Страница 21 из 93
От упоминания ворожбы у меня глаза округляются. Выходит, у Аргалона вчера выдался веселый вечер.
— Запрещенная ворожба, напоминаю, карается в рамках общего законодательства и согласно кодексу Аваркана.
Интересно, что именно Аргалону пытались сделать. Прошлым вечером он и вправду не казался адекватным.
Госпожа Феронски выдержав паузу, продолжила:
— На данный момент у нас есть подозреваемый, но мы проведем расследование. Сейчас даем последний шанс признаться. Также мы предполагаем, что пропажа и запрещенное заклинание были совершены одним человеком…
Надеюсь, они подозревают не меня.
— …Так как у этого человека был доступ к спальне многоуважаемого ректора.
Ясно…Они подозревают как раз меня.
Мысленно взвыв, покосилась на Аргалона. Он молча стоял в стороне, но казалось, что вокруг него вращается вся планета. Пока Феронски изображает из себя детектива, он уже определил цель. Это я. Наши глаза встретились и у меня все внутри похолодело.
— Виолетта, выйди сюда, — голос госпожи Феронски рассек воздух хлыстом.
Вздрогнув, делаю шаг. Поглядываю то на Феронски, то на ректора. За спиной перешептываются коллеги. Боковым зрением замечаю в общем ряду Эрин. Она что-то шепчет своей подруге Рите, а та тихо хихикает. На мое линчевание надеются?
— Виолетта, вы ничего не хотите нам рассказать?
Задумываюсь. Им поведать, как я заскочила в спальню ректора для уборки, а потом случайно подслушала разговор, который меня смутил и решила сбежать через окно? Занимательно, но для них не правдоподобно.
— Нет, — сухо отвечаю, мотнув головой.
— Вы были вчера в комнате Рагнара вейн Аргалона?
Снова поглядываю в сторону Аргалона и отрицательно кручу головой.
— Виолетта, у вас есть последний шанс признаться. Это смягчит наказание, — госпожа Феронски не давит. Напротив, обращается ко мне мягко, словно пытается достучаться.
— Возможно девушка нашла симпатичную безделушку и решила забрать ее как сувенир, — добавляет Аргалон, — Виолетта, поверьте, я не сторонник наказания с целью наказания. Уверяю, я заинтересован в мирном урегулировании конфликта…
Как же. По глазам вижу, что с радостью меня выпорол бы. И вообще, его голос настолько сильно отдает металлом и неприкрытым прессингом, что я слышу совсем другое и далеко не желание сгладить острые углы. Он уверен в моей вине и все тут.
— Я не дошла вчера до вашей комнаты, — твердо вру, — и я не колдовала против вас. А с ворожбой вообще не знакома и не понимаю, о чем идет речь.
Уголок губ ректора дёргается в оскале.
— Я не сомневался, что вы будете все отрицать, но готов дать вам шанс. Как минимум для ворожбы у вас были мотивы.
— О чем вы?
— О том, что вы молодая девушка и я предполагаю, что вы решили устроить свое будущее при помощи приворотный магии.
— Что? — в этот момент мне становится нехорошо от абсурдности заявления, но в следующее мгновение я вспоминаю очень странное поведение ректора и наш поцелуй.
Он точно меня за кого-то принял, а потом очнулся и испытал шок. Кошмар.
Перешептывание в рядах слуг оглушает. Они жужжат подобно рою шершней, до нервного тика. Этот шум рассекает еще один голос, заставляя гул умолкнуть до полной тишины.
Добанеско.
— Прошу прощения, — он обращается не ко мне, а непосредственно к госпоже Феронски, — вы не против, если я уточню у вас одну деталь…
Надо же, Добанеско проследовал за мной до конца и стал свидетелем моей публичной порки, образно выражаясь. Пока образно выражаясь, потому что я же не знаю, какое наказание мне подготовили по несправедливому обвинению.
На внезапное появление Эфрона первым реагирует сам ректор:
— Адепт Добанеско, здесь проходит разбор ситуации, связанной со слугами. Вас она не касается.
