Страница 81 из 91
Глава 41
Глава 41
Дорогие друзья, уважаемые гости!
От имени народа нашей страны…
Такие фестивали — всегда большой праздник…Советские люди искренне рады этой встрече, и их сердца открыты для вас.
«Это факт. Рады мы, энтузиазм у нас зашкаливает», — признаю я.
Но, разумеется, фестивали — это не только праздник,… чтобы блага Земли, блага цивилизации были доступны всем, чтобы исчезли из жизни человека и человечества насилие и расизм, неравноправие и угнетение, милитаризм и агрессия.
«Ну, уж это хрен вам! Горбатого только могила исправит. Ничего не исчезнет и ничто не станет доступно всем», — продолжаю осмысливать речь Горбачева.
Ваш форум проходит в год 40-летия разгрома гитлеровского фашизма и японского милитаризма…
«Это он к месту напомнил», — соглашаюсь с ним.
Не забудут народы и то, что 40 лет назад мир содрогнулся от первого атомного взрыва…
«Забудут, даже потомки тех, кто сгорел в ядерном огне, забудут», — точно знал я.
Мы против политики угроз и насилия, попрания прав человека, и прежде всего таких священных, как право на жизнь, право на труд, против того, чтобы освободившиеся и развивающиеся страны превращали в источник обогащения монополий, использовали их под военные базы и плацдармы агрессии.
«Именно, именно будут грабить и обогащаться! И про плацдармы не угадал, если ты выведешь советские военные базы, там появятся базы НАТО», — пророчествовал я уже совершенно в дрянном настроении.
…Человечества без войн, насилия и угнетения!...
… Станет убедительной демонстрацией солидарности, приверженности миру и дружбе между народами!...
— Какой лидер у нас, — восторженно пихнула меня локтем соседка, моих лет, как водится, комсомолка.
— Да уж. Хрен второго такого найдёшь, — признал я, ибо таких наивных дураков поискать надо.
— А тебя как зовут? Сидишь печальный? Случилось что? Я Оля, — решила поплотней познакомиться со мной, некрасивая, в общем-то, деваха.
Нет, когда она молчала, была симпатичная, а когда улыбалась, то становились видны её кривые мощные зубы, и это меня очень отталкивало. Девушка оказалась москвичкой и работала на озеленении столицы к фестивалю. В данный момент она мне рассказывает про клумбы, на которых цветами изображена эмблема фестиваля:
— Ты знаешь, как мы подбираем цвета на клумбе? Чтобы было похоже на эмблему фестиваля? — надоедала она. — Голубой цвет — это цветы лобелии, фиолетовый — гелиотроп или олиссум, красный — тагетес, его ещё бархоткой называют.
— Я не особо по цветам, мне активный отдых нравится — спорт, танцы… — вяло сопротивлялся я.
— Танцы! У меня старшая сестра танцует здесь в фестивальном кафе! Ансамбль эстрадного танца «Фотон», у неё сольный танец. Каждый день будет танцевать, я вас познакомлю, — подпрыгнула на месте Оля.
А это уже интереснее, спортивная танцовщица-сестра, ещё и старшая, Оля уж реально молодо выглядит. Я понимаю, отчего она ко мне пристала — справа от неё сидит настоящий ботан. Пухлый, в огромных очках, ещё и неопрятный — уляпался, поедая мороженое.
В кафе, куда мы направились с Олей после открытия фестиваля, оказалось людно. Сами танцы ещё не начались, и мне удалось пообщаться с Леночкой. Как я и ожидал, она мне понравилась больше, что, мне кажется, заметила и Оля. Но вот облом — страшноватый боксер — не предел мечтаний этой девицы. Она хотела отрываться и тусить. Разок я бы мог с ней задружить, но не более.
От речи Горбачева и от облома с Леночкой меня настигло опустошение. Я решил уехать в гостиницу, но от Оли так просто не отделаться, она взяла с меня слово, что я приеду тридцать первого июля на международный фольклорный праздник в музей— заповедник «Коломенское». Знать бы еще, где это. Хотя, зачем мне? Я соврал, и ехать туда и не планирую. Центр Москвы бурлил праздником, шутка ли— полторы сотни с лишним безбашенной молодёжи, и все хотят веселья.
— Ваши документы? — строго спросил меня мужчина в строгом костюме, а рядом стоит его брат-близнец, не иначе.
