Балтийская Регата

А «блошиный рынок» находился в двухтысячном году не в этом месте, а на пересечении авениды Флорида с авенидой Парагвай. Туда меня привела моя жена, она была любительницей погулять по громадному городу, где мы тогда только начинали обживаться. Конечно, мы там ничего не купили, денег у новых эмигрантов всегда, за редким исключением, очень мало даже на жизнь, но походить по рядам и посмотреть было на что. Рынок тогда работал не каждый день, а только два дня в неделю.

И вот среди развалов всякой старой и интересной всячины я вдруг увидел кортик капитана Кригсмарине Германии сороковых годов прошлого века. Это не такая простая вещь, как может показаться на первый взгляд. Во второй половине Мировой войны подводники Германии были франтами. У них было шиком одевать трофейные формы морских офицеров противника, заменяя только эмблемы и нашивки. Они также щеголяли в военной форме советских моряков, как в трофейной форме англичан и разных прочих шведов. Капитаны подводных лодок и торпедных катеров часто нашивали красные звёзды комиссаров советской армии на рукава, там, где у танкистов были нашивки за подбитые ими танки, по количеству потопленных русских и не русских кораблей и судов. Поэтому парадная форма Кригсмарине стала сама по себе редкой, а уж кортик от неё и вообще редчайшая вещь, а уж в таком идеальном состоянии и подавно.

Продавал этот раритет подводной войны Третьего рейха старичок под восемьдесят лет в котором была видна его морская выправка офицера. Я заинтересовался раритетом и долго крутил кортик в руках, воображая себя в рубке подлодки Карла Деница.

Он уже хотел уходить, и мы пошли все вместе в недорогой ресторан перекусить. За обедом, плавно перешедшем в потребление пива, он и рассказал мне интереснейшую историю о том, как он привез на своей лодке сюда, в Аргентину, фюрера Германии в далеком сорок пятом году. Вышли они из Ругенвальда, (по-польски Дарлово) в самом конце апреля сорок пятого, прошли Датскими проливами в Атлантику, сопровождаемые ещё тремя лодками зондерконвоя фюрера, зашли на Канарские острова в Санта Крус де Тенерифе, затем пошли в немецкую колонию того времени, в Намибию, а оттуда в Аргентину. Здесь они высадили на побережье нескольких людей, находившихся на борту лодок с замотанными бинтами лицами. В человеке, находившимся на борту его лодки, он опознал самого фюрера. После этого они сдались аргентинским властям, и он так и остался здесь в Буэнос-Айресе на всю оставшуюся жизнь. Мы тепло распрощались со стариком и пошли себе каждый в свою сторону. Но интерес у меня к этому рассказу остался.

В результате многолетних поисков в Интернете я узнал, что с сорок третьего года Гитлер никуда не выезжал со своей Польской базы на побережье Балтики. За него в Германии ездили его четверо двойников. Сам-же Гитлер находился на базе ВМФ Ругенвальд безвылазно и оттуда руководил войной. Там был целый комплекс баз из 12 морских и 12 сухопутных. Многие из них законсервированы до сих пор. В апреле 1945 года Гитлер на подводной лодке новейшей конструкции вышел в море. Его сопровождали субмарины, оснащенные двигателями, аналогов которым по сей день нет нигде в мире. Выйдя в Балтийское море из ангаров Ругенвальда, лодки взяли курс на Канарские острова. И далее все по рассказу капитана подлодки, встреченного мною в Буэнос-Айресе. Члены экипажей четырех немецких подводных лодок с номерами: «U-534», «U-465», «U-530», «U-977» сдались аргентинским властям. Многие из них не только рассказывали «по секрету», но и написали мемуары о том, как они вышли из портов Германии и пришли в Аргентину, но без фюрера, который решил остаться в Берлине. Эту дезинформацию они исправно и выдавали более 60 лет. На базе в Аргентине Гитлер задержался не долго. Затем он перебрался на промежуточную базу на Гаити. А в 70-х годах, Гитлер снова пересек океан и с базы в Намибии был переправлен на Сейшельские острова, на остров Силуэт, где располагалась основная подводно-подземная база Кригсмарин. Там, на Сейшелах, он и умер своей смертью в 1981 году. Ева Браун к этому времени давно умерла. Специально для Гитлера из Испании Отто Скорцени в 1975 году привез баронессу, ставшую второй супругой фюрера. У баронессы от Гитлера родились дети. Благодаря достижениям немецкой медицины он мог иметь ребенка даже в старости обычным путем, немецкие омолаживающие технологии вполне позволяли.

В Дарлове, на его внешнем рейде, я был в три часа ночи. Отдал якорь и, зажег верхний свет на палубе. Дарлово, маленький морской порт сегодня, пропах рыбой. И ловят тут с незапамятных времен треску, камбалу и салаку. Здесь на каждого жителя приходится по рыбному ресторанчику или закусочной. Значит и движение мелких рыбацких судов здесь интенсивное, а чтоб пираты с них не лазали куда не следует, я выпустил на поводке Цыгана на верхнюю палубу, а ему в помощь, как засадный полк, Джасика.

Затем я активировал скафандр в скрытом режиме, когда он не сияет, как полная Луна, и полетел в городок. Манекен я нашел быстро в витрине магазина на улице Владислава четвёртого. Кто это такой, я не знаю потому, как и знать не желаю. Король какой-нибудь, не иначе. В скафандре можно проходить сквозь горы, не то что сквозь тонкую стенку или витрину, без последствий для обеих предметов. Взяв в багажное отделение манекен, я поднялся примерно на километр и, с этой высоты, оглядел местные подземелья. Мне понравилось подземелье под замком. Полетел туда и обследовал его более детально. Оно было в неплохом состоянии, но требовало ремонта, а значит денег. Я нашел пять подземелий и четыре подземных причала в состоянии, которое с большой натяжкой можно было бы назвать удовлетворительном. Но это уже было хоть что-то похожее на укрытия.

Затем я полетел на борт яхты, поднял якорь и полным ходом попёр к Гданьскому заливу в Гдыню. Пока мужественный авторулевой вел заданным курсом яхту, я вышел на палубу и, активировав скафандр, полетел к Сааремаа и уже в полёте перешел в август 1945 года. Переход во времени, вернее вспышку иногда его сопровождающую, могли засечь не известные мне свидетели и связать её с моей яхтой.

Я не боялся катастрофы века моей «Звездочки» и какого-нибудь ничтожного парома, ведь в свое основное время я вернусь через пару минут. Передо мной стояла более важная задача отыскать момент гибели трех барж и буксира недоделка.

Подлетел я к Сааремаа тридцатого августа сорок пятого года в шесть часов вечера. Крушения пока не было и караван барж ещё не лежал на грунте пролива. Зависнув в 100 метрах от поверхности воды, я стал осматривать место. Не далеко на берегу стояла халупа местного крестьянина. Вид у неё был примерно, как у хижины дяди Тома, описанной пером незабвенной воительницы за права черного населения Америки Гарриет Бичер-Стоу два столетия тому назад, или как современный бомжатник. Это был домик Георга Сеппа. Кроме него, спящего и храпевшего в яме рядом с колдобиной наполненной дерьмом, здесь никого не было.

Я перенесся на две недели в сентябрь. Тут уже лежали погибшие баржи на дне и буксир с трупом. Я отлетел назад на неделю, барж не было. Такой раскачкой во времени я добился того, что стал свидетелем гибели буксира. Несколько раз посмотрев все этапы эпохального морского боя я понял, что спасти Банщика можно только в момент, когда он, выброшенный в воду и оглушенный взрывом буксира, ещё только пытается себя спасти в лучших традициях всех утопающих.

Самое простое, было бы просто грохнуть Георга Сеппа, но правильные герои всегда идут в обход. Под запретом то действие было, видимо ещё не всех нормальных людей убил засранец Сепп, видимо ещё для чего-то нужен окаянному времени. Ну мы люди не гордые, не то, что разбитные парни с Сааремаа, мы подождём.