Парень в ответ невинно улыбается. Качнувшись в сторону Аргалона, как ни в чем не бывало спрашивает:
— Ну вы же не будете возражать, если я задам буквально один вопрос?
— Все вопросы потом, — тембр голоса ректора грубеет, звучит предостерегающе. Понятно, наглость Добанеско его нервирует.
Сам Эфрон будто этого не замечает.
— Я настаиваю, — он выдерживает коротенькую паузу и не дожидаясь ответа Аргалона, продолжает, повернувшись к Феронски, — скажите, а доступ к апартаментам есть у всех слуг или только у тех, кто получает список локаций? Мне правда искренне интересно, как у вас все устроено.
Глазами я пробегаюсь от лица ректора к Феронски, а затем обратно. Иногда задевая самого Эфрона и всех присутствующих.
Феронски хлопает ресницами, раскрыв тонкие губы, поглядывает на Аргалона, который вообще будто окаменел. Застыл с прищуром, скрестив мощные руки на груди и только бровь выразительно и плавно взметнулась вверх.
Слуги в молчании косятся на парня, забыв про мое существование…впрочем как и ректор с госпожой Феронски. Все внимание сосредоточено исключительно на Добанеско. Он прям звезда. И все конечно гадают, к чему он клонит. Кроме меня. Если я правильно поняла, то сейчас он буквально ставит под вопрос компетенцию и ректора и Феронски, а значит, спасает меня. Только вот я в благотворительность с его стороны не верю и у меня формируется тот же вопрос — что он в итоге хочет? Чего добивается?
— Госпожа Феронски, вы не ответили, — голос Добанеско отдает мягкостью, но в тот же момент настойчивостью.
— Артефакты дают доступ ко всем локациям.
А вот госпожа Феронски звучит жалко и растерянно, хоть и пытается натягивать маску деловой дамы.
Добанеско щелкает пальцами.
— Получается, что в комнату к нашему всеми любимому ректору мог попасть кто угодно из слуг? — фраза «любимый ректор» из уст Эфрона пропитана нескрываемой иронией и глаза Аргалона зловеще сужаются.
— Такого не должно быть, ведь расписание…
— Но это теоретически, а на практике возможно. Я все правильно понял?
Феронски безмолвно шевелит губами. На бледной, покрытой белой пудрой коже проступают розовые пятна. Слуги снова шепчутся. Я смотрю на Эфрона как на неведомого зверя. А это точно Эфрон? Вдруг я сегодня приду к себе в комнату, а он мне еще пирожков напечет.
А вот ректор сосредоточен как никогда. Сдержанный, но злой. По глазам вижу — гнев в нем буквально полыхает и того гляди испепелит и Добанеско и меня за компанию. Правда внешне ни одна мышца не дернулась.
— Полезный вывод, — произносит он спокойно, — как вовремя вы вмешались, внеся корректировки в наше расследование.
— Ну вы же говорили, что хотите разобраться малой кровью. Если я правильно расслышал и понял, — с легким сарказмом подмечает Эфрон. — А наказать невиновного человека, значит упустить настоящего преступника.
Чертов гений. От меня ему личный плюс и печенье за умение клепать аргументы.
Ректор согласно наклоняет голову на бок и теперь смотрит на меня. Не отводя взгляда заявляет:
— У виновника должен быть мотив. Виолетта, как вы думаете, у вас есть мотив?
Да он издевается.
Медленно выдыхаю. Отрицательно мотаю головой.
— Многоуважаемый вейн Аргалон, — Добанеско фактически вырастает стеной между мной и ректором, — я рискну предположить, что главным мотивом, как минимум в использовании приворотной ворожбы, вы видите — желание служанки заполучить вашу любовь. Не отрицаю, среди юных дев встречаются коварные особы, а вы на данный момент самый желанный холостяк страны…гм, но боюсь, что Виолетта вчера была сильно занята.
Опачки…и почему последние слова Добанеско прозвучали так, что у меня щеки закололо.