвижение: первая должность – командир взвода, потом – зам роты, командир роты, зам комбата и там дальше. Видимо, так решили наградить за спасение своих, о других наградах даже не заикались.

Однако когда я уже стоял у гардероба, куда сдал сидор и шинель, меня вернули обратно. Забрали прежний приказ с назначением и выдали новый – ещё страньше. Объяснять ничего не стали, велели выполнять приказ и отпустили. Я вернулся к гардеробу и постарался побыстрее собраться и покинуть здание, чтобы снова не вернули, так как новое назначение устраивало меня куда больше.

Добираться до места службы предстояло своими силами, я планировал поискать попутный транспорт. А приказ был прибыть в город Мценск и там в комендатуре найти офицера, который сопроводит меня к месту службы. А всё просто: меня вдруг ни с того ни с сего назначили командовать охраной железнодорожного моста у города Мценск. Мотив такого решения мне непонятен, но я более чем доволен. Служебные обязанности объяснят на месте, но я и так догадываюсь: чужих не подпускать, а когда подойдёт противник, взорвать мост. Ну, и отбиться от диверсантов, если будут, до прихода подкрепления.

А вообще в карьере я расту по часам: командир охраны моста, считай, на уровне командира роты. Да, обычных стрелков может быть взвод, зависит от размеров моста и важности, но там зенитки, пулемёты – всем этим и командует такой командир. Время для прибытия и вступления в должность мне выделили мизерное – что такое сутки? Мало. Поэтому стоит поторопиться. На Тулу и Орёл идут поезда с Киевского вокзала, куда я и поторопился прибыть. Едва успел, как раз уходил воинский эшелон, на него начальник станции меня и посадил.

В Мценск я прибыл под утро, там сошёл, а эшелон проследовал дальше. Было ещё очень рано, только светало, народу на улице нет, спят все, но мне всё-таки удалось найти прохожего, объяснившего мне, как дойти до комендатуры.

В комендатуре, кроме дежурного, никого не было. Дежурный подтвердил, что да, охрана моста на их балансе. Будить нужного командира он не собирался: мол, утром придёт на службу и решит насчёт меня. Да и некого посылать было: помощник дежурного с пятью бойцами отправились к месту перестрелки и до сих пор не вернулись, потому дежурный и был один в здании. Он проводил меня в кабинет, где на стульях можно было поспать, я и прилёг.

Лейтенант немного прояснил мне ситуацию. Прежний командир охраны моста… пропал. А вот так, отошёл к зазнобе, к которой часто ходил, (что, к слову, запрещено – в самоволке находился), и как сгинул. Зазноба подтвердила: был, но ушёл под вечер. Два дня назад дело было, тело пока не нашли. А охраной командует командир из комендатуры. Тут и так людей не хватает, на весь гарнизон города всего рота бойцов, и один взвод безвылазно на моём мосту, поэтому дежурный был рад моему прибытию. Он о нём знал, телефонограмму они получили вчера вечером.

Уснул я не сразу, было время подумать. Значит так. Я беру под командование взвод стрелков и одновременно являюсь командиром охраны моста, остальные мне подчиняются. То есть две должности тянуть придётся. Впрочем, прежний командир, пропавший лейтенант Климетьев, тоже тянул эти две лямки. И что я получу? Четыре десятка бойцов (чем они вооружены, выясню на месте), два «максима» в двух дотах на разных берегах и всего одна 37-милллиметровая зенитка. Это всё. Получается едва шестьдесят бойцов, а скорее, даже меньше. В принципе, нормально. Интересно, сапёр в подчинении будет или самому провода замыкать придётся?

С этой мыслью я и уснул.

Проснулся от шума – в комнату заглянул командир в звании старшего лейтенанта.

– Одинцов? Давай документы, оформлю тебя – и к мосту, нужно поторопиться.

Даже не поздоровался.

Сев, я отдал документы и, когда тот вышел, привёл себя в порядок. Протёр лицо, собрался, шинель надел, ремённую систему застегнул и, прихватив сидор, покинул кабинет. Спустился к дежурному, чтобы дождаться старлея.

Дежурный, кстати, сменился. От него я узнал, что старлей и есть мой непосредственный командир – ротный. А я теперь числюсь командиром второго взвода, заменял меня пока политрук роты. На этой роте лежит охрана складов на железнодорожной станции, двух автомобильных мостов и железнодорожного, да и в целом безопасность города. Вообще, обычно такие стратегические мосты охраняют другие, но тут почему-то отдано было комендачам. Рота была сформирована и направлена сюда едва неделю назад, когда стала очевидна катастрофа под Киевом. И мосты тогда же под охрану взяли, до этого мой мост охраняло отделение бойцов железнодорожных войск.