Страница 3 из 91
София обтерла мое лицо, нанесла лекарство и накрыла меня теплым пледом. Они с дочерью вышли из комнаты, а я снова провалилась в сон.
— О Боже! Астрид! Твоя голова!
Я испуганно распахнула глаза и увидела склоненную надо мной пожилую женщину с полным, одутловатым лицом. Ее светлые глаза, блеклого голубого цвета таращились на мой лоб, а тонкие губы брезгливо кривились. От женщины несло тяжелым ароматом приторных духов и меня снова начало тошнить.
Увидев, что я смотрю на нее, незнакомка выпрямилась и, сложив на животе пухлые ручки, сказала:
— Очнулась? Вот и хорошо. Вставай, и поехали домой. Придумала тоже, лежать посреди белого дня в деревенской хибаре!
— Матушка, Астрид сильно пострадала! Она не может встать и идти! — раздался мужской голос и к кровати подошел мужчина лет тридцати с небольшим. — Бедняжка!
Он был ужасно похож на матушку — такой же одутловатый, тонкогубый, с хитрыми, блеклыми глазами. Несмотря на молодой возраст, волос на его голове оставалось катастрофически мало и они уныло болтались, стянутые в мышиный хвостик.
Эта парочка тоже выглядела довольно странно — женщина была в черном платье с фижмами и в черном чепце, а мужчина в темно-синем сюртуке, светлой рубахе под ним и в синих бриджах.
— Скажите хоть слово, ваше сиятельство! — он схватил мою кисть и сжал в потной ручке с короткими пальцами. — Одно лишь слово!
Театр абсурда… Вокруг меня что, все сумасшедшие? Или это я сошла с ума?
Внезапно меня пронзила страшная мысль — а что если я умерла и перенеслась в другой мир? В другое тело? Ведь не может же быть таких реалистичных галлюцинаций! О нет…
Я быстро взглянула на ожидавшего ответа мужчину и сказала:
— У меня все болит. Я должна поспать… Возможно тогда мне станет лучше…
— Поспишь дома, — непререкаемым тоном произнесла женщина, и прежде чем выйти, добавила: — Валентин, распорядись, чтобы графиню перенесли в экипаж. Мы уезжаем.
Глава 2
Валентин посеменил за ней, и вскоре в комнату вошел Айдж. Мужчина покачал головой, глядя на меня, и тяжело вздохнул.
— Вы уж простите меня, госпожа графиня… Мне придется вас потревожить.
Он аккуратно подхватил меня на руки и понес к двери, но повинуясь какому-то внутреннему порыву, я вдруг попросила его:
— Пожалуйста, поднесите меня к зеркалу.
Ничего не говоря, Айдж выполнил мою просьбу и с замиранием сердца я взглянула на свое отражение. О мой Бог… На меня смотрела молодая женщина лет двадцати пяти с довольно привлекательным бледным лицом, на котором яркими пятнами сияли голубые глаза удивительной, кристальной чистоты. Выразительные брови, аккуратный носик и пухлые розовые губки делали ее внешность немного кукольной, а русые волосы с золотистым отливом еще больше усиливали это впечатление.
— Ничего страшного, ваше сиятельство, рана на лбу быстро затянется, — мужчина пытался успокоить меня, предполагая, что я расстроилась из-за нее, но я даже не обратила на рану внимания, пребывая в полнейшем шоке. Это какой-то фантастический фильм или роман в стиле фэнтези. И тут мужчина сказал такое, что заставило меня задуматься о жизни этого тела: — Слава Богу, что вы живы остались, госпожа графиня. Люди любят вас, ведь кто как не вы станет помогать им, если, не приведи Господь, с вами что-то случится. Не обращайте внимания на госпожу Тильду и не давайте ей обижать вас.
Айдж вынес меня из комнаты и через несколько минут я уже сидела в экипаже, сходя с ума от боли во всем теле.
Из дома вышли его жена и дочь, и я попрощалась с ними под строгим взглядом прибывшей за мной тетки. Экипаж тронулся и мучений прибавилось.
