Балтийская Регата

С этого момента своего рассказа Мухаммед становился для нас, мародёров Балтики, одним из самых ценных членов группы, работающей под эгидой Хранителей.

Балтийская Русь

Пока мы совещались в Кёнигсберге, наша маленькая армия сепаратистов и её местные помощники, численностью примерно в триста человек, медленно продвигались от Храброво к городу. Впереди, по флангам и в арьергарде на удалении в два километра двигались группы разведчиков. В каждой из шести групп было по три человека. Их задача заключалась в том, чтобы обезопасить основные силы от стремительного и неожиданного удара. В городе и в районах сосредоточения всех вооруженных сил также оставались наши люди, которые наблюдали за развитием ситуации. Теперь уже можно сказать, что в наших рядах уже были офицеры до майоров и капитанов третьего ранга включительно, что будут делать и как себя вести в штабе укрепрайона мы не знали.

Первыми зашевелились бойцы в здании КГБ на углу Советского проспекта и улицы Генделя. Когда-то на улице Генделя было наше общежитие КВИМУ, но это к делу не относится. У обшарпанного здания КГБ начались подвижки машин. Видимо до персонала здания дошло, что что-то идет не так, как они бы хотели. Затем пошла суматоха у штаба ДКБФ. До этого момента вице-адмирал Лобов особой активности не проявлял. Видимо он еще не знал, что власть в Москве гребёт «под себя» Петрушкин. А теперь он явно получил какие-то инструкции от него.

Мнения по поводу вице-адмирала у нас в компании разделились и пошёл некоторый идейный разлад. Но тут уж я настоял, чтобы мы с Лобовым играли совершенно открыто. Я решил, что пойду с Димой Костылёвым вместе к вице-адмиралу и мы ему все, в пределах его компетенции, открыто расскажем. Мы утаим только информацию о Сирийской Чёрной лихорадке. Три моряка всегда сумеют мирно всё обсудить и миром мир защитить.

Олег и Александр оставались на связи и старшим был назначен Олег. Не корысти ради, а порядку для. Мы, не теряя времени, сели в «Золотую нашу лань» и свалили в штаб на улицу Грекова. Приземлились у ног памятника Петру первому и быстренько зашагали к дверям штаба. Увешанные оружием и в полевой форме (мне ее одолжил Олег) мы представляли довольно колоритную группу, если не считать того, что я стрелял из АКМа лет тридцать тому назад и то в «молоко» хоть патронов мне дали не мало. Мой «конёк», как это ни странно, обычная винтовка или «Макар». Вот из пистолета получается, а из автомата нет. Конечно, если принять во внимание тот факт, что из того и из этого я в своей жизни стрелял раза три лет тридцать тому назад. У всех обычно всё вовсе наоборот. В общем мой автомат у меня был как представительская бутафория и не более. С таким же успехом я мог идти и с обычной дубиной, было бы несколько честнее по отношению к наблюдающим наш торжественный марш голубям.

Конечно дежурный нас стопарнул сразу, но мы предъявили бумаги «от правительства» из убежища номер один. Когда прошло минут двадцать согласований мне уже совершенно надоело ждать, и я приготовил «последний аргумент» и вовсе не в виде автомата. В этот момент прибежал дежурный и, попросив нас оставить оружие, чего я сделал с превеликим удовольствием, а Дима с неохотой, повёл нас прямо к командующему ДКБФ.

Встреча началась в тёплой и дружеской обстановке, несмотря на то, что я нахамил порядок, сев без приглашения. Но мы люди не гордые, можем и посидеть, пока адмирал стоит. Но он даже не обратил на это внимания из чего я заключил, что он «наш» человек сразу и бесповоротно. Я даже встал, затолкав гордость подальше в глубь. Дмитрий докладывал складно, а я оглядывал не такой уж и большой кабинет. После доклада на тропу переговоров ступил я и с ходу предложил Лобову предать Родину и сделать Родиной Балтийскую Русь и Кёнигсберг. Конечно нормальный адмирал на это не повелся, а скорее совсем наоборот, отнёсся ко мне недружественно и до нельзя враждебно. Сказать по правде, то он мне врезал с размаху «в бубен», но только руку почти сломал. Перебинтовывая его клешню, я стал его уговаривать и урезонивать. Мы даже открыли окно его кабинета, и я произвел выстрел файерболом минимальной концентрации мощности. Само то, что мы открыли в принципе совершенно не открывающееся окно, уже было доказательством, что мы совершенно не мухлюем. Вторым доказательством была гибель СКРа в Балтике не так давно совместно с нашим РТМс. Но он колебался, как гимназистка на вечеринке свингеров. Тогда Александр достал убийственный аргументище в виде своих наград Родины в полиэтиленовом пакетике, залитых кровью Лидера и министра обороны и предложил адмиралу проверить чья там кровь.

