Девяностые приближаются

Глава 7

Глава 7

В общаге нам повезло — Олег Павлович был на месте. Я зашёл первым, а девушки остались в приёмной.

— Нашёл я анонимщиц! Стоят в приёмной, ждут, — радостно сообщаю я.

— Не может быть! Зови! И домой поеду, жена уже звонила два раза, — говорит Палыч.

— Заходим обе! Да куда вы в одежде! Раздевайтесь! — командую я.

От моей команды «раздевайтесь» Оксанка быстро скинула пальто, а Наташка вдруг покраснела! Вот это фантазия у неё. А мне ход её мыслей нравится!

Меня не звали, я и не пошёл вместе с ними. Жду. Олегу Павловичу хватило пяти минут на вставления мозгов в пустые головы, а может он торопился уезжать. Вышли обе зарёванные. Класс! Это как же надо ругать, чтобы они сразу рыдать начали? И криков слышно не было. Да и не сильно запугаешь ту же Оксанку криком. Сама орать горазда.

— Толя, я сам отвезу эту помощницу, не надо такси, — говорит мне директор, уже одетый.

— Понял, — отвечаю я.

— Через три минуты жду тебя на улице! — обращается он к сестре Оксанки.

Выходим из приёмной, Палыч закрывает её и сдаёт ключ на вахту, сам идет, очевидно, прогревать машину.

— Толя, скажи, как узнал, а? — пристаёт девица.

— А поцелуй? — лениво спрашиваю я.

— Ты что! Мы с тобой даже не знакомы! — твердо говорит девушка.

— Так как тебя, говоришь, зовут? — спрашиваю я, и видя, что она мнётся, смилостивился над жертвой, — Ты слова употребляешь специфические и в анонимке и в жизни.

— Да? Какие? — удивляется та.

— Похотливо, например! — поясняю я.

— А! Учту! — бормочет она.

— Нет, ты посмотри какая! Что ты учтёшь? Опять собралась анонимки писать, только уже умнее? — грозно спрашиваю я.

— Ой! Не так выразилась! А ты не такой тупой, как сестра говорила, — внезапно сказала она, и, поцеловав меня в щеку, убежала к машине.

Вот я и сорвал свой поцелуй!

В намеченный день сижу и жду в кафе своего нового друга. Я уже заказал на нас двоих, и две курочки ждут, остывая, своих едоков. Третью я терзаю довольно успешно. Вот ещё, буду я терпеть до тех пор, когда они придут! Я ждал своего нового приятеля с соседом, а он пришёл один. В гардеробе не раздевался, притащил вниз свой полушубок. Здороваемся за руку. Как взрослые.

— А чё так много? — удивляется он, увидев накрытый стол.

— Ожидал, что ты со своим хоккеистом придёшь, — поясняю ему.

— У него тренировка. Надо было подождать, а потом уж заказывать, — закусывает губу Сашка.

— Забей, я угощаю! Да и что мы три порции не осилим? — компанейски говорю я.

— Только с порта приехал, гоняют нас там серьёзно! — хвастается Сашка.

— Ты каждый день ездишь? — между прочим спрашиваю его.

— Да к восьми утра на полдня, туда и обратно нас на автобусе возят.

Пока обедаем, информация от Сашки льётся рекой, в основном лишняя, но я узнал, например, где находятся диспетчера рейсов.

Всё что нужно я уже выяснил, план продуман, и помогли мне в этом анонимщицы. Анонимки сейчас для меня — это способ борьбы. Да, у меня нет брата, который за меня напишет анонимку, зато есть доступ к печатной машинке. Я знаю теперь ответственных лиц и их должности, так что уже могу писать не лабуду, а вполне правдоподобную жалобу. Катаю текст в голове.

— Так вот, Елена Евгеньевна взяла и своей властью сменила экипаж! Хоть мужики и выпили немного, но она не стала их покрывать. Конечно, и правду никто не говорил, нельзя. Наказали их по-тихому, за ерунду сняли премию квартальную со всех, кроме стюардесс, — рассказывал Сашка, гордый тем, что знает много интересных историй.

— Да ну, с бухими лететь не охота, правильно, что сняли их, — поддерживаю я.