Чтобы ни произошло со мной в той, прошлой жизни, эта реальность была совершенно непонятной. Если я графиня, почему эта тетка обращается со мной подобным образом? По ее тону я поняла, что она привыкла помыкать молодой женщиной, чье тело теперь принадлежит мне. А Валентин? Муж? Тогда она моя свекровь. Госпожа Тильда… Что это за страна?
Я посмотрела на мужчину, сидевшего напротив, и испытала сильнейшее чувство отвращения — он дремал, убаюканный ездой, его рот приоткрылся, а из носа раздавался задорный свист.
— Я никогда не понимала вот этих твоих прогулок по окрестностям! — подала голос моя спутница, сверля меня тяжелым взглядом. — Прошлась бы по парку и хватит… Так нет же, тебя понесло черти-те куда! Теперь придется родственникам погибшего конюха, давать деньги на похороны, а это лишние траты! Что за блажь тереться возле этих бедняков? Помогать им? Твое дело заниматься домашними делами и думать о замужестве!
Я молчала, не собираясь вступать с ней в разговор. Да и что я могла ей ответить?
— Ты мне никогда не нравилась, — ее абсолютно не смущало мое молчание, и она продолжала выказывать свое недовольство. — А самое главное, ты не подарила моему сыну наследников! Господь так рано забрал его! Мое бедное дитя!
Вот как… Я была замужем за ее сыном, который умер. Вернее не я, а та, которая занимала это тело до меня. Тогда о каком замужестве она говорит? Какой-то абсурд…
Мне совершенно не хотелось думать, а еще больше не хотелось слушать эту неприятную особу. Сейчас у меня было одно желание — принять какое-нибудь лекарство и прилечь. Если я опять начну размышлять о своем мистическом перевоплощении, то точно сойду с ума.
Примерно через полчаса изматывающей дороги экипаж подъехал к распахнутым воротам с коваными розами на решетчатых створках, и я обратила внимание на ряд огромных вязов по обеим сторонам дороги. Эта широкая аллея вела к большому дому, окруженному вековыми дубами, и когда экипаж легонько дернувшись, остановился, Валентин распахнул глаза.
— Мы приехали, да? Ох, как хорошо… Все косточки болят от этой проклятой кареты!
Дверца распахнулась, и я увидела мужчину, одетого в красную ливрею. Он помог спуститься брюзжащей Тильде, а потом заглянув внутрь, мягко произнес:
— Ваше сиятельство, сейчас я вас на ручках отнесу, не шевелитесь.
Итак, слуги, видимо, любили хозяйку этого тела. Значит, я хороший человек.
Он осторожно приподнял меня и понес к дому под недовольным взглядом свекрови.
— Как же вы так неаккуратно? Неужели Ханс не справился с лошадьми?
— Я ничего не помню… — прошептала я. — Говорят, что он погиб.
— Ох беда, беда… — тяжело вздохнул слуга. — Неспроста это все, истинно вам говорю. Вы бы поберегли себя, ваше сиятельство.
Я слабо улыбнулась ему и подумала, что если слуги носят такую хорошую униформу, а дом снаружи выглядит идеально и богато, странно жалеть денег на помощь семье погибшего конюха.
А дом действительно производил впечатление — большой трехэтажный особняк с интересным фасадом, на котором были и ажурные балконы, и изящные фронтоны с лепниной, и угловые башенки. А парадное крыльцо просто поражало широкими мраморными ступенями и величественными колоннами. Позади особняка виднелась каменная смотровая башня с тремя балконами и флюгером над островерхой крышей.
Меня снова охватил страх и чувство нереальности происходящего, но я собрала всю силу воли и подавила эти неприятные чувства. Или я начну истерить и попросту сойду с ума, или разберусь во всем происходящем.
Тем временем слуга внес меня в дом и я увидела, что в большом и роскошном холле собрались еще слуги. Горничные в белых фартуках и чепцах, мужчины в красных ливреях и несколько подростков в грязных передниках, из чего я сделала вывод, что это кухонные помощники. Пожилая женщина в темном шерстяном платье и накрахмаленном чепце подошла ко мне и, глядя полными слез глазами, спросила: