Балтийская Регата

Он взял кастрюльку, вышел на улицу и набрал снегу. растопил снег, открыл банку тушенки из выданного сух пайка «на три дня», часть тёплой воды налил в кружку и растопил в ней кусок сахара, а в оставшуюся воду бросил кусочек тушёнки и горсточку крупы в солдатской среде называемой шрапнелью. Вскоре еда была готова. Налив похлёбку в миску и забрав сладкую воду в кружке, он вернулся в комнату.

Женщина уже явно пришла в себя, но держала глаза закрытыми. Лишь движение глаз за закрытыми веками выдавали, что она очнулась.

— Ну что, «убийца», кушать будем? — спросил он.

Она, помедлив, открыла глаза и с испугом посмотрела на него. Напоив её водой и медленно накормив похлебкой, спросил почему она так агрессивно попыталась завести с ним роман. Она ответила, что приняла его за людоеда, преследующего ее. Рассказала нехитрую историю о том, что она эвакуировалась из Лиепаи в Таллин, а из Таллина в Ленинград, да тут так и застряла. Живёт в этом доме на третьем этаже, одна. Из семьи у неё никого не осталось. Зовут Галя, фамилия Городничая и ей 18 лет. Он подивился этому, так как на первый взгляд ей было не меньше пятидесяти. Он, конечно, промолчал, но она всё поняла. Закутавшись в одеяло перестала говорить.

До вечера, когда пойдет по льду небольшой санный обоз на Кронштадт, ещё оставалось время. Он немного посидел в комнате, потом выложил весь паек на кухонный стол, завязал мешок и, разрешив девушке здесь жить, пообещал её навестить позже, если получится, попрощался и пошел к порту. К Золотым воротам он подошел в сумерках. Показал свое предписание и попросил довезти его до крепости. Обозы ходили на Кронштадт только ночами, так как немцы насквозь простреливали лед залива.

Утром он уже докладывал капитану второго ранга о прибытии.

Начались трудовые будни войны. Он был «особистом», но не «расстреливал несчастных, по темницам». Он служил в отделе зафронтовой разведки. Редкие операции ему доставались по нашу линию фронта. Обычно это были рейды в тыл врага. Он выполнял пока не свое дело, не боролся против шпионов, не выявлял шпионские школы, а воевал как обычный дивизионный разведчик и не более. Это была болезнь тех дней, когда командиры дивизий шли вместе с солдатами в атаку, забывая о своем деле. Войне всем надо было учится.

Война велась Краснознамённым Балтийским Флотом хоть и очень самоотверженно, но бездарно, особенно в первый период. Так всегда бывает, если во главе флота стоит бездарь, неуч и карьерист, а не грамотный и мудрый флотоводец. Ну не было на Балтике и на Черном море у СССР таких Адмиралов, как Нахимов или Макаров, а были недоучки. Ну не помнили они фразу Макарова «Помни войну!». Сами не учились систематически и не могли управлять современным флотом. Не хватало у них для этого ни ума, ни опыта. Хорошо хоть не сдали Кронштадт. Крепость сражалась на начало зимы сорок первого в двойном кольце блокады. Мощная артиллерия равелинов и кораблей остановила продвижение немцев на подступах к Ораниенбауму, на окружности точно совпадающей с дальнобойностью пушек крепости и кораблей флота.

Далее в тройном кольце блокады сражались острова Мощный (Лавассааре), Лесной (Пянинсаари), остров Сескар, в четырех кольцах блокады оказались острова Гогланд и Большой Тютерс и, наконец, в пяти кольцах блокады вели бои полуостров Ханко и гарнизон Моонзундского архипелага, остров Даго (Хиюмаа), остров Эзель (Сааремаа) и остров Моон (Муху).

На создание Моонзундского укрепрайона были потрачено больше средств, чем на постройку Днепрогеса. Обороняли острова 3-я отдельная стрелковая бригада, противокорабельные орудия, авиация, моряки КБФ. Они не допустили высадки десантов Кригсмарине на острова. В августе сорок первого морская авиация КБФ с этих островов совершила налеты на Берлин. После захвата континентальной части Эстонской ССР, когда судьба Ленинграда висела на волоске, немцы силами двух дивизий с двукратным превосходством, в сентябре, высадились на остров Моон, со стороны континента, форсировав узенький пролив, похожий широкую речку. Гарнизон, отступая, сражался до последнего. Официально конец обороны островов приходится на 22 октября, но до середины ноября у маяков Сырве и Тахкуна ещё шли бои с остатками гарнизона. По вине командованья КБФ на эвакуацию гарнизона не было уже ни времени, ни средств. Они все погибли и поэтому мало кто знает об этой героической странице русского флота.

Гарнизон полуострова Ханко в окружении совершил 38 удачных десантных операций за лето сорок первого, развенчал миф о том, что на истребителях И-16 и «Чайках» (бипланах морской авиации) нельзя бить врага. Летчики не потеряли ни одного самолета из единственной эскадрильи и сбили сорок восемь самолетов противника. Впервые со времен Петра 1-го русские солдаты сошлись в бою не только с финнами и немцами, но и с батальоном «нейтральных» шведских добровольцев Svenska Frivilligbataljonen (SFB), под командованьем Ханса Бергена (Hans Bergen). Гарнизон Ханко, военно-морской базы КБФ, дрался до последнего. Лишь 2 декабря последний русский солдат покинул полуостров. Эвакуация гарнизона была проведена с большими потерями, в последний момент, в условиях ледовой обстановки. Врагом был потоплен, в своем втором рейде к полуострову, турбоэлектроход «Иосиф Сталин», который вывез с полуострова до этого 2500 гражданских специалистов базы. Турбоэлектроход ушел в Балтийские ледяные воды с 1500 пассажиров на нём. Всего с Ханко было эвакуировано около 20000 защитников, около 10000 нашли на полуострове свою смерть.

Новый 1942 год Банщик встретил на острове Большой Тютерс. Как его туда занесло? Очень просто, ногами по колени в воде, по льду, перебираясь по торосам, форсируя промоины, в составе группы под командованьем полковника Баранова. Он был приданным на «усиление» специалистом по переправам по льду зафронтовой разведки особого отдела флота. Группа была сформирована по приказу командованья КБФ, чтобы отбить остров Гогланд (Суурсари) бездарно потерянный из-за просчётов командованья ранее. Предстояло броском в 47 километров по льду с острова Мощный (Лавассааре) силами полутора сотен человек с тремя пулеметами, без артилерии, без минометов, без поддержи флота или авиации высадится и захватить остров Гогланд. Тяжелейшая и совершенно не выполнимая задача. Однако, посовещавшись, командиры группы решили переправится на остров Малый Тютерс по результатам разведки которого было ясно, что последний пока безлюден, а затем, отдохнув, ударить по Гогланду.

Многострадальный остров Гогланд в 1941 году стал свидетелем одной из величайших трагедий на море. Страшным днем для Гогланда стала пятница 29 августа 1941 года. Около 12 часов дня 5450 мужчин, женщин и детей с горящих катеров, и транспортов Таллинского конвоя, высадились на остров. Немецкие самолеты на бреющем полете поливали из пушек и пулеметов обезумевшие толпы голых и полуголых людей, которые метались, ища хоть какого-то укрытия. До сих пор кости погибших в тот проклятый день можно найти в лесу острова. Немецкие летчики явно резвились, летая низко с открытыми фонарями и бросая в толпы людей ручные гранаты. Когда немецкие асы Геринга прекратили бомбежку и взяли курс на юг, то те из людей, кто мог это видеть, заметили, что в пяти милях от острова над водой залива самолеты один за другим вдруг неожиданно превратились в огненные шары и обломками осыпались в воду. Но следующая волна все же ещё раз обстреляла спасшихся и тоже, улетая, была очень быстро вся уничтожена. Так повторилось ещё два раза и на остров надвинулся вечер. Особенно страшным был этот вечер 29 августа. Когда стало темнеть и авиационные налеты прекратились, огромные толпы мужчин и плачущих женщин с детьми стали стекаться со скал и из леса к деревням. Их надо было где-то селить, кормить, заняться ранеными, похоронить убитых. Под покровом ночи солдаты гарнизона временно селили людей во всех инженерно-оборонительных сооружениях и землянках, так как в домах после больших пожаров находиться было опасно. Мест для укрытия не хватало, и пришлось взрывами создавать в скалах систему пещер-убежищ. Было решено грузить людей на корабли, идущие в Кронштадт, небольшими группами, маскируя очередников в лесу. Утром, к удивлению финских разведчиков, остров оказался почти безлюдным. До середины сентября пассажиров конвоя переправляли в Кронштадт, вывезли всех. При этом не было никакого пополнения гарнизону острова. Мало этого, в связи с перегруппировкой сил с острова и с острова Большой Тютерс на защиту Ленинграда вывезли 3439 человек, оставив на Гогланде только 130 человек. Гогланд, взорвав все орудия, оставили 7 декабря, по льду перейдя на Лавассааре. Мало кто добрался в этом безумном походе до своих. Людские потери Таллиннского перехода, начальник третьего отдела КБФ в своем рапорте, оценивал более чем в 6 тысяч человек, включая команды погибших кораблей (в других документах называлась цифра 14 и даже 18 тысяч погибших). Точное число погибших, по-видимому, никогда не будет установлена, так как никакого учёта эвакуируемых, тем более поименных списков лиц, находившихся на боевых и вспомогательных судах, никто не вел. По данным на 2 сентября 1941 г., было спасено 14 800 человек.