Лёд непонимания ситуации переключился на ледоход действий. Как мог работать этот волевой человек мы увидели сразу. Пока мы пили предложенный нам кофе и мимоходом связывались с армией вторжения, в движение пришли все наземные силы флота, а сам флот перешёл в состояние боеготовности номер один. Флот теперь был готов начать боевые действия немедленно. Войсковые патрули получали оружие и, получив его, начинали разоружение полицейских нарядов невзирая и открывая огонь при малейших заминках в мыслительном процессе стражей порядка негодяев. В результате таких действий около ста новых душ улетело в накопители Творцов. Бойцы далеко не полной дивизии морской пехоты уже через полчаса блокировали все отделения полиции, почту, телевиденье, вокзалы, аэродромы и порты. К границам области двинулись части саперов и стали устанавливать минные заграждения и растягивать спиральную колючую проволоку. На танкоопасных направлениях экскаваторы уже рыли рвы и бульдозера возводили насыпи. Все мосты, ведущие в сопредельные страны, были перекрыты и заминированы. Все пограничные переходы прекратили свою работу. Всё сообщение с внешним миром было прервано до особого распоряжения.

В город вступала колонна наших сепаратистов в виде незаконного вооружённого формирования и обретало законность прямо на глазах у изумлённых обывателей. Ими было блокировано КГБ, областная Дума, резиденция губернатора и консульства государств. Сам губернатор и его замы вместе с их семьями были интернированы на футбольной арене, куда мы стали свозить всех фигурантов ненужных уже больше структур бывшей власти и элиту бизнесменов прошлой эпохи вместе с их домочадцами, которых мы просто собирали у места где был когда-то аэропорт, на вокзалах и в портах. Специально никого не ловили — было не до них. Областное радио и телевещание начало трансляцию подготовленных нами заранее экстренных заявлений. КГБ сдалось и было интернировано первым. Мы заняли его здание и превратили его в нашу штаб-квартиру в системе укрепрайона.

Вся областная дума и вообще вся областная власть разбежались кто куда уже через два часа. Во все консульства посыльные из штаба обороны пока ещё области принесли заранее составленные нами декларации, немного исправленные Временным Военно-морским Диктатором Балтийской Руси вице-адмиралом Лобовым. Нам попытались помешать силы Росгвардии. Мне пришлось самому призвать их к порядку несколькими выстрелами с борта «Золотой лани». Остатки этих войск мы свезли на футбольную арену, аналогично всему странному человеческому мусору другой эпохи.

Через шесть часов в порт Балтийск на рейд стали подходить контейнеровозы, сухогрузы и рефрижераторы, гружёные различными товарами до этого стоящими на рейде Троймяста в Польше и на рейде Клайпеды. Калининградский морской канал заработал только на вход. Потребовались рабочие руки во все порты, включая речной и все портопункты, включая Пионерский.

Мы, конечно, допустили несколько небольших и не смертельных ошибок. Одна из них была в утрате контроля за расчетами ракет с ядерной гадостью в виде боеголовок. Блокированные расчёты оставались верными уже не существующему Московскому правительству. Пришлось мне и Олегу их долго и нудно уговаривать не начинать беспонтовый досрочный отстрел человечества, суля многие блага мирной жизни. Уговорили наполовину. Они не стреляют, а мы их не замаем. На том и порешили, но выход и проезд им в город и обратно мы не закрывали и даже сняли оцепление. Доверие должно быть полным, даже если оно сопряжено с известным риском Армагеддона.