Страница 29 из 31
- девяносто девять. Мы люди не мелочные, за копейку не удавимся, но все же… Захожу к Герману.
- Товарищ майор! Поставьте меня в наряд!
- Ты что, Профессор!? Кто тут выступал, что с первого февраля его в наряд не ставить, потому что срок кончился? Я и не ставлю.
- Герман Владимирович, ровно сотое дежурство будет.
- А-аа… Ну тогда давай…
Развод проводил, обязанностей не опрашивая. Знал, что все они все знают. Я сам этих их обязанностей в уставах сроду не читал, но зато столько раз от них выслушал, что и до сих пор цитировать могу. А они чаще меня ходили. Выдал им последнеее наставление. Слова мои, творческая манера - Германа:
- Слушайте сюда, добры молодцы! У меня сегодня сотое и последнее дежурство. Если кто вздумает что учудить, пусть пеняет на себя. Я ему за обсрнный юбилей лично устрою козью жпу. Выбу, высушу и на плацу развешаю. Все поняли, глятеусы?
- Так точно, товарищ лейтенант! - весело ответили мне бойцы заступавшей в наряд родной первой батареи.
РС-ники: Миша Павловский, Коля Гонюков - лыжник-двоеборец из
Алма-Аты, его земляк Жалгас А-ев, через двадцать лет присевший в
Нью-Йорке за дела с наркотой, а пока лучший оператор корпуса, тоже с часами, к тому же исправными… Младший "дизелей сержант"
Огородников, землячок из Красногорска… Гюльгасан, Владимир
Васильевич… Сколько вместе набегались, сколько одинаковой перловки сожрали!
- Во-опросы? Вопросов нет. Караул, шты-ы-ык… откинуть! На рее-мень! Напра-а… ву! По караулам шаго-ом… марш!
К концу первой недели я начал раскаляться. Где приказ-то? На носу еще мутота со сдачей матчасти и обходным, а последний срок принятия заявлений в аспирантуру - девятнадцатое февраля. Звоню Борису, на нас с ним общий должен быть, но Боря в госпитале, то ли с воспалением, то ли еще с чем-то. Да ему и спешить некуда. На Вовку еще рано, у него срок по первое марта. Когда и в ожидаемый понедельник приказ не пришел, я сорвался. До девяти вечера протерпел, проразмышлял и рванул в столицу. Не впервой до города на попутках. Герману на столе в штабе оставил рапорт на имя аншефа с просьбой отпустить на два дня и к нему же на другом листе объясниловку, почему выехал не дожидаясь по рапорту решения. Первый срок все же у дивизиона, а по нарушениям правил боевого дежурства в
УК статья имеется.
К девяти часам утра я уже из метро "Добрынинская" выкатываюсь и к штабу округа движусь. Одежда гражданская, но чтоньть придумаем.
Главное, телефон окружных кадров раздобыть. Справочников, конечно, у внутренних телефонов возле проходных никаких нет. Крейсирую вдоль здания, вдруг глядь - редакция газеты "На боевом посту". Той самой, прозываемой "Стой, кто идет?". Вот это да - вход свободный. Вхожу в редакцию, вваливаюсь в первую попавшуюся дверь. Сидит какой-то подполковник, чай с утра пьет у стола бумагами заваленного.
Представляюсь, объясняю ситуацию. Тот как-то сразу в суть въезжает, звонит по одному телефону, другому… и соединяет меня прямо с нужным человеком! Кадровики - народ не простой, но и этот подполкан тоже сразу почему-то вник.
- Не вешай трубку! Сейчас найду. - и после паузы, - Есть приказ, есть! Ты уволен еще двадцать девятого января. С присвоением старшего лейтенанта. Поздравляю!
- Спасибо, товарищ подполковник! А номер приказа какой?
- 021 от двадцать девятого.
- Что же они его, на быках что ли везут?!!
- В корпусе попробуй узнать. Там у вас есть такой Вяликов…
Поблагодарил я горячо обоих подполковников еще раз и вылетел оттуда окрыленный. Теперь надо на факультет. Может они у меня хотя бы простое заявление примут? Ведь я все уже знаю! Надежно!
Но на этом пер мне закончился. Факультет окатил холодной водой. Ну и что, что ты наш, что ты отличник, что у тебя был тридцать седьмой рейтинг на курсе из почти пятисот человек, что у тебя рекомендация от кафедры?.. Мы же тебе не отказываем. Приноси все документы сразу, как положено, в установленном порядке. Тогда допустим к вступительным экзаменам…
Быстро заехал на Сходню, домой на пару часиков.
- Мама, дай поесть, с вечера в желудке только пара булочек, мне срочно обратно надо, дембель подталкивать!
В восемь утра уже представлялся аншефу.
- Товарищ подполковник! Старший лейтенант такой-то.
Представляюсь в связи с присвоения мне приказом?
021командующего округом ПВО очередного звания и увольнения меня в запас к помятой бабушке! Узнал в Москве, в округе.
- Поздравляю, Профессор! Ты вот что - не очень пока. Пока до нас приказ из полка не придет, служить должен. Давай, решай свои дела - я тебе зеленый свет даю, езди, куда тебе надо, разбирайся. Только не очень шуми пока. А рапорт твой я порвал, чего его светить…
В кадры корпуса не пробиться. Пропуск не выписывают. Вяликов болен, подчиненные его в телефон молчат, как рыбы. Как модно теперь выражаться "не подтверждают, но и не опровергают". На все вопросы: где приказ завис, хотя бы скажите, к вам-то он хоть поступал(?!), ответ один - жди в полку, все узнаешь. Тут гляжу - через проходную идет Ван Ваныч Петченко, главный по будкам в корпусе.
- Здравия желаю, товарищ подполковник!
- Во! Ты чего это тут делаешь?
- Да вот такие дела, никак концов не найду…
- А я слыхал, тебя вроде задержать собираются. На три дивизиона у вас один П-шник остается, а ведь еще и на полигон в апреле ехать…
- А что, имеют право задержать?
- Имеют. Месяцев до трех, что ли… Да ты позвони в кадры, узнай!
- Я уже назвонился… Спасибо, товарищ подполковник!
И помчался в полк.
Так, ситуация проясняется. "Перебрал очков", как когда-то наш одногодичник ЛИАП-овец Юра. Не остановился вовремя, теперь получай.
На "слабо" таких дураков, как ты и ловят. "Сидишь в дерьме - не чирикай". По-разному я себя, пока в атобусе ехал, проклинал. Однако что-то делать надо. Напрямую тут переть нельзя, а то найдет коса на камень. Иду к замполиту полка. Хоть и гвнюк он, но больше не к кому. Да и пугать его легче.
- Товарищ майор! До меня тут докатилось, будто меня задержать с увольнением собираются. Я что - плохо служил?
- Откуда ты это узнал? Нет, служил ты хорошо. Но вот представь, вашему дивизиону без П-шника на полигон ехать нельзя? Если, скажем, Валера с "Планшетом" на полигон поедет, то кто здесь, на месте, будет боевое дежурство обеспечивать?
Ты же сознательный комсомолец, взрослый человек…
- Товарищ майор! Вы же сами подтвердили - служил я хорошо и технику знаю. Если дивизион поедет на полигон со мной, то он ведь запросто может и не попасть, хотя все боевые параметры в допуске останутся по всем проверкам. Я даже заранее сказать могу, какой промах будет, с точностью метров до тридцати…
- Неужели ты на это пойдешь? Это же подсудное дело!
- Вот и я говорю - зачем вам такие хлопоты, с шорохом на все войска? Может пойду, может не пойду, я же заводной, вы знаете… Вы думаете, что эта задержка - в моей судьбе так себе, зигзаг. А на самом деле она для меня - поворот.
Нет, конечно, я бы этого не сделал. Кого бы я в первую очередь подвел своим "бобиком"? ВВ, тезку, Германа, Андрея, аншефа, наконец… Тех, с кем рядом, у кого эта служба - дело жизни и карьеры. Но грозить можно только тем, что в состоянии осуществить. А способ, придуманный мной в свое время из любви к искусству и чтобы на дежурстве голову занять, был красивым. Много позже, по роду своей работы занимаясь программированием стендов предполетных испытаний и в нутре зенитных ракет уже хорошо разбираясь, я его критически проанализировал. Изъянов не нашел. Установить, что за "бобик" со станции портит полет, можно было бы только при стрельбе очередью из двух, причем на второй вместо боевой части должен размещаться телеметрический блок.
Репутация в части разных технических штучек у меня в полку была сильная. Неслабые номера за мной числились. Например, секретную рабочую частоту станции, значение которой известно в полку было только двоим - командиру и его заму по вооружению, сумел определить.