— А вот ещё случай был — взяли в салон зайца! Родственник чей-то, — начинает новый рассказ Сашок.

Таких историй я уже десяток выслушал, и пора заканчивать.

«Довожу до вашего сведения, что при проверке исправности ...», — вертится в голове текст письма.

Надо заканчивать с посиделками, тем более и вечереет уже. Договорились, что я приеду после занятий в понедельник к нему в общагу, рядом есть общаги швейной фабрики, мы пойдём в гости к его знакомым там. Не то, чтобы мне как-то хотелось развлечься в этом плане, я хотел узнать результаты вброса своей анонимки.

Но человек, как говорится, предполагает, а бог располагает. Ничего у меня с письмом не вышло. По плану в воскресение утром я печатаю анонимку и еду за билетом в аэропорт Емельяново. Оказывается, в Красноярске два аэропорта, причём один находится практически в городе! Одна проблемка — в Ростов не летают самолёты из Красноярска напрямую, поэтому полечу через Москву. Шестьдесят девять рублей билет до Москвы, и тридцать два от Москвы до Ростова. Там и подкину письмо в Красноярское УГА в аэропорту.

Печатную машинку я нашёл на третьем этаже нашёй гостиницы, и была она прокатная, вроде как, которую пока не сдали. На третьем у нас был небольшой кабинет иностранного языка. Ключ я слямзил в субботу с вахты, и, открыв рано утром им кабинет, обнаружил, что машинки нет. Куда её дели — сейчас не выяснить! Катастрофа самолёта сегодня вечером, номер рейса у меня выписан. И что делать? Тут пришла в голову ещё идея — позвонить ноль два и сказать, что на рейсе 3519 — бомба. И не надо заморачиваться с анонимками. Не спеша завтракаю, и еду в город подыскивать телефонный автомат. Пока ехал, думал, как будут развиваться события. Ну получат они звонок, ну проверят — бомбы нет, и полетит самолёт в свой последний путь. Чёрт. Надо звонить перед самым вылетом, чтобы самолёт не успели проверить до начала рейса. Ехать обратно? Время раннее ещё. Ладно, раз я в городе, посижу в кафе, но сначала найти автомат надо подходящий. Видеокамер сейчас нет, зато свидетели возможны. Походив по центру, я понимаю, что найти подходящий автомат будет трудно. Кругом многолюдно, ещё и выходной же, ещё и предновогодняя пора. Еду домой в раздрае, в автобусе сел на заднее сидение и нечаянно уснул. Проснулся уже в Академгородке на конечной остановке. Тут же за магазином на остановке увидел парочку телефонов-автоматов, оба в рабочем состоянии! Академгородок — район высокой культуры! Наведаюсь сюда через часиков пять, как стемнеет. Жаль гелия сейчас не найти голос изменить. Но выбора у меня нет, да и качество телефонной связи серьёзно препятствует опознанию по голосу. Стоп. А зачем бомба? Ну, даже заменят самолёт, но потом-то его всё равно в рейс отправят. В другой. И там погибнут люди, ведь неисправность никуда не денется! Оглядываюсь, по причине злого хиуса на улице народу мало, а за одноэтажным магазином вообще закрытая зона. Решаюсь. Иду к телефонам, и, стараясь хоть немного поменять голос, быстро сообщаю:

— Алё, запишите сообщение: рейс 3519, неисправность самолёта, может быть авария.

И бросаю трубку. Некстати показалась бабуля с сумками, но на меня и не смотрит. Тяжело ей идти — но извини, я тебе сейчас не помощник, сдашь ты меня старая, хоть и не со зла. Поверят мне? Сообщат ли куда следует? Найдут неисправность? Не знаю. По приезду домой иду к Аркаше. Он, как и ожидалось, проиграл свой матч по настольному тенису, но не сильно расстроен. Сидит, тренькает на гитаре.

— Аркаша, у тебя бухло есть? — в лоб спросил я.

— Неа, ликер могу завтра привезти, — не глядя на меня, отвечает фарца.

— У меня есть, — говорит мрачный сосед Аркадия, Петр Колесников, и достаёт самогон!