— А ваши? — привычно огрызнулся я.
Нехотя передо мной мелькают коркой.
— Стоп, что машешь как веером, дай прочитать! — возмущаюсь я. — Может у тебя удостоверение ЦРУ!
Нет, наш советский мент. Лейтенант Козлов, ещё и не московский, наверняка, в усиление отправили.
— Документы покажите, гражданин, — настойчиво попросил летёха.
— А почему для вас, Козлов, я гражданин, а не товарищ? — не подумав, сказал я.
— Боря, вызывай машину, наш клиент! Ещё и пьяный!
Мд-а, двусмысленно прозвучало! А я виноват, что у него такая фамилия? Ситуация скверная.
— Не надо машину, вот моё удостоверение, — вздохнул я, доставая свой пропуск-удостоверение. А настроение было поругаться. Зная наших ментов, могли и по почкам стукнуть, а оно мне надо?
В гостинице соседа нет, и не было. И какая койка моя? Выбираю у выхода, скидывая его вещи со своей уже койки на пол. Подумал и переложил на кровать. Не стоит на парне зло срывать. Заказываю межгород, в номере есть телефон и можно через портье заказать переговоры. Набираю Фаранову и мне повезло — она дома. Бабулю мою видела вчера, и отца недавно. Так что я прошу передать, что у меня всё хорошо, прошёл отбор в сборную, на этом месте Алёнка радуется, а сейчас был на открытии фестивали. На этом месте девушка радуется и завидует. По-доброму, она вообще добрая. Спросил у неё про здоровье, и сам не ожидая, попал в точку.
— Обследоваться надо по одному делу, — смущённо говорит она.
Я не допытываюсь, болезнь, от которой она умрет в будущем, деликатная — рак прямой кишки. Радуюсь про себя, что она вовремя озаботилась и прощаюсь.
Тут же звонок — на пять рублей наговорили, сообщили мне в трубке.
Иду в ресторан, а мест нет, можно было пройти, сунув трешку, или учинить скандал, я всё-таки жилец местный, но не стал, решил проветриться.
Навстречу мне попадаются две смешливые иностранки — настоящие американки, из США, а не как Боб с Жуиром из третьих стран. Знакомимся с ними быстро, а поскольку, общаюсь я с ними свободно, меня зовут в гости. Им удобно, когда рядом переводчик, а мне приятно обнимать их за талии. Так втроем и шлепаем, болтая на иностранном. Сандра и Джейн— студентки-филологи, изучают русский язык в том числе, но как же скверно на нём говорят!
— Чендж чендж, — услышал я от встретившихся по пути нам двух советских парней несоветского вида.
Джинсы, патлы, кроссовки, одинаковые майки с надписью на английском «я проездом».
— Нахрен пошли! — не дослушав, чем они собрались нас порадовать на обмен, шугнул я парней, ведь на девочек у меня уже созрел план.
Американки раскрепощённые, мы уже минут пять про секс разговариваем. В данный момент «Кама-сутру» обсуждаем. Ни они, ни я не читали сей труд, зато картинки смотрели.
Парни, оценив мою неприветливую морду, спорить не стали, и действительно — есть варианты кроме нас, везде полно иностранцев. Один лишь матюгнулся, но не на меня, а так, промежду прочим.
— Толя, почему у них написано на майках «я проездом»? Ведь они русские? — спросила Сандра.
— Они читать не умеют и не знают что у них на майке за надпись, — поясняю ей.
— А почему один из них сказал «твой кролик»? — спросила простодушная Джейн.
Я закашлялся от смеха, поясняя, что парень просто выругался, и кролик тут ни причём, просто фразы похожи. Ведь «твой кролик» звучит как «ё банни».
Предвкушая секс, я завалился к девушкам в номер, на входе вопросов не возникло — я в очередной раз блеснул языком, меня даже не записали как гостя. По-моему, персонал уже устал от шумных туристов-иностранцев. Прикидываю, сколько у меня презервативов с собой, по всему выходит, что хватит. Но кому-то из девушек достанется два, а кому-то три. Я пока на Сандру думаю, она совсем уже пьяненькая и лезет целоваться, не ко мне, к подружке, но это они так балуются, дразнят меня. Или не дразнят? Твою мать! Куча баб в Москве, а я выбрал двух самых продвинутых. Они — пара лесби, и как мужчина я им неинтересен, зато как собеседник…